Чэмберс опять забыл постучаться перед тем как, пошатываясь, ввалился в кабинет Гордона вскоре
после десяти часов утра; но, учитывая обстоятельства, Гордон решил не заострять на этом
внимание.

— У нас неприятности, — сказал Чэмберс.

— Кофе? — предложил Гордон.

— Черт, да, — ответил Чэмберс, падая в кресло.

Гордон позвонил Капилетти, затем повесил трубку и повернулся к Чэмберсу. Тот выглядел ужасно.
Под глазами — разлитые темные круги, волосы взъерошены, а одежда — измята, словно он спал не
раздеваясь. Он был похож на человека, находящегося на грани полного истощения.

— О, прошу прощения, я забыл постучаться, — запоздало извинился Чэмберс.

Гордон улыбнулся.

— Забудьте об этом.

Но улыбка тут же слетела с его лица.

— Мне очень жаль, Чэмберс… ваших людей… Я дал распоряжение, чтобы это дело перевели в разряд
первоочередных. Я лично звонил в лабораторию и распорядился, чтобы отчет баллистической
экспертизы был у меня на столе еще до полудня.

— Пули Винчестер Магнум сорок пятого калибра, а стреляли из полуавтоматического Гризли Вин Маг
марка один, — сказал Чэмберс, с благодарностью принимая от сержанта Капилетти чашку кофе.

Гордон нахмурился.

— Что вы знаете такого, чего не знаю я?

Вместо ответа Чэмберс бросил на стол Гордону папку.

— Это только что любезно прислали наши друзья из ЦРУ. Женщина, которую застрелили прошлой
ночью, была одним из их людей.

— Она была агентом ЦРУ? — переспросил Гордон, раскрывая папку.

— Низший эшелон, — подтвердил Чэмберс. — Марсия Дэвенпорт, разведчик-аналитик, место службы —
округ Колумбия. Судя по всему, она немного занималась левыми делами, приторговывая
информацией. И на этот, так сказать, раз это обернулось против нее. Нет надобности объяснять,
что они слегка запутались в этом деле, поэтому-то они и потянулись вдруг к сотрудничеству.
Наша позиция в сделке — помалкивать о ее подвигах. Я сказал им, что с этим не будет никаких
проблем. Надеюсь, у вас нет возражений?

Гордон кивнул. Он листал папку с данными.

— Что такое спектр? — спросил он.

— Не что, а кто, — поправил Чэмберс. — Кстати… если что, вы никогда не видели то, что у вас в
руках.

— Договорились. Так кто он?

— Профессиональный убийца. Согласно данным Управления, он в общем-то лучший среди всех
остальных. То немногое, что вы почерпнете из досье, — это все, что о нем известно, и кое-что
из этого они получили от КГБ.

— КГБ? — переспросил Гордон, вскинув в изумлении брови. — Шутите.

— Гласность, — сказал Чэмберс, криво усмехаясь. — Между прочим, они жаждут с ним встретиться
не меньше нашего. Больше того, их не особенно заботит, кто его сцапает. Похоже, старой гвардии
Кремля не больно нравится, когда ее просят посторониться с дороги, и они пытаются повлиять на
новый режим добрыми старыми методами. И на некоторых повлияли окончательно. Судя по всему,
Горби сам еле унес ноги.

Просматривая записи, Гордон присвистнул.

— А чтение впечатляет, не правда ли? — сказал Чэмберс. Он покачал головой. — А я то подозревал
во всем этом Бэтмэна.

— Здесь не так много, — заметил Гордон, постучав по серой картонке скоросшивателя, — за
исключением информации о террористических акциях, в которых предполагается авторство Спектра.

— Я могу лишь сказать, что ублюдок знает свое дело, — сказал Чэмберс. — Большинство своих дел
он проворачивал за границей. Насколько нам известно, он никогда не работал в Штатах. — Чэмберс
пожал плечами. — Опять же насколько нам известно. Но русские знают о нем. Он убрал трех их
самых лучших агентов. Упомяни о Спектре в Моссад,[11] и у них пена пойдет изо рта. Британцы
из-за какой-то мокрой работы, которую он сделал для ИРА[12] назначили за его голову щедрое
вознаграждение, с которым вы спокойно можете уходить в отставку и жить припеваючи. Сукин сын
был связан с Бадер-Мейнхоф,[13] Красными Бригадами,[14] ФОП[15] и нашими добрыми друзьями в
Колумбии, которые, в свою очередь связали его сами знаете с кем.

— Дезидерио Гарсиа, — сказал Гордон.

— Вы уже поняли, в чем дело? Я услышал все это полчаса назад от ЦРУ. Один из оперативных
работников ЦРУ перехватил слух, что Спектр взялся за работу в Штатах. Вы помните деликатную
политическую слежку, о которой я вам говорил в тот день? Видите ли, мисс Дэвенпорт видели
прошлым вечером, когда она покидала прием в посольстве под руку с одним дипломатом ООН. А
через пять часов она простилась с жизнью под эстакадой ночного шоссе. Меня не покидает
ощущение, что ее сфотографировали, когда она посреди ночи выходила из дома дипломата, но
пленка почему-то оказалась засвеченной. Конечно, если вас спросят, вы ничего об этом не
знаете. Не возражаете, если я закурю?

— Нет. Продолжайте — сказал Гордон.

Чэмберс достал пачку сигарет и закурил.

— Я бросил десять лет назад, — он скривил губы, — а сегодня утром снова потянуло.

— Наверное, об этом не стоит и говорить, у нас нет права допросить дипломата из-за статуса
неприкосновенности, — сказал Гордон, горько усмехнувшись. — Вы думаете, она была связным для
переправки гонорара?

— Я бы не удивился. Те, кому она продавала информацию, относятся к тому же типу людей, которые
наняли бы кого-нибудь вроде Спектра. А Спектр любит большое, мощное оружие. Особенно Гризли
Вин Маг.

— Должен признаться, я мало знаком с этим пистолетом, — сказал Гордон. — Я хорошо разбираюсь в
большинстве револьверов и 9-миллиметровых полуавтоматических пистолетов. В мое время мы все
носили на улицах 38-калиберные револьверы. Редко когда кто-нибудь из нас ходил с армейским.45.

— Гризли как раз сделан на его основе, — сказал Чэмберс.

