ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ГОРДАЯ, ЮНАЯ ДЕВИЦА УЛЕТАЕТ ДАЛЕКО-ДАЛЕКО!

      На следующее утро Малыш долго спал. Его разбудил телефонный звонок, и он побежал в переднюю, чтобы взять трубку. Звонила мама.

     - Бедный сынок... О, как это ужасно...

     - Что ужасно? - спросил Малыш спросонок.

     - Все, что ты пишешь в своем письме. Я так за вас волнуюсь...

     - Почему? - спросил Малыш.

     - Сам понимаешь, - сказала мама. - Бедный мой мальчик... Завтра утром я приеду домой.

     Малыш обрадовался и приободрился, хотя он так,  и  не  понял,  почему мама назвала его "бедный мой мальчик".  Едва  Малыш  успел  снова  лечь  и задремать, как опять раздался звонок. Это папа звонил из Лондона.

     - Как ты поживаешь? - спросил папа. - Хорошо ли себя  ведут  Боссе  и Бетан?

     - Не думаю, - сказал Малыш, - но точно не знаю, потому что они  лежат в эпидемии.

     Малыш понял, что папа встревожился от его слов.

     - Лежат в эпидемии? Что ты хочешь сказать?

     А когда Малыш объяснил, что он хочет сказать,  папа  повторил  мамины слова:

     - Бедный мой мальчик... Завтра утром я буду дома.

     На этом разговор кончился. Но вскоре опять зазвонил телефон. На  этот раз это был Боссе.

     - Можешь передать домомучительнице и  ее  старенькому  доктору,  что, хотя они и воображают себя знатоками, у нас все же  не  скарлатина.  Мы  с Бетан завтра вернемся домой.

     - У вас не тина? - переспросил Малыш.

     - Представь себе, нет. Мы просто чем-то объелись, так сказал  здешний доктор. От этого у некоторых тоже бывает сыпь.

     - Понятно, типичный случай плюшечной лихорадки, - сказал Малыш.

     Но Боссе уже повесил трубку.

     Малыш оделся и пошел на кухню, чтобы рассказать фрекен Бок,  что  его больше не надо изолировать. Она уже готовила завтрак. В кухне сильно пахло пряностями.

     - И я смогу уйти, - сказала фрекен Бок, когда Малыш сообщил  ей,  что завтра вся семья будет в сборе. - Вот и  хорошо,  а  то  у  вас  я  совсем испорчу себе нервы.

     Она бешено что-то мешала в кастрюле, стоящей на плите. Оказалось, там варился какой-то густой мясной соус, и она заправляла его солью, перцем  и какими-то травами.

     - Вот видишь, - сказала она, - его надо  посолить,  и  поперчить  как следует, да поварить подольше, только тогда он  вкусный.  -  Потом  она  с тревогой посмотрела на Малыша. - Как  ты  думаешь,  этот  ужасный  Карлсон сегодня опять прилетит? Так хотелось бы спокойно провести последние часы в вашем доме.

     Прежде  чем  Малыш  успел  ответить,  за  окном  послышалась  веселая песенка, которую кто-то пел во весь голос:

Солнце, солнце,

Загляни в оконце!

     На подоконнике снова сидел Карлсон.

     - Привет! Вот оно, ваше солнце, можете не волноваться.

     Но тут фрекен Бок молитвенно протянула к нему руки:

     - Нет, нет, нет, умоляю, что угодно, но сегодня нам нужен покой.

     - Покой, а то как же! Но прежде всего нам нужен, конечно, завтрак,  сказал Карлсон и одним прыжком оказался у кухонного стола.

     Там фрекен Бок уже положила приборы для себя и  Малыша.  Карлсон  сел перед одним из них и взял в руки нож и вилку.

     - Начинаем! Давайте завтракать! - Он приветливо кивнул фрекен Бок.  Ты тоже можешь сесть с нами за стол. Возьми себе тарелку и иди сюда.

