ПИППИ ПОКИДАЕТ КУРРЕКУРРЕДУТИЮ

        Прекрасные дни следовали один за  другим,  прекрасные  дни  в  теплом прекрасном мире, полном солнца, сверкающей  синей  воды  и  благоухающих цветов.

       Томми и Анника так загорели, что их почти невозможно было отличить от куррекурредутских детей. А личико Пиппи почти целиком покрыли веснушки.

       - Это путешествие становится для меня настоящим лечебным курсом  красоты, - удовлетворенно говорила она. - Лицо у меня еще более веснушчатое и красивое, чем когда-либо. Если так будет продолжаться, я стану  просто неотразима.

       Собственно говоря, Момо и Моана и все другие  куррекурредутские  дети думали, что Пиппи и без того неотразима. Им никогда не бывало так  весело, как теперь, и они так же полюбили Пиппи, как Томми и  Анника.  Кроме того, они, само собой, любили и Томми, и Аннику, а Томми  и  Анника,  со своей стороны, отвечали им взаимностью. Поэтому им и  было  так  приятно всем вместе, и они без конца играли и играли целые дни  напролет.  Часто они сидели в гроте. Пиппи притащила туда одеяла, и  они  могли  ночевать там, когда хотели. Она сплела также веревочную лестницу, которая доходила до самой поверхности воды под гротом. И все дети взбирались наверх  и опускались вниз по веревочной лестнице, и купались и  плескались  вволю. Конечно же, теперь они  могли  там  купаться.  Пиппи  огородила  большое пространство сетью, так что акулы не могли к ним подобраться. И как  весело было вплывать во все эти гроты, наполненные водой, и выплывать  оттуда! И даже Томми с Анникой научились нырять за раковинами и жемчужинами. Первая жемчужина, которую нашла Анника, была большая, красивая и розовая. Она решила взять ее домой, чтобы вставить в кольцо. Это будет память о Куррекурредутии.

       Иногда они играли в игру, в которой  Пиппи  была  Букком,  пытавшимся ворваться в грот, чтобы украсть жемчужины. Тогда Томми подтягивал наверх веревку, и Пиппи приходилось карабкаться по скалистым уступам как  можно искуснее. Все дети кричали: "Букк идет, Букк идет! " - когда она всовывала голову в грот. И тогда им  всем  по  очереди  разрешалось  тыкать  ее пальцами в живот, так что она спиной падала в море. А там, внизу,  плескалась так, что одни ее ноги торчали из воды. Дети же хохотали, надрывая животики, и чуть не вываливались из грота.

       Когда им надоедал грот, они могли находиться в своем бамбуковом жилище. Взрослые помогали детям строить дом, но большую его часть, ясное дело, построила сама Пиппи. Дом был  абсолютно  квадратный,  сложенный  из тонких бамбуковых стволов, а по полу и по крыше можно было ползать и карабкаться как угодно. Совсем рядом  с  домом  стояла  высокая  кокосовая пальма. Пиппи вырубила в пальме ступеньки, так что можно было взбираться на самую верхушку. Оттуда открывался чудесный вид. Между  двумя  другими пальмами Пиппи повесила качели из луба гибискуса. Это было просто  замечательно. Если сильно-пресильно раскачаться и на самой большой  скорости броситься вниз с качелей, то приводнишься в  море.  Пиппи  раскачивалась так высоко и залетала так далеко в воду, что сама говорила:

       - В один прекрасный день я, верно, плюхнусь вниз в  Австралии,  и  не очень весело придется тому, кому я упаду на голову.

       Дети ходили также на прогулки в джунгли. Там подымалась высокая  гора и с горного склона сбегал водопад. Пиппи вбила себе в голову, что ей необходимо прокатиться по водопаду в бочонке, что она и сделала. Она  притащила с собой один из бочонков с "Попрыгуньи" и влезла в него.  Момо  и Томми накрыли бочонок крышкой и столкнули его в водопад. Он помчался  со страшной скоростью, а под конец разбился. Все дети видели, как Пиппи исчезает в водных потоках, и не надеялись увидеть ее  когда-нибудь  снова. Но она внезапно вынырнула из водопада, выбралась на сушу и сказала:

       - Такие вот бочки для воды развивают мировую скорость!

