Глава 22

При свечах

            ровное гуденье машины, летящей высоко над землей, уба юкивало маргариту, а лунный свет ее приятно согревал. Закрыв глаза, она отдала лицо ветру и думала с какой-то грустью о по кинутом ею неизвестном береге реки, которую, как она чувст вовала, она никогда более не увидит. После всех волшебств и чудес сегодняшнего вечера она уже догадывалась, к кому именно в гости ее везут, но это не пугало ее. Надежда на то, что там ей удастся добиться возвращения своего счастья, сделала ее бес страшной. Впрочем, долго мечтать в машине об этом счастье ей не пришлось. Грач ли хорошо знал свое дело, машина ли была хороша, но только вскоре маргарита, открыв глаза, увидела под собой не лесную тьму, а дрожащее озеро московских огней. Черная птица шофер на лету отвинтил правое переднее колесо, а затем посадил машину на каком-то совершенно безлюдном кладбище в районе дра гомилова. Высадив ни о чем не спрашивающую маргариту возле одного из надгробий вместе с ее щеткой, грач запустил машину, направив ее прямо в овраг за кладбищем. В него она с грохотом обрушилась и в нем погибла. Грач почтительно козырнул, сел на колесо верхом и улетел.

            Тотчас из-за одного из памятников показался черный плащ.

            Клык сверкнул при луне, и маргарита узнала азазелло. Тот жестом пригласил маргариту сесть на щетку, сам вскочил на длинную ра пиру, оба взвились и никем не замеченные через несколько секунд высадились около дома N 302-бис на садовой улице.

            Когда под мышкой неся щетку и рапиру, спутники проходили подворотню, маргарита заметила томящегося в ней человека в кеп ке и высоких сапогах, вероятно кого-то поджидавшего. Как ни легки были шаги азазелло и маргариты, одинокий человек их услы хал и беспокойно дернулся, не понимая, кто их производит.

            Второго, до удивительности похожего на первого, человека встретили у шестого под"Езда. И опять повторилась та же исто рия. Шаги... Человек беспокойно оглянулся и нахмурился. Когда дверь открылась и закрылась, кинулся вслед за невидимыми входя щими, заглянул в под"езд, но ничего, конечно, не увидел.

            Третий, точная копия второго, а стало быть, и первого, де журил на площадке третьего этажа. Он курил крепкие папиросы, и маргарита раскашлялась, проходя мимо него. Курящий, как будто его кольнули, вскочил со скамейки, на которой сидел, начал бес покойно оглядываться, подошел к перилам, глянул вниз. Маргарита со своим провожатым в это время уже была у дверей квартиры N 50. Звонить не стали, азазелло бесшумно открыл дверь своим клю чом.

            Первое, что поразило маргариту, это та тьма, в которую они попали. Ничего не было видно, как в подземелье, и маргарита невольно уцепиась за плащ азазелло, опасаясь споткнуться. Но тут вдалеке и вверху замигал огонек какой-то лампадки и начал приближаться. Азазелло на ходу вынул из-под мышки маргариты щетку, и та исчезла без всякого стука в темноте. Тут стали под ниматься по каким-то широким ступеням, и маргарите стало ка заться, что им конца не будет. Ее поражало, как в передней обыкновенной московской квартиры может поместиться необыкновен ная невидимая, но хорошо ощущаемая бесконечная лестница. Но тут под"Ем кончился, и маргарита поняла, что стоит на площадке.

            Огонек приблизился вплотную, и маргарита увидела освещенное лицо мужчины, длинного и черного, держащего в руке эту самую лампадку. Те, кто имели уже несчастие в эти дни попасться на его дороге, даже при слабом свете язычка в лампадке, конечно, тотчас же узнали бы его. Это был коровьев, он же фагот.

            Правда, внешность коровьева весьма изменилась. Мигающий огонек отражался не в треснувшем пенсне, которое давно пора было бы выбросить на помойку, а в монокле, правда, тоже тре снувшем. Усишки на наглом лице были подвиты и напомажены, а чернота коровьева об"яснялась очень просто- он был во фрачном наряде. Белела только его грудь.