— Он выполнен по образцу армейского пистолета тысяча девятьсот одинадцатого года, только
улучшен разными штучками-дрючками, да более широкой и толстой рукояткой для использования
магазинов с более мощными патронами. К нему подходят многие калибры:.45, 357, 357/45, 10 мм и,
наконец, 45 Винчестер Магнум. Калибры взаимозаменяемы. Это не тот дешевый револьвер, который
мелкий воришка может выкинуть в реку после «дела». Многие серьезные стрелки платят хорошие
деньги мастерским, чтобы улучшить свои пистолеты для соревнований. А Гризли выходит таким уже
с завода. К нему можно добавить компенсатор и глушитель, да и вообще он очень хорошо сделан.
Прямо здесь, в добрых старых США.

— Это фирменное оружие Спектра?

— Да, — сказал Чэмберс, выдыхая длинную струю дыма. — И он очень любит патроны к большому.45
Магнуму. Такая пушка запросто свалит медведя, поэтому-то, как мне кажется, этот пистолет
получил свое имя. Спектр не любит оставлять даже малейшей возможности для ошибки.

Гордон тяжело вздохнул.

— Только этого-то нам и не хватало, — сказал он. — Террорист, свободно разгуливающий по
Готэм-Сити.

— Но Спектр — незаурядный террорист, — сказал Чэмберс.

— Обычные террористы — фанатики своей идеи. У Спектра же нет дурацких идей. Он профи. А цена
его статуса в игре — более шестидесяти крупных террористических актов, причем никто даже
понятия не имеет, как он выглядит.

— Но хоть кто-нибудь должен знать, — сказал Гордон. — Иначе, как же он делает бизнес?

— Он действует через посредников, — ответил Чэмберс, — Вы хотите кого-нибудь убрать и пускаете
словечко по нужным каналам. Я не имею в виду мелких сошек. Я говорю о крупных торговцах
оружием, боссах школ, обучающих наемников, и международных картелей торговцев наркотиками.
Спектр связывается с вами и просит вас назначить связного — или связную, — который будет
посредником в вашем соглашении. И если вы знаете что-либо о методах Спектра, вы выберете того,
без кого потом можно будет обойтись.

— По вашему описанию, он очаровательный парень, — сухо заметил Гордон. — Но как он собирается
отыскать засекреченного свидетеля в лабиринтах укрепленной федеральной тюрьмы?

— Плохие новости, — сказал Чэмберс.

— Вы хотите сказать, что все, что вы мне до этого говорили, — хорошие новости?

Чэмберс ухмыльнулся.

— Похищение Гарсиа разработало Управление, — объяснил он. — Мы подключились на завершающем
этапе, чтобы обеспечить проведение судебного процесса и переселить свидетеля по программе, т.
е. в строжайшей секретности изменить ему имя, место жительства, место работы… Естественно, это
означает, что Управление в курсе всех деталей операции.

— И начальство дышит вам в затылок, — сказал Гордон, вспоминая прежний разговор.

— Точно, — поддакнул Чэмберс. — А Дэвенпорт работала на Управление в качестве аналитика.
Другими словами, у нее был допуск к информации, доступ к компьютерным файлам и всем сообщениям
между департаментами.

— Дерьмо, — выругался Гордон.

— Именно дерьмо, — сказал Чэмберс. — Наша секретность полностью разлетается на куски. И там,
где была одна утечка…

— Могут быть и другие, — закончил за него Гордон. Он улыбнулся. — Чем я могу помочь?

— Я надеялся, что вы зададите мне этот вопрос, — сказал Чэмберс. — Мне бы хотелось, чтобы вы
взяли на себя ответственность за свидетеля.

— Вы имеете в виду ответственность за безопасность? — спросил Гордон.

— Нет, я имею в виду самого свидетеля, — сказал Чэмберс. — Ваш департамент намного надежнее,
чем в любом другом крупном городе. У вас чертовски хорошая репутация, и, честно говоря,
комиссар, я вам доверяю. А сегодня я знаю не так много людей, кому я могу доверять.

— Я вижу к чему вы клоните, — сказал Гордон, — Но, если я возьмусь за это дело, Чэмберс, я
буду вынужден пользоваться своими методами.

— Отлично. Я согласен…

— Выслушайте меня сначала, — оборвал его Гордон. — Ваши собственные агенты уже подвергались
опасности, я не собираюсь рисковать своими людьми. Вы передадите нам свидетеля на моих
условиях. И я выделю моих лучших офицеров на эту операцию. Но ни Бюро, ни ЦРУ не узнают, где
будет содержаться свидетель. И это также касается любого в моем отделении, кто не будет связан
с этой работой вплотную. И это касается вас.

— Меня? Эй, давайте…

— Я знаю, что говорю, — спокойно сказал Гордон, — Помните, как-то вы мне сами сказали: «Чем
меньше вы знаете, тем безопаснее для вас». Вас не смогут заставить открыть место нахождения
свидетеля, если вы не знаете, где оно. Вот мои условия. Принимайте их или забудем об этом.

Чэмберс глубоко вздохнул и медленно выпустил воздух.

— Хорошо. Я принимаю их. Мне это не нравится, но я все равно принимаю. Слишком многое
поставлено на карту, чтобы сказать нет. Но, если что-нибудь случится с моим свидетелем… Я
думаю, мне не нужно вам это объяснять… обе наши задницы хорошенько поджарят.

— Я это понимаю, — сказал Гордон, — Дайте мне несколько часов, чтобы отработать детали, и я
сам найду вас.

— Отлично, — согласился Чэмберс, раздавив в пепельнице сигарету. — Не тяните слишком долго,
о'кей? Если мое начальство разнюхает о нашей сделке, оно попытается остановить нас.

— Два часа, — сказал Гордон.

Чэмберс кивнул.

— Хорошо, — он тяжело вздохнул, — но мне бы не хотелось испытывать судьбу. Я просто надеюсь,
что не совершаю ошибки. Возможно, мне не поздоровится за это дело.

Он вышел и закрыл за собой дверь.

— Я тоже надеюсь, — мягко сказал Гордон.

Он поднял телефонную трубку.

— Капилетти, разыщите лейтенанта Кармана. Пусть он бросит все свои дела и немедленно явится ко
мне. То же самое передайте детективам: Хайнцельману и Крузу, а также сержантам Мэллори и
Ронделлу. Они должны быть у меня через двадцать минут в полной готовности.

