Эпилог

            но все-таки, что же было дальше-то в москве после того, как в субботний вечер на закате воланд покинул столицу, исчезнув вместе со своей свитой с воробьевых гор?

            О том, что в течение долгого времени по всей столице шел тяжелый гул самых невероятных слухов, очень быстро перекинув шихся и в отдаленные и глухие места провинции, и говорить не приходится, и слухи эти даже тошно повторять.

            Пишущий эти правдивые строки сам лично, направляясь в фе одосию, слышал в поезде рассказ о том, как в москве две тысячи человек вышли из театра нагишом в буквальном смысле слова и в таком виде раз"ехались по домам в таксомоторах.

            Шепот "Нечистая сила..." Слышался в очередях, стоявших у молочных, в трамваях, в магазинах, в квартирах, в кухнях, в поездах, и дачных и дальнего следования, на станциях и полу станках, на дачах и на пляжах.

            Наиболее развитые и культурные люди в этих рассказах о не чистой силе, навестившей столицу, разумеется, никакого участия не принимали и даже смеялись над ними и пытались рассказчиков образумить. Но факт все-таки остается фактом, и отмахнуться от него без об"Яснений никак нельзя: кто-то побывал в столице. Уж одни угольки, оставшиеся от грибоедова, да и многое другое слишком красноречиво это подтверждали.

            Культурные люди стали на точку зрения следствия: работала шайка гипнотизеров и чревовещателей, великолепно владеющая сво им искусством.

            Меры к ее поимке, как в москве, так и за пределами ее дале ко, были, конечно приняты немедленные и энергичные, но, к вели кому сожалению, результатов не дали. Именующий себя воландом со всеми своими присными исчез и ни в москву более не возвращался и нигде вообще не появился и ничем себя не проявил. Совершенно естественно, что возникло предположение о том, что он бежал за границу, но и там нигде он не обозначился.

            Следствие по его делу продолжалось долго. Ведь как-никак, а дело это было чудовищно! Не говоря уже о четырех сожженных до мах и о сотнях сведенных с ума людей, были и убитые. О двух можно сказать точно: о берлиозе и об этом несчастном служащем в бюро по ознакомлению иностранцев с достопримечательностями мо сквы, бывшем бароне майгеле. Ведь они-то были убиты. Обгоревшие кости второго были обнаружены в квартире N 50 по садовой улице, после того как потушили пожар. Да, были жертвы, и эти жертвы требовали следствия.

            Но были и еще жертвы, и уже после того, как воланд покинул столицу, и этими жертвами стали, как это ни грустно, черные коты.

            Штук сто этих мирных, преданных человеку и полезных ему животных были застрелены или истреблены иными способами в раз ных местах страны. Десятка полтора котов, иногда в сильно изу родованном виде, были доставлены в отделения милиции в разных городах. Например, в армавире один из ни в чем не повинных ко тов был приведен каким-то гражданином в милицию со связанными передними лапами.

            Подкараулил этого кота гражданин в тот момент, когда живот ное с вороватым видом (что же поделаешь, что у котов такой вид?

            Это не от того, что они порочны, а от того, что они боятся, чтобы кто-либо из существ более сильных, чем они, - собаки и люди, - не причинили им какой-нибудь вред или обиду. И то и другое очень нетрудно, но чести в этом, уверяю, нет никакой.

            Да, нет никакой! ), Да, с вороватым видом кот собирался устре миться зачем-то в подсолнухи.

            Навалившись на кота и срывая с шеи галстук, чтобы вязать его, гражданин ядовито и угрожающе бормотал:

            - ага! Стало быть , теперь к нам, в армавир, пожаловали, господин гипнотизер? Ну, здесь вас не испугались. Да вы не при творяйтесь немым. Нам уже понятно, что вы за гусь!

            Вел кота в милицию гражданин, таща бедного зверя за перед ние лапы, скрученные зеленым галстуком, и добиваясь легкими пинками, чтобы кот непременно шел на задних лапах.

            - Вы, - кричал гражданин, сопровождаемый свистящими маль чишками, - бросьте, бросьте дурака валять! Не выйдет это! Из вольте ходить, как все ходят!

            Черный кот только заводил мученические глаза. Лишенный при родой дара слова, он ни в чем не мог оправдаться. Спасением своим бедный зверь обязан в первую очередь милиции, а, кроме того, своей хозяйке, почтенной старушке-вдове. Лишь только кот был доставлен в отделение, там убедились, что от гражданина сильнейшим образом пахнет спиртом, вследствие чего в показаниях его тотчас же усомнились. А тем временем старушка, узнавшая от соседей, что ее кота замели, кинулась бежать в отделение и по спела вовремя. Она дала самые лестные рекомендации коту, об"яснила, что знает его пять лет с тех пор, как он был котен ком, ручается за него, как за самое себя, доказала, что он ни в чем плохом не замечен и никогда не ездил в москву. Как он ро дился в армавире, так в нем и вырос и учился ловить мышей.