            Маг, регент, чародей, переводчик или черт его знает кто он на самом деле- словом, коровьев- раскланялся и, широко проведя лампадой по воздуху, пригласил маргариту следовать за ним. Аза зелло исчез.

            "Удивительно странный вечер, - думала маргарита, - я всего ожидала, но только не этого ! Электричество, что ли, у них по тухло ? Но самое поразительное- размеры этого помещения. Каким образом все это может втиснуться в московскую квартиру ? Про сто-напросто никак не может".

            Как ни мало давала свету коровьевская лампадка, маргарита поняла, что она находится в совершенно необ"Ятном зале, да еще с колоннадой, темной и по первому впечатлению бесконечной. Воз ле какого-то диванчика коровьев остановился, поставил свою лам падку на какую-то тумбу, жестом предложил маргарите сесть, а сам поместился подле в живописной позе- облокотившись на тумбу.

            - Разрешите мне представиться вам, - заскрипел коровьев, коровьев. Вас удивляет, что нет света ? Экономия, как вы, ко нечно, подумали ? Ни-ни-ни. Пусть первый попавшийся палач, хотя бы один из тех, которые сегодня, немного позже будут иметь честь приложиться к вашему колену, на этой же тумбе оттяпает мне голову, если это не так. Просто мессир не любит элек трического света, и мы дадим его в самый последний момент. И тогда, поверьте, недостатка в нем не будет. Даже, пожалуй, хо рошо было бы, если б его было поменьше.

            Коровьев понравился маргарите, и трескучая его болтовня подействовала на нее успокоительно.

            - Нет, - ответииа маргарита, - более всего меня поражает, где все это помещается.- Она повела рукой, подчеркивая при этом необ"ятность зала.

            Коровьев сладко ухмыльнулся, отчего тени шевельнулись в складках у его носа.

            - Самое несложное из всего! - Ответил он.- Тем, кто хорошо знаком с пятым измерением, ничего не стоит раздвинуть помещение до желательных пределов. Скажу вам более, уважаемая госпожа, до черт знает каких пределов! Я, впрочем, - продолжал болтать ко ровьев, - знавал людей, не имевших никакого представления не только о пятом измерении, но и вообще ни о чем не имевших ни какого представления и тем не менее проделывавших чудеса в смы сле расширения своего помещения. Так, например, один горожанин, мне рассказывали, получив трехкомнатную квартиру на земляном валу, без всякого пятого измерения и прочих вещей, от которых ум заходит за разум, мгновенно превратил ее в четырехкомнатную, разделив одну из комнат пополам перегородкой.

            Засим эту он обменял на две отдельных квартиры в разных районах москвы- одну в три и другую в две комнаты. Согласитесь, что их стало пять. Трехкомнатную он обменял на две отдельных по две комнаты и стал обладателем, как вы сами видите, шести ко мнат, правда, рассеянных в полном беспорядке по всей москве. Он уже собирался произвести последний и самый блистательный вольт, поместив в газете об"Явление, что меняет шесть комнат в разных районах москвы на одну пятикомнатную квартиру на земляном валу, как его деятельность, по независящим от него причинам, прекра тилась. Возможно, что он сейчас и имеет какую-нибудь комнату, но только, смею вас уверить, что не в москве. Вот-с, каков про ныра, а вы изволите толковать про пятое измерение.

            Маргарита, хоть и не толковала вовсе про пятое измерение, а толковал о нем сам коровьев, весело рассмеялась, прослушав рас сказ о похождениях квартирного проныры. Коровьев же продолжал:

            - но к делу, к делу, маргарита николаевна. Вы женщина весь ма умная и, конечно, уже догадались о том, кто наш хозяин.

            Сердце маргариты стукнуло, и она кивнула головой.

            - Ну, вот-с, вот-с, - говорил коровьев, - мы враги всяких недомолвок и таинственностей. Ежегодно мессир дает один бал. Он называется весенним балом полнолуния, или балом ста королей.

            Народу! - Тут коровьев ухватился за щеку, как будто у него за болел зуб, - впрочем, я надеюсь, вы сами в этом убедитесь. Так вот-с: мессир холост, как вы, конечно, сами понимаете. Но нужна хозяйка, - коровьев развел руками, - согласитесь сами, без хо зяйки...