Он опустил трубку, и его взгляд упал на угол стола, где Чэмберс по рассеянности оставил свои
сигареты. Он протянул руку, взял пачку в задумчивости, подержал ее, а затем опустил к себе в
карман.

4

— Добрый вечер. С вами Роджер Грили. Вы смотрите вечерние новости. Сегодня рано утром, в
районе порта, у эстакады Западного шоссе в своей машине были обнаружены тела двух агентов ФБР.
При опознании установлено, что они принадлежат Джеффри Дэвису Палмеру и Рональду М.
Джернигану. Оба были застрелены, несомненно, профессиональным убийцей, во время слежки по
одному из расследований, тесно связанных с делом Гарсиа. За подробностями мы обратились к
Джерри Доунинг, находящейся сейчас в Главном Полицейском Департаменте. — Джерри?

На экране появилась хорошенькая блондинка с пышной прической и с внешностью современной
фотомодели.

— Роджер, детали убийства в прошлую ночь двух федеральных агентов чрезвычайно отрывочны, а
представители власти стараются держать рот на замке. Нам удалось узнать, что рядом с местом
убийства агентов обнаружили третье тело… — она пробежала глазами по своим запискам, — женщины
по имени Марсия Дэвенпорт, по рабочей гипотезе — государственной служащей. В точности ее связь
с делом Гарсиа, если допустить, что такая связь существует, пока не установлена. Шеф отдела
ФБР в Готэм-Сити Риз Чэмберс отказался дать интервью, но репортерам удалось расспросить
комиссара Джима Гордона, который выходил из полицейского департамента сегодня вечером.

На экране пошла видеозапись Гордона, который спускался по лестнице здания департамента и
неожиданно был окружен толпой репортеров, держащих микрофоны словно револьверы.

— Комиссар Гордон! Комиссар! — кричали они во весь голос, пытаясь одновременно задать все свои
вопросы. — Комиссар, что вы можете сказать об убийстве прошлой ночью двух агентов ФБР.

— Все, что я могу сказать по этому пункту… в этом расследовании наш отдел в полной мере
сотрудничает с ФБР, — ответил Гордон. — Мы намерены оказывать Бюро любую посильную помощь.

— Комиссар, как вы думаете, почему эти двое были убиты? Не связано ли это с делом Гарсиа?

— Мне бы не хотелось строить догадки по этому поводу, — сказал Гордон. — Эти люди были
агентами ФБР, а не офицерами полиции Готэм-Сити. А раз так, я понятия не имею, были ли они
задействованы в каком-либо расследовании в момент своей смерти.

— А если бы были, ФБР сообщило бы вам об этом?

— Я не в том положении, чтобы размышлять, что ФБР сделало бы, а что нет. Я имею в виду любое
расследование, которое они ведут, — сказал Гордон.

— Комиссар Гордон, есть ли какая-нибудь связь между убийством двух агентов и смертью мисс
Дэвенпорт, ведь и то и другое произошло в одном районе?

— В обоих случаях есть определенное сходство, — ответил Гордон, — но на этот час у нас еще нет
результатов баллистической экспертизы, и поэтому мы не можем окончательно сказать, что
убийства связаны друг с другом. Однако мы, конечно же, не исключаем такой возможности.

— Комиссар, были ли связаны убитые агенты с мисс Дэвенпорт? Известно, что она была
государственной служащей, но это не очень-то конкретно. Вы можете к этому что-нибудь добавить?
В каком качестве она работала на правительство?

— Я не могу ответить на этот вопрос, — отрезал Гордон. — Я не вовлечен непосредственно в
расследование, впрочем, не собираюсь отставать от развития событий.

— Комиссар, из полученной информации об этих убийствах можно сделать вывод, что на лицо все
признаки профессиональной работы. Не указывает ли это на серьезную возможность наличия связи
между тремя трупами и делом Гарсиа?

— Ну, все возможно, — согласился Гордон, — но, как я уже говорил, я не собираюсь вдаваться в
бессмысленные рассуждения. Я думаю, это приведет лишь к обратным результатам.

— Сэр, до нас дошли слухи, что мафия подписала контракт на убийство нашего свидетеля против
генерала Гарсиа. В свете вчерашних, судя по всему, профессиональных убийств и того факта, что
жертвами стали агенты из личного состава правительства, возможно ли, что мы рискуем
безопасностью свидетеля?

Гордон нахмурился.

— Боюсь, я не в состоянии ответить на этот вопрос. Я не осведомлен о деталях каких-либо
мероприятий по обеспечению безопасности, которые ФБР рассматривало, а может быть, и не
рассматривало в отношении не известного мне свидетеля по делу Гарсиа. Этот пункт касается ФБР,
и я не могу говорить за них.

— Комиссар, есть ли у вас данные, что погибшая женщина — мисс Дэвенпорт — работала на ФБР или
ЦРУ?

— Я не могу прокомментировать это.

— Но ведь вы не сказали, что она не работала.

— Все, что я сказал, — так это то что я не уполномочен отвечать на вопрос тем или иным
образом.

— Комиссар, известно ли вам доподлинно, что государственный свидетель против генерала Гарсиа
по-прежнему невредим и находится под опекой ФБР где-то в Готэм-Сити?

— Я уже много раз повторял, что не в праве отвечать за ФБР. Я не осведомлен о нюансах каких-
либо мероприятий или расследования, которые оно ведет или не ведет по делу Гарсиа. Дело
генерала Гарсиа входит в юрисдикцию федерального правительства, и все, что касается этого
процесса, относится к федеральным инстанциям, а не к департаменту полиции Готэм-Сити.

— Комиссар, есть ли доля правды в слухах, что в связи с вероятностью утечки информации
Департамент полиции Готэм-Сити, особенно ваш отдел и лично вас, просили взять на себя
обеспечение безопасности свидетеля против генерала Гарсиа?

Камера показала Гордона крупным планом — недовольный, с плотно сжатыми губами.

— Повторяю, я не уполномочен ни подтверждать, ни отрицать слухи, имеющие отношение к Гарсиа, —
ответил он.

— ФБР запретило нам раскрывать какую-либо информацию или любым образом комментировать все, что
относится к делу Гарсиа. А вы знаете, что политикой департамента полиции всегда было
сотрудничество с федеральными службами.

— Но это верно, комиссар? — настаивал репортер.