       Да, так проходили дни, один за другим.  Но  вскоре  предстоял  период дождей, когда капитан Длинныйчулок, по своему обыкновению,  запирался  в королевской хижине и размышлял о смысле жизни. И он  боялся,  что  Пиппи станет неуютно на острове Куррекурредут. Томми и Анника начали все  чаще и чаще задавать себе вопрос: как там дома, как там мама и папа? Им очень хотелось попасть домой к рождественскому вечеру. Поэтому они не слишком, как и следовало ожидать, огорчились, когда Пиппи однажды утром сказала:

       - Как вы посмотрите на то, чтобы снова вернуться на  Виллу  Вверхтормашками?

       Для Момо, и Моаны, и других куррекурредутских детей настал, ясное дело, самый горестный день, когда они увидели, как Пиппи, и Томми, и Анника поднимаются на борт "Попрыгуньи", чтобы отплыть домой. Но Пиппи  обещала, что они часто-часто будут возвращаться на остров.  Куррекурредутские дети сплели венки из белых цветов и повесили их,  прощаясь,  на  шею Пиппи, и Томми, и Аннике. А прощальная песня  маленьких  куррекурредутов так жалобно летела вслед за ускользающим вдаль кораблем!

       Капитан Длинныйчулок также стоял на берегу. Он был вынужден  остаться и править островом. Вместо него Фридольф взялся доставить  детей  домой. Капитан Длинныйчулок задумчиво сморкался в большой носовой платок, которым пользовался, когда нюхал табак, и махал рукой на прощанье. Пиппи,  и Томми, и Анника плакали так, что слезы брызгали у них из глаз, и махали, и махали руками капитану Длинныйчулок и маленьким чернокожим ребятишкам, пока те не скрылись из виду.

       Во время обратного путешествия дул чудесный попутный ветер.

       - Давайте-ка лучше одевайтесь заранее потеплее, пока мы еще не доплыли до Северного моря, - сказала Пиппи.

       - Вот еще! - воскликнули Томми и Анника.

       Вскоре выяснилось, что "Попрыгунья", несмотря на великолепный  попутный ветер, не сможет попасть домой к Рождеству. Услыхав это, Томми и Анника страшно огорчились. Подумать только - ни  рождественской  елки,  ни рождественских подарков!

       - Пожалуй, мы с таким же успехом могли бы остаться на  острове,  -  с досадой сказал Томми.

       Анника подумала о маме и папе и решила, что все равно, в  любом  случае, следует вернуться домой. Но в одном Томми и Анника были едины: жалко, что они останутся без рождественского праздника.

       Темным вечером в начале января Пиппи, и Томми, и Анника увидели,  что навстречу им снова светят огни их маленького городка. Они были дома.

       - Ничего себе вышла прогулочка в Тихий океан! - сказала Пиппи,  спускаясь со своей лошадью по сходням.

       Никто не встретил их на берегу, потому что никто не знал,  когда  они вернутся домой. Пиппи посадила на лошадь Томми, и  Аннику,  и  господина Нильссона, и они поехали вместе с ней верхом  к  Вилле  Вверхтормашками. Лошади пришлось основательно потрудиться, потому что улицы и дороги были занесены снегом. Томми и Анника неотрывно смотрели вперед сквозь снежную пургу. Скоро они будут дома, у мамы с папой. И внезапно они почувствовали, что соскучились по родителям.

       В доме семьи Сеттергрен гостеприимно горел свет, а через  окно  можно было увидеть маму и папу Томми и Анники, сидевших за обеденным столом.

       - Там - мама и папа! - сказал Томми, и у него был очень довольный голос, когда он произносил эти слова.

       Но на Вилле Вверхтормашками, доверху засыпанной снегом,  было  совершенно темно.

       Анника пришла в отчаяние при одной лишь мысли о том, что Пиппи войдет туда одна.

       - Милая Пиппи, ты не могла бы переночевать у нас первую ночь? - спросила она.

       - Не-а, - ответила Пиппи, барахтаясь в снегу перед  калиткой.  -  Мне надо сначала навести хотя бы небольшой порядок на Вилле Вверхтормашками.

       И она двинулась дальше через глубокие снежные сугробы, доходившие  ей до пояса. Лошадь семенила сзади.

       - Да, но ты только подумай, как тебе будет холодно в доме, - уговаривал девочку Томми. - Там ведь так давно не топили!

       - Пустяки, - сказала Пиппи. - Лишь бы сердце  было  теплым  и  тикало нормально, тогда не замерзнешь.