            Маргарита слушала коровьева, стараясь не проронить ни сло ва, под сердцем у нее было холодно, надежда на счастье кружила ее голову.

            - Установилась традиция, - говорил далее коровьев, - хозяй ка бала должна непременно носить имя маргариты, - во-первых, а во-вторых, она должна быть местной уроженкой. А мы, как изволи те видеть, путешествуем и в данное время находимся в москве.

            Сто двадцать одну маргариту обнаружили мы в москве, и, верите ли, - тут коровьев с отчаянием хлопнул себя по ляжке, - ни одна не подходит. И, наконец, счастливая судьба...

            Коровьев выразительно ухмыльнулся, наклоняя стан, и опять похолодело сердце у маргариты.

            - Короче! - Вскричал коровьев, - совсем коротко: вы не от кажетесь принять на себя эту обязанность?

            - Не откажусь, - твердо ответила маргарита.

            - Кончено! - Сказал коровьев и, подняв лампаду, добавил: прошу за мной.

            Они пошли между колоннами и наконец выбрались в какой-то другой зал, в котором почему-то сильно пахло лимоном, где слы шались какие-то шорохи и где что-то задело маргариту по голове.

            Она вздрогнула.

            - Не пугайтесь, - сладко успокоил коровьев, - беря мар гариту под руку, - бальные ухищрения бегемота, ничего более. И вообще я позволю себе смелость посоветовать вам, маргарита ни колаевна, никогда и ничего не бояться. Это неразумно. Бал будет пышный, не стану скрывать от вас этого. Мы увидим лиц, об"ем власти которых в свое время был чрезвычайно велик. Но, право, как подумаешь о том, насколько микроскопически малы их возмож ности по сравнению с возможностями того, в чьей свите я имею честь состоять, становится смешно и, даже я бы сказал, грустно.

            Да и притом вы сами - королевской крови.

            - Почему королевской крови?- Испуганно шепнула маргарита, прижимаясь к коровьеву.

            - Ах, королева, - игриво трещал коровьев, - вопросы крови самые сложные вопросы в мире! И если бы расспросить некоторых прабабушек и в особенности тех из них, что пользовались репута цией смиренниц, удивительнейшие тайны открылись бы, уважаемая маргарита николаевна. Я ничуть не погрешу, если, говоря об этом, упомяну о причудливо тасуемой колоде карт. Есть вещи, в которых совершенно недействительны ни сословные перегородки, ни даже границы между государствами. Намекну: одна из французских королев, жившая в шестнадцатом веке, надо полагать, очень изу милась бы, если бы кто-нибудь сказал ей, что ее прелестную пра прапраправнучку я по прошествии многих лет буду вести под руку в москве по бальным залам. Но мы пришли!

            Тут коровьев задул свою лампаду, и она пропала у него из рук, и маргарита увидела лежащую на полу перед нею полоску све та под какой-то темной дверью. И в эту дверь коровьев тихо сту кнул. Тут маргарита взволновалась настолько, что у нее застуча ли зубы и по спине прошел озноб. Дверь раскрылась. Комната ока залась очень небольшой. Маргарита увидела широкую дубовую кро вать со смятыми и скомканными грязными простынями и подушкою.

            Перед кроватью стоял дубовый на резных ножках стол, на котором помещался канделябр с гнездами в виде когтистых птичьих лап. В этих семи золотых лапах горели толстые восковые свечи. Кроме этого, на столике была большая шахматная доска с фигурками, необыкновенно искусно сделанными. На маленьком вытертом коврике стояла низенькая скамеечка. Был еще один стол с какой-то золо той чашей и другим канделябром, ветви которого были сделаны в виде змей. В комнате пахло серой и смолой, тени от светильников перекрещивались на полу.

            Среди присутствующих маргарита сразу узнала азазелло, те перь уже одетого во фрак и стоящего у спинки кровати. Принаря дившийся азазелло уже не походил на того разбойника, в виде которого являлся маргарите в александровском саду, и поклонился он маргарите чрезвычайно галантно.