— У вас по-прежнему хороший слух? — с издевкой спросил Гордон.

— Значит, вы не отрицаете, что ФБР попросило вашей помощи в защите свидетеля? — выкрикнул
кто-то.

— Я вам советую обратиться к ФБР, — сказал Гордон, пытаясь пробиться сквозь толпу репортеров.
— А теперь, если вы меня извините…

— Минуту, комиссар! У меня есть нечто такое, что вам следует услышать.

Общим планом камера показала Энрике Васкеса, репортера конкурентной телесети, стоящего на пути
Гордона у подножия лестницы.

— Да, мистер Васкес, — сказал Гордон явно недовольным тоном. — Что это?

— Некоторое время назад, комиссар, мне позвонили в отдел новостей, и я считаю, вы должны
знать, что я услышал в телефонную трубку. Звонивший сказал, я цитирую: «Говорит Спектр.
Государственные органы смогут объяснить вам, кто я такой, и поручиться за мою профессиональную
репутацию. Я уже убрал несколько ваших агентов, которые встали на моем пути. Я предупреждаю
федеральные власти и жителей Готэм-Сити, что если генерал Дезидерио Гарсиа не будет освобожден
в течение двадцати четырех часов и ему не будет предоставлен самолет, который отвезет его на
Кубу, я приступлю к террористическим акциям против жителей Готэм-Сити. Одна жизнь против
многих. Выбор за вами». Сказав это, звонивший повесил трубку. Не могли бы вы прокомментировать
этот звонок, комиссар?

Хотя такое случается редко, все репортеры до единого замолчали в ожидании ответа Гордона.
Уголок рта комиссара полиции задрожал. Он достал из кармана брюк забытую Чэмберсом пачку
сигарет, взял из нее одну и сунул в рот.

Брюс Уэйн неожиданно выпрямился в кресле. Он сосредоточенно вглядывался в экран телевизора.

— Единственное, что я могу сказать, мистер Васкес, — процедил Гордон, закуривая сигарету, —
так это то, что вы продемонстрировали сейчас всего лишь недостаток журналистской этики и
безответственность, которые достигли нового уровня, даже для вас. — Его рука слегка дрожала,
когда он вынул изо рта сигарету и злым, резким движением выдохнул облако дыма, очевидно, даже
не позаботившись прежде вдохнуть его в легкие. — Какой-то маньяк звенит вам в отдел новостей,
а вы, даже не потрудившись проинформировать полицию или подтвердить доказательствами ваш, в
высшей степени сомнительный источник информации, выходите в прямой эфир с подобной
безответственной чепухой, рискуя перепугать жителей всего города и создать панику. Откровенно
говоря, я поражен вашей бессердечностью и наглостью.

— Но, что, если это не чепуха, комиссар? — настаивал Васкес, по-видимому, немного успокоенный
полученной головомойкой. — А если этот звонок от человека, назвавшегося Спектром, обернется
трагической реальностью. Что вы скажете жителям Готэм-Сити?

— Я не имею дела с недоказанной информацией, мистер Васкес, — ответил Гордон. — Я занимаюсь
фактами.

— Факт в том, комиссар, — продолжал Васкес, стараясь загородить ему дорогу, — что сразу после
этого звонка я связался со штаб-квартирой ФБР и спросил, кто такой «Спектр». Их ответ был
таков: «никаких комментариев». Не тот, что они даже никогда не слышали о ком-либо по кличке
«Спектр», а — «никаких комментариев». А что вы можете ответить?

— В последний раз повторяю, я не могу говорить за ФБР, мистер Васкес, — устало произнес
Гордон. — И мне нечего ответить на ваши драматические интерпретации того, что они вам сказали.
А теперь, если вы меня извините, мне больше нечего сказать.

Он отшвырнул окурок в сторону и, расталкивая репортеров, пошел прочь.
* * *

Брюс Уэйн выключил телевизор и поднялся с кресла. Джим Гордон не курил сигарет. Он курил
трубку.

Сигареты были сигналом, точнее одним из сигналов, которые они выработали между собой. Другим
был полицейский радиовызов, гласивший «Машина 13». В полицейском департаменте Готэм-Сити не
было ни одной патрульной машины под номером 13. По той же причине, почему во многих гостиницах
не было тринадцатого этажа. Рядовому составу никогда не давалось никаких объяснений по поводу
возникающего время от времени в эфире мифического «Машина 13». Многие считали, что это было
нечто вроде личного сигнала для кого-то, но никто из них никогда даже не подозревал, кем был
этот кто-то на самом деле.

Кроме того, что радио в Бэтмобиле было постоянно настроено на полицейскую волну, в Бэткейве
стояло аналогичное устройство, которое перехватывало все радиопереговоры и передавало в
компьютер, который в свою очередь моментально поднимал тревогу и записывал время и дату любого
сообщения, содержащего «Машина 13».

Он вошел на кухню, где Альфред готовил ужин.

— Что-то случилось, Альфред, — сказал Брюс. — Я должен спуститься вниз.

— Мне не торопиться с ужином, хозяин? — спросил Альфред.

— Не знаю, я позвоню тебе снизу, — ответил он.

— Очень хорошо, сэр, — вздохнул Альфред. Брюс тем временем подошел к громадному стальному
холодильнику, облицованному деревянными панелями, и открыл его дверцу.

— Вы никогда не задумывались, сэр, установить кухонный лифт, чтобы я мог бы послать вам вниз
пару бутербродов, а вы бы не зачахли от голода?

— Неплохая идея, Альфред, — сказал Брюс, запустив руку в холодильник и вращая регулятор
температуры, словно это замок с цифровым кодом. Впрочем, он и был им. — Почему бы тебе не
заняться этим?

Альфред поднял глаза к потолку и вздохнул.

— Сам не знаю почему, но я предчувствовал, что вы так ответите. Еще один проект по
совершенствованию особняка! Интересно, осталось ли у нас достаточно взрывчатки с прошлого
раза?

— Только подумай, что это спасет тебя от всех спусков и подъемов по лестнице, — сказал Брюс,
закончив хитроумные манипуляции с регулятором температуры и закрыв дверцу холодильника.