     Он раздул ноздри и вдохнул пряный запах.

     - Что нам дадут? - спросил он, облизываясь.

     - Хорошую взбучку, - ответила фрекен Бок  и  еще  яростней  принялась мешать соус. - Ее ты, уж во всяком случае, заслужил. Но у  меня  так  ноет все тело. что, боюсь, я уже не смогу гоняться за тобой сегодня.

     Она вылила соус в миску и поставила ее на стол.

     - Ешьте, - сказала она. - А я подожду, пока вы: кончите,  потому  что доктор сказал, что мне во время еды нужен полный покой.

     Карлсон сочувственно кивнул.

     - Ну да, в доме, наверно, найдется несколько завалявшихся  сухариков, которые ты сможешь погрызть, когда мы покончим со  всем,  что  на  столе.. Примостишься на краешке стола и погрызешь, наслаждаясь тишиной и покоем.

     И он торопливо наложил себе полную тарелку густого мясного соуса.  Но Малыш взял совсем капельку. Он всегда с опаской относился к новым  блюдам, с такого соуса он еще никогда не ел.

     Карлсон начал строить из мяса башню, а вокруг башни  крепостной  ров, заполненный соусом. Пока он этим  занимался,  Малыш  осторожно  попробовал кусочек. Ой! Он задохнулся, слезы выступили на глазах. Рот горел огнем. Но рядом стояла фрекен Бок и глядела на него с таким  видом,  что  он  только глотнул воздух и промолчал.

     Тут Карлсон оторвался от своей крепости:

     - Что с тобой? Почему ты плачешь?

     - Я... я вспомнил  одну  печальную  вещь,  -  запинаясь,  пробормотал Малыш.

     - Понятно, - сказал Карлсон и отправил в  рот  огромный  кусок  своей башни. Но едва он проглотит его, как завопил не своим голосом,  и  из  его глаз тоже брызнули слезы.

     - Что случилось? - спросила фрекен Бок.

     - На вкус это лисий яд... Впрочем, тебе самой  лучше  знать,  что  ты сюда подсыпала, - сказал Карлсон. - Бери скорей большой шланг,  у  меня  в горле огонь! - Он утер слезы.

     - О чем ты плачешь? - спросил Малыш.

     - Я тоже вспомнил очень печальную вещь, - ответил Карлсон.

     - Какую именно? - полюбопытствовал Малыш.

     - Вот этот мясной соус, - сказал Карлсон.

     Но весь этот разговор не пришелся по душе фрекен Бок.

     - Как вам только не стыдно, мальчики! Десятки тысяч  детей  на  свете были бы просто счастливы получить хоть немного этого соуса.

     Карлсон засунул руку в карман и вытащил карандаш и блокнот.

     - Пожалуйста, продиктуйте мне имена и адреса хотя бы  двоих  из  этих тысяч, - попросил он.

     Но фрекен Бок не желала давать адреса.

     - Наверно, речь идет о маленьких дикарях  из  племени  огнеедов,  все понятно, - сказал Карлсон. - Они всю жизнь только и  делают,  что  глотают огонь и серу.

     Как раз в эту минуту раздался звонок у  двери,  и  фрекен  Бок  пошла открывать.

     - Пойдем посмотрим, кто пришел, - предложил Карлсон.  -  Быть  может, это кто-нибудь из тех тысяч маленьких огнеедов, которые готовы отдать все, что у них есть, за эту пламенную кашу. Нам надо  быть  начеку,  вдруг  она продешевит... Ведь она всыпала туда столько лисьего яда, а ему цены нет!

     И Карлсон отправился вслед за фрекен Бок, а Малыш не захотел от  него отстать. Они стояли  в  передней  за  ее  спиной  и  слышали,  как  чей-то незнакомый голос произнес:

     - Моя фамилия Пек. Я сотрудник шведского радио и телевидения.