            Нагая ведьма, та самая гелла, что так смущала почтенного буфетчика варьете, и, увы, та самая, которую, к великому сча стью, вспугнул петух в ночь знаменитого сеанса, сидела на ков рике на полу у кровати, помешивая в кастрюле что-то, от чего валил серный пар.

            Кроме этих, был еще в комнате сидящий на высоком табурете перед шахматным столиком громаднейший черный котище, держащий в правой лапе шахматного коня.

            Гелла приподнялась и поклонилась маргарите. То же сделал и кот, соскочивши с табурета, шаркая правой задней лапой, он уро нил коня и полез за ним под кровать.

            Все это замирающая от страха маргарита разглядела в ковар ных тенях от свечей кое-как. Взор ее притягивала постель, на которой сидел тот, кого еще совсем недавно бедный иван на па триарших прудах убеждал в том, что дьявола не существует. Этот несуществующий и сидел на кровати.

            Два глаза уперлись маргарите в лицо. Правый с золотою ис крой на дне, сверлящий любого до дна души, и левый- пустой и черный, вроде как узкое игольное ухо, как выход в бездонный колодец всякой тьмы и теней. Лицо воланда было скошено на сто рону, правый угол рта оттянут книзу, на высоком облысевшем лбу были прорезаны глубокие параллельные острым бровям морщины.

            Кожу на лице воланда как будто бы навеки сжег загар.

            Воланд широко растянулся на постели, был одет в одну ночную рубашку, грязную и заплатанную на левом плече. Одну голую ногу он поджал под себя, другую вытянул на скамеечку. Колено этой темной ноги и натирала какою-то дымящеюся мазью гелла.

            Еще разглядела маргарита на раскрытой безволосой груди во ланда искусно из темного камня вырезанного жука на золотой це почке и с какими-то письменами на спинке. Рядом с воландом на постели, на тяжелом постаменте, стоял странный, как будто живой и освещенный с одного бока солнцем глобус.

            Несколько секунд длилось молчание. "Он изучает меня", подумала маргарита и усилием воли постаралась сдержать дрожь в ногах.

            Наконец воланд заговорил, улыбнувшись, отчего его искристый глаз как бы вспыхнул:

            - приветствую вас, королева, и прошу меня извинить за мой домашний наряд.

            Голос воланда был так низок, что на некоторых словах давал оттяжку в хрип.

            Воланд снял с постели длинную шпагу, наклонившись, пошеве лил ею под кроватью и сказал:

            - вылезай! Партия отменяется. Прибыла гостья.

            - Ни в каком случае...- Начала маргарита.

            - Мессир...- Дохнул коровьев в ухо.

            - Ни в каком случае, мессир, - справившись с собой тихо, но ясно ответила маргарита и, улыбнувшись, добавила: - я умоляю вас не прерывать партии. Я полагаю, что шахматные журналы заплатили бы недурные деньги, если б имели возможность ее напечатать.

            Азазелло тихо и одобрительно крякнул, а воланд, внимательно поглядев на маргариту, заметил как бы про себя:

            - да, прав коровьев! Как причудливо тасуется колода! Кровь!

            Он протянул руку и поманил к себе маргариту. Та подошла, не чувствуя пола под босыми ногами. Воланд положил свою тяжелую, как будто каменную , и в то же время горячую, как огонь, руку на плечо маргариты, дернул ее к себе и посадил на кровать рядом с собою.

            - Ну, уж если вы так очаровательно любезны, - проговорил он, - а я другого ничего и не ожидал, так будем без церемоний,

            - он опять наклонился к краю кровати и крикнул: - долго будет продолжаться этот балаган под кроватью? Вылезай, окаянный ганс!

            - Коня не могу найти, - задушенным и фальшивым голосом ото звался из-под кровати кот, - ускакал куда-то, а вместо него какая-то лягушка попадается.

            - Не воображаешь ли ты, что находишься на ярмарочной площа ди?- Притворяясь рассерженным, спрашивал воланд, - никакой ля гушки не было под кроватью! Оставь эти дешевые фокусы для варь ете. Если ты сейчас же не появишься, мы будем считать, что ты сдался, проклятый дезертир.