Послышалось мягкое гудение серводвигателей, а вслед за ним приглушенный щелчок, и холодильник
начал отодвигаться в глубь стены, скользя по стальным рельсам, утопленным в пол. Он отъехал
футов на пять и остановился. Брюс шагнул в открывшийся проем. Справа от него, позади
встроенных в стену полок, было что-то вроде небольшого шкафчика без дверок. Он шагнул в него и
нажал нижнюю из двух черных кнопок на маленьком щитке управления. Лифт начал спускаться по
шахте с шершавыми, необработанными каменными стенами. Через секунду он вышел в узкий,
застеленный ковром коридор, с несколькими дверями по бокам, ведущими куда-то вглубь.

Это могло бы быть холлом административного здания, но проход был слишком узким и слишком
коротким. Вдвоем по нему можно было передвигаться лишь гуськом. Стены коридора, который на
дальнем конце заканчивался дверью, были отделаны темным деревом, а скрытые за панелями лампы
дневного света давали мягкое, неяркое освещение. Несколько дверей вели в небольшие удобные
комнаты без окон.

Одна из них была библиотекой, изолированной от сырости Бэткейва. Здесь Брюс Уэйн хранил те
книги, которые не мог держать наверху.

Другая служила арсеналом. Широкое разнообразие миниатюрного оружия было развешано на стенах;
на подставках разместились армейские автоматические штурмовые винтовки, карабины и пулеметы,
не говоря уже о револьверах полуавтоматических и крупнокалиберных пистолетах. Бэтмэн был
экспертом в каждом виде этих вооружений, хотя сам никогда не использовал их, кроме как в целях
изучения. Дверь в конце коридора вела в комнату центрального управления к главному компьютеру
Бэткейва.

В ней функционировала термостатическая регуляция, а стеклянные стены позволяли обозревать
каждый уголок Бэткейва. Каркас из стекла и стали возвышался высоко над полом пещеры, куда
открывалась маленькая дверь в правой стене. Она вела на длинный пролет высеченных в камне
ступенек, вьющихся узкой тропинкой по нагромождению скал, на которых стоял фундамент
аппаратной комнаты. Через прозрачные стены была видна вся основная пещера подземного
лабиринта, где Бэтмэн устроил свой дом.

Немногие из людей бывали в Бэткейве, но те, кто ее видел, запоминали навсегда. Сооружение
потайного убежища впечатляло своим размахом, тем более, если подумать, что большую часть
работы проделали всего два человека — сам Бэтмэн и Альфред Пенниворт. Некоторые части проекта
были слишком сложны и объемны для реализации силами двоих людей, например такие, как массивные
взрывоупорные ворота, которые открывались в длинный туннель, позволявший Бэтмобилю въезжать и
выезжать незамеченным; потайные двери ангара, замаскированные в склоне холма неподалеку от
Уэйн Манор; тяжелые гидравлические лифты и широкие автоматические переворотные столы для
Бэтмобилей, Бэткоптера и Бэтоплана. Для строительства подобных элементов конструкции
необходимо было нанять дополнительную рабочую силу. Поэтому для сохранения секретов Бэткейва,
Брюс и Альфред выработали такие изощренные меры предосторожности, с какими могли бы
соперничать лишь ухищрения фараонов при возведении знаменитых гробниц.

Рабочих вербовали на Дальнем Востоке из строительных компаний, которыми владело предприятие
УэйнТек Энтерпрайзес, через подставные корпорации. Найм рабочих был так ловко организован, что
докопаться до сути дела было практически невозможно, даже если бы кто-то знал, откуда начать.
Каждый претендент подвергался изнурительным проверкам на пригодность с точки зрения
безопасности, никто из них не говорил по-английски. Их набирали на Востоке и переправляли за
границу на частных самолетах, взлетавших с укромных аэродромов. Никто из претендентов даже
смутно не догадывался о месте назначения, но каждому заплатили целое состояние за работу и за
молчание. Но даже если бы они нарушили данное обещание держать язык за зубами, рассказать они
смогли бы очень мало.

По условию контракта, на который они безоговорочно согласились, все рабочие находились под
действием седативных препаратов на протяжении всего путешествия, поэтому они даже не имели
представления, сколько длится перелет. Всю дорогу Альфред тщательно следил за их состоянием.
Самолет, на котором они прибыли, приземлился на уединенном частном аэродроме. В ту же минуту
его загнали в ангар, где усыпленную рабочую силу бережно перенесли в два полностью закрытых
фургона. Альфред сел за руль первого, а Брюс — второго грузовика. Так нанятых рабочих
переправили в Бэткейв. Они очутились в пещере, не имея ни малейшего представления, где
находятся. Они не знали ни в какую страну их привезли, ни в какой части света она находилась,
ни даже был ли снаружи день или ночь.

Никто из них ни разу не видел Бэтмэна. Во время строительных работ за ними присматривали
Альфред Пенниворт, до неузнаваемости изменивший свое лицо, и Брюс Уэйн, загримированный под
«Мэтчез» Малоне — известного гангстера; его кличку и внешность Брюс принял после того, как
настоящий Малоне был убит. Все необходимое оборудование и продовольствие было приобретено
заранее через компании, принадлежащие УэйнТек, и на время строительства рабочих разместили со
всеми необходимыми удобствами прямо в Бэткейве. На поверхность они выходили только два раза,
когда устанавливали двери ангара и взрывоупорные ворота туннеля. В обоих случаях работы
проводились ночью, с освещением лишь места строительства, так что завербованные на работу
практически ничего не смогли бы рассказать об окрестностях поместья. Когда работы были
закончены, рабочих отправили на родину тем же путем, каким их доставили в Уэйн Манор. Многие
были убеждены, что участвовали в каком-то секретном военном проекте. Впрочем, им заплатили
более чем достаточно, чтобы утолить их любопытство.

Когда основная часть проектной работы была завершена, Брюсу Уэйну и Альфреду Пенниворту
оставалось лишь нанести последние штрихи. Вдвоем они установили и отладили современную
компьютерную систему, построили ремонтную мастерскую и лабораторию с новейшими сложными
приборами, закупленными через УэйнТек и его филиалы; а также оборудовали гимнастический зал со
спортивными снарядами, штангами и комплексами для работы с весом, которые должны были помогать
Бэтмэну всегда быть в хорошей форме. На все это ушло много времени и потом, с течением лет,
структура и оборудование Бэткейва постоянно модернизировалось в целях приведения его в
соответствие потребностям хозяина.

