ПИППИ ДЛИННЫЙ ЧУЛОК САДИТСЯ НА КОРАБЛЬ

        Если бы кто-нибудь оказался в этом маленьком-премаленьком городке хотя бы проездом и вдруг заблудился на окраине, он обязательно заметил  бы Виллу "Виллекулла". И вовсе не потому, что было в ней что-то  особенное, - самая что ни на есть обыкновенная  развалюха,  окруженная  заброшенным садом. Однако незнакомец, скорее всего, остановился бы и захотел узнать, кто живет в этом доме. Все жители маленькогопремаленького  городка,  конечно, знали, кто там живет и почему на веранде этого дома стоит лошадь. Но человек, приехавший издалека, знать этого не мог. И он,  ясное  дело, удивился бы. В особенности если час был поздний, почти темно, а по  саду бегала маленькая девочка и по всему было видно, что она вовсе не собирается ложиться спать. И тогда он непременно подумал бы: "Интересно, почему мама этой девочки не отправит ее в постель? Ведь все дети в это время уже спят".

       Откуда ему знать, что мамы у этой девочки не было? И папы у нее  тоже не было. Она жила на Вилле "Виллекулла", что значит "Вилла  Вверхтормашками", или "Дом Вверхдном", совсем одна. Хотя и не совсем-пресовсем, если уж говорить точно. На веранде у нее жила лошадь. И потом у  нее  была обезьянка, которую звали господин Нильссон. Но  откуда  знать  об  этому приезжему! А если бы девочка подошла к калитке, - ей это  захотелось  бы сделать непременно, ведь она любила  поболтать,  -  то  незнакомец  воспользовался бы случаем, чтобы хорошенько ее разглядеть. И  при  этом  он обязательно подумал бы: "Даже у рыжих детей я никогда не  видел  столько веснушек! " И после мысленно добавил бы: "Собственно говоря, ужасно  симпатично быть веснушчатой и рыжеволосой! Если и выглядеть к тому же отчаянно веселой, как эта малышка".

       Потом его, может быть, заинтересовало бы,  как  зовут  эту  рыженькую девчушку, которая ходит одна по саду поздним вечером, и, если бы он стоял у самой садовой калитки, ему стоило лишь спросить:

       - Как тебя зовут?

       И тут же послышался бы звонкий и веселый ответ:

       - Меня зовут Пиппилотта Виктуалия Рульгардина Крусмюнта Эфраимсдоттер Длинныйчулок, дочь капитана Эфраима  Длинныйчулок,  который  раньше  был грозой морей, а теперь - негритянский король. Но все называют меня просто Пиппи.

       Вот оно что! Стало быть, эту девочку звали Пиппи Длинныйчулок. А  что папа у нее негритянский король - это она сама так решила. Потому что  ее папу однажды, когда он вместе с Пиппи плавал под парусом, сдуло в  море, и он исчез. Но ведь папа Пиппи был довольно толстый, и она  решила,  что он никак не мог утонуть. Скорее всего, волны выбросили  его  на  остров, после чего он стал королем и правил множеством негров. Пиппи была в этом уверена.

       Если у незнакомца было в тот вечер свободное время, если он не спешил на поезд и мог поболтать с Пиппи подольше, он узнал бы, что она живет на Вилле Вверхтормашками совсем одна, если не считать лошадь и обезьянку. А если у незнакомца было доброе сердце, он тут же подумал бы: "Бедный  ребенок, на что же она, собственно говоря, живет? "

       Но об этом ему вовсе не следовало беспокоиться.

       - Я богата, как тролль, - говорила сама Пиппи.

       И это была чистая правда. Папа подарил ей целый чемодан  золотых  монет. Так что незнакомцу вовсе не нужно было беспокоиться за нее. Она отлично справлялась со всем и без мамы. Конечно, некому было  говорить  ей по вечерам: "Ложись спать! " Но Пиппи нашла прекрасный выход: она говорила это сама себе. Иногда она делала это не раньше десяти: Пиппи никак не могла поверить, что детям обязательно нужно ложиться в  кровать  в  семь вечера. Ведь в это время все самое интересное только начинается! Поэтому незнакомец напрасно удивлялся бы при виде того, как Пиппи носится по саду, когда солнце уже село, спустилась прохлада, а Томми и  Анника  давно посапывали, лежа в своих кроватях.

       А кто такие Томми и Анника? Ой, ну конечно, проезжий незнакомец о них и понятия не имел! А я знаю, что Томми и Анника - друзья Пиппи, с  которыми она играла. Они жили в доме рядом с Виллой  Вверхтормашками.  Жаль, что этот проезжий не пришел сюда чуть пораньше. Ведь Томми и Анника торчали у Пиппи целыми днями, не считая того времени, когда бывали в  школе или ели дома. Но так поздно вечером они, конечно, спали, ведь у них были папа и мама, которые считали, что детям полезнее всего ложиться спать  в семь часов.

       Если бы у того незнакомца была целая  куча  свободного  времени,  он, после того как Пиппи пожелала ему спокойной ночи и  отошла  от  калитки, постоял бы еще немножко. Ну просто для того, чтобы посмотреть,  в  самом ли деле Пиппи, оставшись одна, сразу же отправилась  спать.  Он  мог  бы спрятаться за оградой и осторожно подглядывать  за  ней.  Кто  знает,  а вдруг Пиппи вздумалось бы покататься верхом, как она  любила  иногда  по вечерам. Кто знает, а вдруг она пошла бы на веранду,  подняла  на  своих сильных руках лошадь и вынесла бы ее в сад! Тут уж  незнакомый  проезжий точно стал бы тереть глаза, проверяя, не видится ли ему все это во сне.

       "Что же это в самом деле за девочка? - сказал бы он про себя,  выглядывая из-за дерева. - И как это только у нее хватает сил поднять лошадь? В жизни не видел я таких странных детей! "

       И в этом он был бы совершенно прав. Пиппи была самым удивительным ребенком, по крайней мере в этом городке. Может, в других  местах  и  есть более удивительные дети, но в этом маленьком-премаленьком городке никого удивительнее Пиппи не было. И нигде-нигде, ни в этом маленьком городке и ни в каком другом месте на всем земном шаре, не было никого, кто бы  мог помериться с ней силой.