            - Ни за что, мессир! - Заорал кот и в ту же секунду вылез из-под кровати, держа в лапе коня.

            - Рекомендую вам...- Начал было воланд и сам себя перебил: нет, я видеть не могу этого шута горохового. Посмотрите, во что он себя превратил под кроватью.

            Стоящий на задних лапах и выпачканный пылью кот тем време нем раскланивался перед маргаритой. Теперь на шее у кота ока зался белый фрачный галстук бантиком, а на груди перламутровый дамский бинокль на ремешке. Кроме того, усы у кота были позоло чены.

            - Ну что же это такое! - Воскликнул воланд, - зачем ты по золотил усы? И на кой черт тебе нужен галстух, если на тебе нет штанов?

            - Штаны коту не полагаются, мессир, - с большим достоинст вом отвечал кот, - уж не прикажете ли вы мне надеть и сапоги?

            Кот в сапогах бывает только в сказках, мессир. Но видели ли вы когда-либо кого-нибудь на балу без галстуха? Я не намерен ока заться в комическом положении и рисковать тем, что меня вытол кают в шею! Каждый украшает себя, чем может. Считайте, что ска занное относится и к биноклю, мессир!

            - Но усы?..

            - Не понимаю, - сухо возражал кот, - почему, бреясь сегод ня, азазелло и коровьев могли посыпать себя белой пудрой, и чем она лучше золотой? Я напудрил усы, вот и все! Другой разговор был бы, если б я побрился! Бритый кот- это действительно уж безобразие, тысячу раз согласен признать это. Но вообще, - тут голос кота обидчиво дрогнул, - я вижу, что ко мне применяют кое-какие придирки, - и вижу, что передо мною стоит серьезная проблема, быть ли мне вообще на балу? Что вы скажете мне на это, мессир?

            И кот от обиды так раздулся, что казалось, еще секунда, и он лопнет.

            - Ах, мошенник, мошенник, - качая головой, говорил воланд,

            - каждый раз, как партия его в безнадежном положении, он на чинает заговаривать зубы, подобно самому последнему шарлатану на мосту. Садись немедленно и прекрати эту словесную пачкотню.

            - Я сяду, - ответил кот, садясь, - но возражу относительно последнего. Речи мои представляют отнюдь не пачкотню, как вы изволите выражаться в присутствии дамы, а вереницу прочно увя занных силлогизмов, которые оценили бы по достоинству такие знатоки, как секст эмпирик, марциан капелла, а то, чего добро го, и сам аристотель.

            - Шах королю, - сказал воланд.

            - Пожалуйста, пожалуйста, - отозвался кот и стал в бинокль смотреть на доску.

            - Итак, - обратился к маргарите воланд, - рекомендую вам, донна, мою свиту. Этот валяющий дурака- кот бегемот. С азазелло и коровьевым вы уже познакомились, служанку мою геллу рекомен дую. Расторопна, понятлива, и нет такой услуги, которую она не сумела бы оказать.

            Красавица гелла улыбалась, обратив к маргарите свои с зеле нью глаза, не переставая зачерпывать пригоршней мазь и наклады вать ее на колено.

            - Ну, вот и все, - закончил воланд и поморщился, когда гел ла особенно сильно сжала его колено, - общество, как вы видите, небольшое, смешанное и бесхитростное.- Он умолк и стал повора чивать перед собою свой глобус, сделанный столь искусно, что синие океаны на нем шевелились, а шапка на полюсе лежала как настоящая, ледяная и снежная.

            На доске тем временем происходило смятение. Совершенно рас строенный король в белой мантии топтался в клетке, в отчаянии вздымая руки. Три белых пешки-ландскнехты с алебардами расте рянно глядели на офицера, размахивающего шпагой и указывающего вперед, где в смежных клетках, белой и черной, виднелись черные всадники воланда на двух горячих, роющих копытами клетки, ко нях.

            Маргариту чрезвычайно заинтересовало и поразило то, что шахматные фигурки были живые.

            Кот, отставив от глаз бинокль, тихонько подпихнул своего короля в спину. Тот в отчаянии закрыл лицо руками.