В конце концов осталась последняя проблема, которую необходимо было решить. Само существование
пещеры и того, что в ней находилось, должно было оставаться в тайне. Брюс помнил, как отец
рассказывал ему, что о пещерах под Уэйн Манор знали очень немногие. Томас Уэйн, хотя и
преуспевал в качестве блестящего хирурга, отнюдь не себе был обязан высоким положением в
обществе и семейным благосостоянием. Род Уэйнов по официальным спискам переписи населения
относился к одному из самых древних. Его происхождение можно было проследить вплоть до Отцов-
Пилигримов «Мейфлауэра».[16] Уэйны собирали свое состояние в течение многих лет. Их имение
передавалось по наследству из поколения в поколение. И из поколения в поколение Уэйны
тщательно охраняли свою частную собственность.

Очевидно, кто-то из первых членов семьи обнаружил пещеру и впоследствии исследовал ее. Но
молодой Эндрю Уэйн IV, потомок «Дикого Энтони» — известного генерала Войны за освобождение —
погиб во время осмотра нижних проходов подземного лабиринта. Случайно споткнувшись, он
провалился в глубокую трещину. Запись этой истории сохранилась в фамильных архивах. Как
объяснил Томас Уэйн своему сыну, с тех давних пор семья держала в секрете существование
пещеры, опасаясь, что широкая известность катакомб привлечет не только геологов-специалистов,
но спелеологов-любителей, не говоря уже о местных ребятишках, и кого-нибудь из них может
постигнуть трагическая судьба Эндрю Уэйна.

— Пещеры очень опасны, Брюс, — говорил ему отец, — и мы должны быть уверены, что никто не
знает о них, для того чтобы никто другой не пострадал или даже не погиб, лазая по подземельям.

Но что, если где-то существуют записи об открытии системы подземных туннелей? Что, если
когда-то, в прошлом, было произведено геологическое исследование? Брюсу Уэйну необходимо было
знать доподлинно, что нигде не сохранилось информации, могущей рассекретить существование
Бэткейва. Кропотливо перерыв с помощью двух своих компьютерных систем публичные,
правительственные и университетские библиотеки, он наконец убедился, что записей о пещерах под
Уэйн Манор нигде не существует.

Сейчас, когда он вошел в комнату центрального управления, он был в нерушимой безопасности
своих владений. Как только он спустился в Бэткейв, его

манеры моментально изменились. Небрежно-безразличная вялая походка Брюса Уэйна превратилась в
прямую, совершенную осадку Бэтмэна, который двигался с гибкой грацией и пружинистым
напряжением атлета. Это не было сознательным изменением, но в чем-то что стало его второй
натурой. Брюс Уэйн и Бэтмэн были абсолютно разными личностями; одна — тщательно отделанный
фасад, другая — внутренне убежденный в своей правоте человек, которого очень немногие когда-
либо узнают до конца.

Он проверил оборудование, перехватывающее радиопереговоры полиции, и убедился, что позывные
«Машина 13» уже выходили в эфир. «Машина 13» в комбинации с сигналом сигаретой, который
использовал Гордон, зная, что Бэтмэн всегда смотрит новости, могла означать только одно.
Пользуясь случаем, Гордон подал свой сигнал сразу после едкого выступления Энрике Васкеса,
объявившего о телефонном разговоре со Спектром, которому приписывали убийство агентов ФБР и,
возможно, смерть Марсии Дэвенпорт, «государственной служащей», являющейся, судя по всему,
агентом либо ФБР, либо ЦРУ, как и утверждали газетчики. Вызов «Машины 13» также последовал
вскоре после событий у полицейского департамента. Для Бэтмэна это значило, что Гордон,
вероятно, уже знал о Спектре, когда Энрике Васкес заявил во всеуслышание об этой загадочной
личности. Другими словами, существование Спектра было правдой.

Бэтмэн сел за клавиатуру компьютера. Отсюда он мог получить доступ к любым банкам данных почти
во всех частях света. И у него самого была значительная картотека. УэйнТек производило
электронное оборудование и программное обеспечение к ним для одной из самых многонациональных
корпораций в мире. Компьютерные хэкеры «Специалисты высокого уровня по компьютерным системам,
способные пробираться сквозь защитные программы и добывать секретную информацию.» с каждым
годом становились все более и более изощренными, и компьютерные преступления давно стали
всемирной проблемой. УэйнТек создавало современные защитные программы, которые фактически были
недоступны для компьютерных пиратов. Секретные коды, глубоко запрятанные в системе, давали
Бэтмэну доступ в недра банков данных. А пробраться во все остальные хранилища информации, не
защищенные специальными программами УэйнТек, было для Бэтмэна сущим пустяком. Имей он на то
желание, и он стал бы величайшим компьютерным преступником во всем мире, но его глубокие
знания подкреплялись сильным чувством ответственности и строгостью моральных убеждений.

Для начала он проверил собственный банк данных в поисках любого упоминания «Спектр», но, как и
следовало ожидать, он вышел с пустыми руками. Ничего удивительного, поскольку он не мог
припомнить, чтобы когда-нибудь слышал о ком-то, кто называл бы себя Спектром, и поэтому Брюс
никогда не вводил в свою систему подобной информации. Затем он набрал серию команд и ввел
программу поиска данных в архивах ФБР, ЦРУ, УНБ,[17] Британской MI-6, Израильского Моссада и
Интерпола, где, наиболее вероятно, хранилась информация о международных террористах и наемных
убийцах. Единственное, что его огорчало, — это невозможность добраться до архивов КГБ, и не
потому, что русские были слишком умные, а потому, что их системы хранения подобных материалов
были безнадежно устарелыми. Самые изощренные компьютерные программы в мире не смогут открыть
ящик письменного стола.

Команды были введены, а программа запущена, и теперь ничего не оставалось, кроме как
откинуться на спинку кресла и терпеливо ждать. Чтобы получить ответ, требовалось некоторое
время. В ближайшем будущем Брюс надеялся поднять свое оснащение на более высокий уровень,
установив оптическую компьютерную систему, основанную не на электронах, а на фотонах. Поиск
информации проходил бы со скоростью света.

В данный момент УэйнТек как раз работало над прототипом подобной системы, но до тех пор, пока
технология не получит широкого распространения, даже Брюсу Уэйну придется тратить время на
ожидание результатов поиска, с трудом продвигающегося по сильно разветвленным хранилищам
информации. Пройдет, по крайней мере, несколько часов, прежде чем Бэтмэн сможет встретиться с
Джимом Гордоном.

