Литератор Дамкин выдвинул свою кандидатуру на пост Президента России. В его предвыборной программе золотой нитью проходила светлая мысль: "Если человеку есть, чем накормить голубей - значит, человек сам сыт и доволен". Развернулась широкая кампания по рекламированию Дамкина. Литератора показывали по телевизору, его речи передавали по радио, печатали в газетах, художник Бронштейн написал картину "Дамкин и голуби", которую вывесили в Третьяковке. Популярность Дамкина затмила всех остальных кандидатов. В Москве даже любера помирились с панками - и те, и другие сделали прически под Дамкина, налепили на себя значки с изображением голубей, назвали себя "голубятами" и ходили по столице с лозунгами: "Кормить голубей - верх милосердия!", "Останься сам голодный, а голубя накорми!", "Народ и голуби едины!". Тут и сям граждане скупали крупы, хлеб, ягоды, и все это скармливали голубям. Голуби разжирели, разучились летать, ходили повсюду важные и толстые, чувствую себя, как дома. Столица бурлила в ожидании выборов. Мода на кормление голубей перешагнула границы. Птиц кормили в Париже, Лондоне, Нью-Йорке. И над всем этим - портрет улыбающегося от уха до уха Дамкина. - Ты чего, Дамкин, ошизел? - спросил литератор Стрекозов, прерывая мечты фантазирующего соавтора. - Социализм в СССР построили, так ты теперь хочешь голубизм построить? - Дурак ты, Стрекозов, - добродушно отозвался Дамкин. - Вот стану Президентом, Шнобелевскую премию получу - пивка попьем с креветками. А кроме того, сам подумай, все наши романы напечатают. Поди не напечатай роман самого Президента! Вон у Леонида Ильича даже "Малую Землю" напечатали, да еще и шедевром признали! - Жадный ты, Дамкин, - проникся Стрекозов и сурово покачал головой. - И пива тебе, и романы. Нельзя быть таким жадным. Скромнее надо быть! - Сам ты козел, - обиделся будущий Президент и, поднявшись с облезлого дивана, ушел кормить голубей. Чем черт не шутит, может действительно станет Президентом?