            - Плоховато дельце, дорогой бегемот, - тихо сказал коровьев ядовитым голосом.

            - Положение серьезное, но отнюдь не безнадежное, - отозвал ся бегемот, - больше того: я вполне уверен в конечной победе.

            Стоит только хорошенько проанализировать положение.

            Этот анализ он начал производить довольно странным образом, именно стал кроить какие-то рожи и подмигивать своему королю.

            - Ничего не помогает, - заметил коровьев.

            - Ай! - Вскричал бегемот, - попугаи разлетелсь, что я и предсказывал!

            Действительно, где-то вдали послышался шум многочисленных крыльев. Коровьев и азазелло бросились вон.

            - А, черт вас возьми с вашими бальными затеями! - Буркнул воланд, не отрываясь от своего глобуса.

            Лишь только коровьев и азазелло скрылись, мигание бегемота приняло усиленные размеры. Белый король наконец догадался, чего от него хотят, вдруг стащил с себя мантию, бросил ее на клетку и убежал с доски. Офицер брошенное королевское одеяние накинул на себя и занял место короля. Коровьев и азазелло вернулись.

            - Враки, как и всегда, - ворчал азазелло, косясь на бегемо та.

            - Мне послышалось, - ответил кот.

            - Ну, что же, долго это будет продолжаться, - спросил во ланд, - шах королю.

            - Я, вероятно, ослышался, мой мэтр, - ответил кот, - шаха королю нет и быть не может.

            - Повторяю, шах королю.

            - Мессир, - тревожно-фальшивым голосом отзвался кот, - вы переутомились: нет шаха королю.

            - Король на клетке г-два, - не глядя на доску, сказал во ланд.

            - Мессир, я в ужасе, - завыл кот, изображая ужас на своей морде, - на этой клетке нет короля.

            - Что такое?- В недоумении спросил воланд и стал глядеть на доску, где стоявший на королевской клетке офицер отворачивался и закрывался рукой.

            - Ах ты подлец, - задумчиво сказал воланд.

            - Мессир, я вновь обращаюсь к логике, - заговорил кот, при жимая лапы к груди, - если игрок об"Являет шах королю, а короля между тем уже и в помине нет на доске, шах признается недейст вительным.

            - Ты сдаешься или нет?- Прокричал страшным голосом воланд.

            - Разрешите подумать, - смиренно ответил кот, положил локти на стол, уткнул уши в лапы и стал думать. Думал он долго и на конец сказал: - сдаюсь.

            - Убить упрямую тварь, - шепнул азазелло.

            - Да, сдаюсь, - сказал кот, - но сдаюсь исключительно по тому, что не могу играть в атмосфере травли со стороны завист ников! Он поднялся, и шахматные фигурки полезли в ящик.

            - Гелла, пора, - сказал воланд, - и гелла исчезла из комна ты.- Нога разболелась, а тут этот бал, - продолжал воланд.

            - Позвольте мне, - тихо попросила маргарита.

            Воланд пристально поглядел на нее и пододвинул к ней коле но.

            Горячая, как лава, жижа обжигала руки, но маргарита, не морщась, стараясь не причинять боли, втирала ее в колено.

            - Приближенные утверждают, что это ревматизм, - говорил воланд, не спуская глаз с маргариты, - но я сильно подозреваю, что эта боль в колене оставлена мне на память одной очарова тельной ведьмой, с которой я близко познакомился в тысяча пять сот семьдесят первом году в брокенских горах, на чертовой кафе дре.

            - Ах, может ли это быть! - Сказала маргарита.

            - Вздор! Лет через триста это пройдет. Мне посоветовали множество лекарств, но я по старинке придерживаюсь бабушкиных средств. Поразительные травы оставила в наследство поганая ста рушка, моя бабушка! Кстати, скажите, а вы не страдаете ли чем нибудь? Быть может, у вас есть какая-нибудь печаль, отравляющая душу, тоска?

            - Нет, мессир, ничего этого нет, - ответила умница мар гарита, - а теперь, когда я у вас, я чувствую себя совсем хоро шо.