Если Спектр на самом деле существовал, а все указывало, что так и было, тогда, кто бы он ни
был, он был либо хорошо осведомлен о событиях и знаменитостях в Готэм-Сити; либо знал кого-то,
кто мог снабдить его необходимыми данными. Если он хотел заявить о себе через средства
массовой информации, он не нашел бы лучшего посланника, нежели Энрике Васкес. Самоуверенно
дерзкий, петушиного склада характера человек, Васкес начинал репортером криминальных новостей.
Он в значительной степени сделал часть карьеры «на улицах» и на своем знании преступного мира.
Он вносил в свои репортажи уличный аромат, а свою смелость — некоторые называли это
безрассудством — в порой опасные поиски сюжетов, что в сочетании с его красивым смуглым лицом
вскоре сделало его хорошо известной фигурой. Он выбрал для себя узкую тематику, но его главной
специализацией, похоже, был вопрос личной славы и поэтому никогда не упускал счастливой
случайности сорвать хороший куш на сенсации, которая продвинет его по службе, часто не обращая
внимания на обстоятельства. Ответственный журналист, получив подобный звонок, в первую очередь
связался бы с полицией и попытался проверить, существует ли реальная угроза или просто какой-
то идиот добивается широкой известности. А Васкес, не задумываясь, выступил перед камерой, в
той характерной для него манере, которая принесет максимум славы. Кем бы ни был Спектр, он
играл с репортером, словно кошка с рыбкой.

Из всех преступлений от терроризма защититься сложнее всего. Действовал ли Спектр один или он
был частью какой-то организации? Бэтмэн ни разу не слышал об организации, известной как
Спектр. Похожее название упоминалось в романе Яна Флеминга, но то было фантастикой. А этот
Спектр звучал даже слишком реально. Послание же, зачитанное Васкесом, говорило в пользу того,
что Спектр был одиночкой. Однако Бэтмэн не собирался черпать информацию от кого-либо, как
Энрике Васкес.

Пока он ожидал поступления данных, он пересел за клавиатуру другого компьютера и начал вводить
команды. Хуже не будет, если он точно выяснит, в какой именно ветви государственных служб
работала Марсия Дэвенпорт. Из-за раскинувшей длинные щупальца государственной бюрократии, на
решение этой задачи ушла бы уйма времени. Но Бэтмэн положился на интуицию. ФБР, за исключением
случаев особых секретных заданий, не утруждало себя сокрытием личности своих агентов. Это было
больше похоже на ЦРУ. Добраться до документации личного состава было относительно простым
делом. Бинго, Дэвенпорт, Марсия Анна. Номер социального страхования, фотография, личные
данные. Аналитик разведки. Допуск к шестому уровню секретной информации.

Интересно. Совсем не тот тип людей, кого ЦРУ использовало для выездных работ. С другой
стороны, человек с доступом к такой информации, с какой она работала каждый день,
предположительно мог решиться подзаработать немного денег на стороне, продавая эти данные. А
если Марсию Дэвенпорт подозревали в разбазаривании секретов, вполне понятно, что ею
заинтересовалось ФБР. Но что она делала в Готэм-Сити? Ведь основным местом ее службы был
Вашингтон. Зачем приезжать в Готэм-Сити, когда для тайных встреч с персоналом иностранных
посольств и передачи шпионской информации вполне годилась национальная столица? Если только ее
присутствие в Готэме было связано далеко не с продажей информации.

На дисплее другого компьютера начали поступать новые данные, запрошенные ранее. В течение
секунд Бэтмэн располагал, в сущности, той же самой информацией, что содержалась в рапорте,
который Чэмберс показывал Джиму Гордону. И кое-что в придачу. Активность Спектра была хорошо
известна Британской MI-6. А также Моссаду, Интерполу, французской разведке и, конечно, ЦРУ.
Кем бы он ни был, Спектр, похоже, ограничивал свою деятельность в основном территорией
Европейского континента, Британских островов и Среднего Востока. И кто бы он ни был, он
определенно относился к профи. Профи, который так хорошо разбирался в своей работе, что о нем
практически ничего не было известно. Он часто менял имена. Он был словно привидение. Где бы он
ни появлялся, везде начинались смерть и разрушения, а потом он бесследно исчезал.

Очевидно, это был его первый визит в Америку. И, судя по результатам его пребывания в других
частях света, месть скоро объявит о его появлении.

* * *

Это была маленькая квартирка на четвертом этаже дома без лифта. То, что называется
«железнодорожные апартаменты» — все комнаты располагались в один ряд, от внутреннего коридора
до наружной стены. Холл из прихожей вел на кухню. Сводчатые двери раскрывались в гостиную, к
которой примыкала ванная комната. А из гостиной можно было пройти в спальню, оба окна которой
выходили на пожарную лестницу.

Попасть на крышу было очень легко — либо взобравшись по пожарной лестнице, либо поднявшись на
один пролет по лестнице внутри здания. А там можно без труда перебраться на крыши примыкающих
домов. Конечно, с точки зрения безопасности, не самое лучшее место в мире, но вполне пригодное
на первое время.

Он ответил на объявление в «Голосе Готэма» и переснял у парочки музыкантов небольшую квартиру
в Вилледж, которую те арендовали на двоих у владельца дома. Их группа отправлялась в турне на
ближайшие шесть месяцев, и, так как у них было мало времени, они были рады найти
квартиросъемщика, особенно если бы он согласился заплатить наличными за ренту на шесть месяцев
вперед и за возможный ущерб имуществу.

Он сказал им, что работает в Лондоне ассистентом у независимого кинопродюсера и для фильма,
который они готовят к прокату, понадобятся несколько съемок в Штатах. Он приехал в город
заранее, чтобы все приготовить: осмотреть имеющиеся съемочные площадки, получить разрешение на
фильм и т. д. У него было много работы, и он не хотел бы, чтобы ему досаждали бесконечными
визитами мечтающие о карьере кинозвезды и выпрашивали роль в фильме. Поэтому он намекнул им,
что если они воздержатся от упоминания о нем в разговорах, то когда они вернутся с гастролей,
у него, возможно, найдется для них небольшая работа и они смогут записать часть музыки к
фильму.