     Малыш почувствовал, что холодеет. Он осторожно  выглянул  из-за  юбки фрекен Бок и увидел, что в дверях стоит какой-то господин -  один  из  тех красивых, умных и в меру упитанных мужчин в самом расцвете сил, о  которых фрекен Бок. сказала, что ими на телевидении можно пруд прудить.

     - Могу я видеть фрекен Хильдур Бок? - спросил господин Пек.

     - Это я, - ответила фрекен Бок. - Но я уплатила  и  за  радио,  и  за телевидение, так что проверять вам нечего.

     Господин Пек любезно улыбнулся.

     - Я пришел не в связи с оплатой, - объяснил он. - Нет,  меня  привела сюда история с привидениями, о которых  вы  нам  писали...  Мы  хотели  бы сделать на этом материале новую программу.

     Фрекен Бок густо покраснела; она не могла вымолвить ни слова.

     - Что с вами, вам стало нехорошо? - прервал наконец молчание господин Пек.

     - Да, да, мне нехорошо, - подхватила фрекен Бок. - Это самая  ужасная минута в моей жизни.

     Малыш стоял за ней  и  чувствовал  примерно  то  же,  что  она.  Боже праведный, вот и свершилось! Через несколько секунд этот вот Пек наверняка заметит Карлсона, а когда завтра утром мама и  папа  вернутся  домой,  они увидят, что весь дом опутан разными  там  кабелями,  забит  телевизионными камерами и такими вот господами, и поймут, что покоя им уже не  дождаться. О боже праведный, надо немедленно убрать Карлсона любым способом.

     Тут взгляд Малыша упал на старый деревянный  ящик,  который  стоял  в прихожей и в котором Бегай хранила самодельные театральные костюмы, старый реквизит и тому подобный хлам.  Она  организовала  вместе  с  ребятами  из своего класса какой-то дурацкий клуб: в свободное время они  переодевались в странные костюмы и разыгрывали нелепые сцены. Все это, по мнению Малыша, было очень глупо, но у них это называлось играть в театр. Зато сейчас этот ящик с костюмами оказался здесь как нельзя более кстати!.. Малыш приоткрыл его крышку и взволнованно шепнул Карлсону:

     - Спрячься!.. Лезь в этот вот ящик! Скорее!

     И прежде чем Карлсон успел понять, почему он должен прятаться, он уже сообразил, что это пахнет какой-то проказой. Он хитро поглядел на Малыша и залез в ящик.  Малыш  быстро  прикрыл  его  крышкой.  Потом  он  испуганно посмотрел на тех двоих, которые все еще стояли в дверях... Успели  ли  они что-нибудь заметить?

     Но они ничего не заметили, так  они  были  поглощены  своей  беседой. Фрекен Бок как раз объясняла господину Пеку,  почему  она  чувствует  себя дурно.

     - Это было не привидение, - сказала фрекен Бок,  с  трудом  сдерживая слезы. - Это были всего-навсего отвратительные детские проказы.

     -  Так,  значит,  никаких  привидений  не   было?   -   разочарованно переспросил господин Пек.

     Фрекен Бок не могла больше сдерживать елезы - она разрыдалась.

     - Нет, привидений не было... И я не смогу выступить по телевидению... никогда, только Фрида!..

     Господин Пек похлопывал ее по руке, чтобы успокоить:

     - Не принимайте это так близко к сердцу, милая фрекен Бок. Кто знает, может, вам еще и придется выступить.

     - Нет, нет, все надежды рухнули... - сказала  фрекен  Бок  и,  закрыв лицо руками, опустилась на ящик с костюмами.

     Так она долго просидела, безутешно рыдая. Малыш ее очень  пожалел,  и ему было стыдно, потому что он чувствовал себя во всем виноватым. И  вдруг из ящика раздалось негромкое урчание.

     - Ох, простите! - сказала сконфуженная фрекен  Бок.  -  Это  у  меня, наверно, с голоду.