            - Кровь- великое дело, - неизвестно к чему весело сказал воланд и прибавил: - я вижу, что вас интересует мой глобус.

            - О да, я никогда не видела такой вещицы.

            - Хорошая вещица. Я, откровенно говоря, не люблю последних новостей по радио. Сообщают о них всегда какие-то девушки, не внятно произносящие названия мест. Кроме того, каждая третья из них немного косноязычна, как будто нарочно таких подбирают. Мой глобус гораздо удобнее, тем более что события мне нужно знать точно. Вот, например, видите этот кусок земли, бок которого моет океан? Смотрите, вот он наливается огнем. Там началась война. Если вы приблизите глаза, вы увидите и детали.

            Маргарита наклонилась к глобусу и увидела, что квадратик земли расшширился, многокрасочно расписался и превратился как бы в рельефную карту. А затем она увидела и ленточку реки, и какое-то селение возле нее. Домик, который был размером в горо шину, разросся и стал как спичечная коробка. Внезапно и без звучно крыша этого дома взлетела наверх вместе с клубом черного дыма, а стенки рухнули, так что от двухэтажной коробки ничего не осталось, кроме кучечки, от которой валил черный дым. Еще приблизив свой глаз, маргарита разглядела маленькую женскую фигурку, лежащую на земле, а возле нее в луже крови разметав шего руки маленького ребенка.

            - Вот и все, - улыбаясь, сказал воланд, - он не успел на грешить. Работа абадонны безукоризненна.

            - Я не хотела бы быть на той стороне, против которой этот абадонна, - сказала маргарита, - на чьей он стороне?

            - Чем дальше я говорю с вами, - любезно отозвался воланд, тем больше убеждаюсь в том, что вы очень умны. Я успокою вас.

            Он на редкость беспристрастен и равно сочувствует обеим сража ющимся сторонам. Вследствие этого и результаты для обеих сторон бывают всегда одинаковы. Абадонна, - негромко позвал воланд, и тут из стены появилась фигура какого-то худого человека в те мных очках. Эти очки почему-то произвели на маргариту такое сильное впечатление, что она, тихонько вскрикнув, уткнулась лицом в ногу воланда.- Да перестаньте, - крикнул воланд, - до чего нервозны современные люди.- Он с размаху шлепнул маргариту по спине, так что по ее телу прошел звон.- Ведь видите же, что он в очках. Кроме того, никогда не было случая, да и не будет, чтобы абадонна появился перед кем-либо преждевременно. Да и, наконец, я здесь. Вы у меня в гостях! Я просто хотел вам по казать.

            Абадонна стоял неподвижно.

            - А можно, чтобы он снял очки на секунду?- Спросила мар гарита, прижимаясь к воланду и вздрагивая, но уже от любопытст ва.

            - А вот этого нельзя, - серьезно сказал воланд и махнул рукой абадонне, и того не стало.- Что ты хочешь сказать, аза зелло?

            - Мессир, - ответил азазелло, - разрешите мне сказать.- У нас двое посторонних: красавица, которая хнычет и умоляет, что бы ее оставили при госпоже, и кроме того, с ней, прошу проще ния, ее боров.

            - Странно ведут себя красавицы, - заметил воланд.

            - Это наташа, наташа, - воскликнула маргарита.

            - Ну, оставить при госпоже. А борова к поварам!

            - Зарезать?- Испуганно крикнула маргарита, - помилуйте, мессир, это николай иванович, нижний жилец. Тут недоразумение, она, видите ли, мазнула его кремом...

            - Помилуйте! - Сказал воланд, - на кой черт и кто станет его резать? Пусть посидит вместе с поварами, вот и все! Не могу же, согласитесь, я его пустить в бальный зал!

            - Да уж...- Добавил азазелло и доложил: - полночь приближа ется, мессир.

            - А, хорошо.- Воланд обратился к маргарите: - итак, прошу вас! Заранее благодарю вас. Не теряйтесь и ничего не бойтесь.

            Ничего не пейте кроме воды, а то вы разомлеете и вам будет трудно. Пора!

            Маргарита поднялась с коврика, и тогда в дверях возник ко ровьев.