Музыканты заверили его, что будут самим благоразумием. А если они до отъезда могут что-нибудь
сделать для него, чтобы облегчить ему жизнь — подыскать подходящую женскую компанию, например,
или свести с порядочным торговцем наркотиков, — ему нужно только намекнуть. Он вежливо
отказался, сказав, что, может быть, когда они вернутся… А сейчас у него много хлопот и крайне
мало времени будет для себя самого. Но когда они приедут с гастролей, а он закончит со всеми
приготовлениями к съемкам, вот тогда наступит самое подходящее время для вечеринки.

Первое, что он сделал, оставшись один, — врезал новые замки. Музыканты были беззаботными
парнями, и кто его знает, кому они могли давать ключи. Затем он для пущей убедительности
проверил, отключен ли телефон. Он не собирался звонить в телефонную компанию и возобновлять
заказ на номер. Все звонки он будет делать исключительно из уличных телефонов-автоматов,
причем никогда из одного и того же места. После этого он начал подбирать все, что ему
требовалось. Большую часть необходимого он приобрел в разных крупных универмагах Готэм-Сити,
тщательно распределяя покупки таким образом, чтобы они выглядели совершенно безобидными. А
остальное он раздобыл, взламывая по ночам двери магазинов строительных компаний, которые
заранее отыскал по телефонной книге. Он старательно и методично обдумывал все детали, ни разу
не допуская промахов. Когда все нужное было под рукой, он позвонил репортеру в редакцию ТВ-
новостей. К тому времени он уже выбрал мишень своей первой акции и сделал все приготовления.

Он не сомневался, что постепенно они уступят его требованиям и освободят генерала Гарсиа. В
конце концов, это американцы, а не израильтяне или британцы, которые в таких делах были куда
более принципиальны. Американцы — мягкотелы. Они шумные, задиристые и любят демонстрировать
крутые мышцы. Они хороши, когда нанимают других, если дело доходит до драки, или когда
захватывают население мелких островов, но как только их собственному комфорту и безопасности
угрожает дамоклов меч, они становятся бесхребетными. Они будут вести переговоры и тянуть
время, надеясь, что кризис как-нибудь разрешится сам по себе. И под конец, если не смогут
добиться желаемого результата, они уступят. В этом деле его самым опасным оружием будут сами
американцы и в первую очередь их средства массовой информации. Но сначала он даст им
почувствовать свое присутствие.

Первый акт станет демонстрацией серьезности его намерений. А затем последует второй, и третий,
и четвертый, назначенные и исполненные таким образом, чтобы обеспечить максимальное
воздействие. И вскоре население будет громко требовать освобождения Гарсиа. А между тем
облеченные властью будут визжать, топать ногами, как штурмовики ботфортами, — много шума и
никакого эффекта, а в ответных мерах они будут непоследовательны и делать ошибки. Ошибки,
которые он превратит в свое преимущество. На самом деле, он еще даже не приступил к выполнению
своего плана, а они уже совершили одну очень большую оплошность.

Он смотрел новости, чтобы убедиться в оглашении своего заявления. Репортер, которого
порекомендовал посол, будет очень полезным. Тщеславие превратит его в идеальную пешку.

Он рассчитывал спровоцировать давление на ФБР, позволив им обнаружить тело Марсии. Как он и
предполагал, это раскрыло им глаза на то, что их секретность была под сомнением. Теперь они
запаникуют и моментально начнут менять все приготовления. Немного везения, и в спешке они
наверняка допустят хоть какую-то ошибку, которая выдаст их с головой, потому что Марсия, к
сожалению, не смогла выяснить, где содержится государственный свидетель.

Она лишь убедилась, что действительно существует свидетель, которого ФБР довольно смутно
упоминало под псевдонимом «Сонгберд».[18] Ей также удалось выяснить, какого рода показания он
согласился дать взамен на помилование и переселение по федеральной программе защиты свидетеля.
Но, ступая по этой опасной тропинке, она где-то споткнулась и выдала свое руководство до того,
как успела узнать, где прячут свидетеля. Она была напугана, и он знал, что Марсия чуть ли не
собиралась исчезнуть. Она перестала быть полезной и превратилась в обузу. Было необходимо ее
убрать, впрочем, он с самого начала предвидел это, но из-за того, что она не смогла собрать
всю необходимую информацию, возникли некоторые затруднения. Зато американская пресса чуть ли
не протянула ему необходимые данные прямо на блюдечке.

Комиссар полиции Гордон мог быть превосходным администратором, но лжец из него вышел
никудышный. Когда репортеры засыпали его вопросами, собирается ли полиция взять на себя опеку
над свидетелем, жесты и выражение лица мгновенно его выдали. Скорее всего, кто-нибудь из ФБР
или полицейского департамента сболтнул лишнего. Или газетчики сами догадались о такой
возможности. Так или иначе, но реакция Гордона на этот вопрос была абсолютно ясной. Он
попытался это скрыть, но из этого не вышло ничего хорошего.

В этом был здравый смысл. Американское ЦРУ всегда одолевали навязчивые идеи секретности,
особенно, учитывая открытую природу здешнего общества. И было общеизвестно, что не в их
привычках рассказывать ФБР, чем они занимаются. Два агентства всегда соперничали. Между ними
никогда не было теплых отношений. Узнав, что двуличность ЦРУ поставила операцию под угрозу,
для ФБР было бы логично предпринять шаги по обеспечению безопасности свидетеля, который был
под их протекцией. А что может быть лучше, как позволить полиции Готэм-Сити взять на себя
опеку над свидетелем? В конце концов, это их город, и с их опытом борьбы против организованной
преступности, и системой помилования в обмен на информацию, у них наверняка имелись
засекреченные, безопасные явки. Явки, о которых ни ЦРУ, ни ФБР ничего не знали. Это было
эффектным способом избежать утечки информации, в том числе из своей собственной организации. А
если со свидетелем что-нибудь случится, вина падет не на них, а на полицию Готэма. Да, в этом
был здравый смысл.

И это было ему на руку. Одновременно он заставит американское правительство освободить Гарсиа
и избавить генерала от опасного свидетеля. Это будет аккуратным и выгодным дельцем, которое
безмерно повысит его состояние. А сейчас он сфокусирует все свое внимание на комиссаре полиции
Джиме Гордоне.     Страница  1   2   3   4   5   6   7   8