     - Да, с голоду всегда бурчит в животе, - любезно подтвердил  господин Пек, - но ваш завтрак, должно быть, уже готов: я слышу такой  изумительный аромат. Что у вас сегодня на завтрак? - полюбопытствовал господин Пек.

     - Ах, всего лишь мясной соус... Блюдо моего изобретения...  "Соус  по рецепту Хильдур Бок" - так я его назвала, -  скромно,  но  с  достоинством ответила фрекен Бок и вздохнула.

     - Пахнет  на  редкость  вкусно,  -  сказал  господин  Пек.  -  Просто возбуждает аппетит.

     Фрекен Бок поднялась с ящика.

     - Отведайте, прошу вас... А эти глупые карапузы еще  нос  воротят,  обиженно добавила она.

     Господин Пек немного поцеремонился  -  все  твердил,  что  ему,  мол, неловко, - но дело кончилось тем, что они вместе удалились на кухню.

     Малыш приподнял  крышку  и  поглядел  на  Карлсона,  который,  удобно устроившись на костюмах, негромко урчал.

     - Умоляю тебя, лежи тихо, пока он не уйдет, - прошептал Малыш,  -  не то попадешь в телевизор.

     - Ну да, тебе легко говорить, - сказал  Карлсон.  -  Здесь  не  менее тесно и душно, чем в том ящике, так что мне теперь терять нечего.

     Тогда Малыш немного  приоткрыл  крышку  ящика,  чтобы  туда  проникал воздух, и помчался на кухню.  Он  хотел  посмотреть,  какой  будет  вид  у господина Пека, когда он отведает соус фрекен Бок.

     Трудно поверить, но  господин  Пек  преспокойно  сидел  за  столом  и уплетал за двоих, словно за всю жизнь ему не довелось есть ничего вкуснее. И на глазах у него не было никаких слез. Зато у фрекен  Бок  они  катились градом, но, конечно, не из-за  соуса.  Нет,  нет,  просто  она  продолжала оплакивать провал своей телевизионной передачи. И  даже  похвалы,  которые господин Пек так щедро расточал ее огненному блюду, не могли  ее  утешить. Она чувствовала себя бесконечно несчастной.

     Но тут произошло нечто совершенно  неожиданное.  Господин  Пек  вдруг уставился в потолок и воскликнул:

     - Придумал! Придумал! Вы будете выступать завтра вечером!

     Фрекен Бок подняла на него заплаканные глаза.

     - Где это я буду выступать завтра вечером? - мрачно спросила она.

     - Как - где? По телевидению! - сказал  господин  Пек.  -  В  передаче "Искусный кулинар". Вы  расскажете  всем  шведам,  как  приготовить  "Соус Хильдур Бок"...

     И тут фрекен Бок потеряла сознание и грохнулась на пол. Но вскоре она пришла в себя и вскочила на ноги. Глаза ее сияли.

     - Вы говорите,  завтра  вечером...  По  телевидению?  Мой  соус...  Я расскажу о  нем  по  телевидению  всему  шведскому  народу?  О  господи!.. Подумать только! А Фрида ничего не понимает в готовке,  она  говорит.  что моими кушаньями можно только свиней кормить!

     Малыш слушал затаив дыхание,  потому  что  все  это  было  ему  очень интересно. Он едва не забыл про Карлсона,  спрятанного  в  ящике.  Но  тут вдруг, к его великому ужасу, в прихожей раздался какой-то  скрип.  Ну  да, этого следовало ожидать... Карлсон! Дверь  из  кухни  была  приоткрыта,  и Малыш увидел, что Карлсон разгуливает по прихожей. Но ни  фрекен  Бок,  ни господин Пек еще ничего не заметили.

     Да, это был Карлсон! И в то же время не Карлсон!.. Боже праведный, на кого он был похож в старом маскарадном костюме Бетан! На нем была  длинная бархатная юбка, которая путалась в ногах,  мешая  ходить,  и  две  тюлевые накидки: одна украшала его спереди, другая - сзади! Он  казался  маленькой кругленькой бойкой девочкой. И  эта  маленькая  бойкая  девочка  неумолимо приближалась к кухне.

     Малыш в отчаянии делал знаки, чтобы Карлсон не шел на кухню,  но  тот будто не понимал их, только кивал в ответ и подходил все ближе.

     - Гордая юная девица входит в парадный  зал!  -  произнес  Карлсон  и застыл в дверях, играя своими накидками.

     Вид у него был такой, что господин Пек широко раскрыл глаза:

     - Батюшки, кто же это?.. Что это за милая девочка?

     Но тут фрекен Бок как заорет:

     - Милая девочка!  Нет,  извините,  это  не  милая  девочка,  а  самый отвратительный сорванец из всех, которых  мне  довелось  видеть  на  своем веку! Убирайся немедленно, дрянной мальчишка! Но Карлсон ее не послушался.

     - Гордая юная девица танцует и веселится, - продолжал он свое.

     И он пустился в пляс. Такого танца Малыш никогда прежде не видел, да, надо думать, что и господин Пек тоже.

     Карлсон носился по кухне, высоко поднимая колени. Время от времени он подпрыгивал и взмахивал своими тюлевыми накидками.

     "Что за дурацкий танец, - подумал Малыш. - Но это еще  куда  ни  шло, только бы он не вздумал летать. О, только бы он не летал! "

     Карлсон завесил себя накидками так,  что  пропеллера  вовсе  не  было видно, чему Малыш был очень рад. Если он все же вдруг взлетит  к  потолку, то господин Пек наверняка упадет в обморок, а потом, едва  придя  в  себя, пришлет сюда людей с телевизионными камерами.

     Господин Пек смотрел на этот странный танец и  смеялся,  смеялся  все громче и громче.  Тогда  Карлсон  тоже  стал  хихикать  в  ответ,  да  еще подмигивать господину Пеку, когда проносился мимо него, размахивая  своими накидками.

     - До  чего  веселый  мальчишка!  -  воскликнул  господин  Пек.  -  Он наверняка мог бы участвовать в какой-нибудь детской передаче.

     Ничто не могло бы больше рассердить фрекен Бок.

     - Он будет выступать по телевидению?! Тогда я попрошу освободить меня от этого дела. Если вы хотите  найти  кого-нибудь,  кто  перевернет  вверх тормашками телевизионную студию, то лучшего кандидата вам не сыскать.

     Малыш кивнул:

     - Да, это правда. А когда эта студия перевернется  вверх  тормашками, он скажет: "Пустяки, дело житейское". Так что лучше остерегайтесь его!

     Господин Пек не настаивал.

     - Если так, то не надо. Я только предложил. Мальчишек полным-полно!..

     И  господин  Пек  вдруг  заторопился.  У  него,  оказывается,   скоро передача, и ему пора идти.

     Но тут Малыш увидел, что Карлсон нащупывает кнопку на  животе,  и  до смерти испугался, что в последнюю минуту все выяснится.

     - Нет, Карлсон... нет, не надо, - шептал ему в тревоге Малыш.

     Карлсон с невозмутимым видом продолжал искать кнопку, ему трудно было добраться до нее из-за всех этих тюлевых накидок.

     Господин Пек уже  стоял  в  дверях,  когда  вдруг  зажужжал  моторчик Карлсона.

     - Я и не знал, что над  Вазастаном  проходит  маршрут  вертолетов,  сказал господин Пек. - Не думаю, чтобы им следовало здесь  летать,  многим этот шум мешает. Прощайте, фрекен Бок. До завтра!

     И господин Пек ушел.

     А Карлсон взмыл к потолку, сделал несколько кругов, облетел  лампу  и на прощание помахал фрекен Бок тюлевыми накидками.

     - Гордая юная девица улетает далеко-далеко! - крикнул он.  -  Привет, гей-гей!