             Кот был развязан и возвращен владелице, хлебнув, правда, горя, узнав на практике, что такое ошибка и клевета.

            Кроме котов, некоторые незначительные неприятности постигли кое-кого из людей. Произошло несколько арестов. В числе других задержанными на короткое время оказались: в ленинграде- граж дане вольман и вольнер, в саратове, киеве и харькове- трое во лодиных, в казани- волох, а в пензе, и уж совершенно неизвестно почему, - кандидат химических наук ветчинкевич... Правда, тот был огромного роста, очень смуглый брюнет.

            Попались в разных местах, кроме того, девять коровиных, четыре коровкина и двое караваевых.

            Некоего гражданина сняли с севастопольского поезда связан ным на станции белгород. Гражданин этот вздумал развлечь едущих с ним пассажиров карточными фокусами.

            В ярославле, как раз в обеденную пору, в ресторан явился гражданин с примусом в руках, который он только что взял из починки. Двое швейцаров, лишь только увидели его, бросили свои посты в раздевалке и бежали, а за ними бежали из ресторана все посетители и служащие. При этом у кассирши непонятным образом пропала вся выручка.

            Было еще многое, всего не вспомнишь. Было большое брожение умов.

            Еще и еще раз нужно отдать справедливость следствию. Все было сделано не только для того, чтобы поймать преступников, но и для того, чтобы об"Яснить все то, что они натворили. И все это было об"яснено, и об"Яснения эти нельзя не признать тол ковыми и неопровержимыми.

            Представители следствия и опытные психиатры установили, что члены преступной шайки, или, по крайней мере, один из них (пре имущественно подозрение в этом падало на коровьева) являлись невиданной силы гипнотизерами, могущими показывать себя не в том месте, где они на самом деле находились, а на позициях мни мых, смещенных. Помимо этого они свободно внушали столкнувшимся с ними, что некие вещи или люди находятся там, где на самом деле их не было, и наоборот, удаляли из поля зрения те вещи или людей, которые действительно в этом поле зрения имелись.

            В свете таких об"яснений решительно все понятно, и даже наиболее волновавшая граждан, ничем, казалось бы, не об"Яснимая неуязвимость кота, обстрелянного в квартире N 50, при попытках взять его под стражу.

            Никакого кота на люстре, натурально не было, никто и не думал отстреливаться, стреляли по пустому месту, в то время как коровьев, внушивший, что кот безобразничает на люстре, мог сво бодно находиться за спиной стрелявших, кривляясь и наслаждаясь своею громадной, но преступно использованной способностью вну шать. Он же, конечно, и поджег квартиру, разлив бензин.

            Ни в какую ялту, конечно, степа лиходеев не улетал (это не под силу даже коровьеву) и телеграмм оттуда не посылал. После того, как он упал в обморок в ювелиршиной квартире, испуганный фокусом коровьева, показавшего ему кота с маринованным грибом на вилке, он пролежал в ней до тех пор, пока коровьев, издева ясь над ним, не напялил на него войлочную шляпу и не отправил его на московский аэродром, внушив предварительно встречавшим степу представителям угрозыска, что степа вылезет из аэроплана, прилетевшего из севастополя.

            Правда, угрозыск ялты утверждал, что он принимал босого степу и телеграммы насчет степы в москву слал, но ни одной ко пии этих телеграмм в делах никак не обнаружилось, из чего был сделан печальный, но совершенно несокрушимый вывод, что гип нотизерская банда обладает способностью гипнотизировать на гро мадном расстоянии, и притом не только отдельных лиц, но и целые группы их. При этих условиях преступники могли свести с ума людей с самой стойкой психической организацией.

            Что там говорить о таких пустяках, как колода карт в чужом кармане в партере, или исчезнувшие дамские платья, или мяука ющий берет и прочее в этом же роде! Такие штуки может отколоть любой профессионал-гипнотизер средней силы, в том числе и не хитрый фокус с оторванием головы у конферансье. Говорящий кот тоже сущий вздор. Для того, чтобы пред"явить людям такого кота, достаточно владеть первыми основами чревовещания, а вряд ли кто-нибудь усомнится, что искусство коровьева шло значительно дальше этих основ.

            Да, дело тут вовсе не в колодах, фальшивых письмах в портфеле никанора ивановича. Это все пустяки. Это он, коровьев, погнал под трамвай бедного берлиоза на верную смерть. Это он свел с ума бедного поэта ивана бездомного, он заставлял его грезить и видеть в мучительных снах древний ершалаим и сожжен ную солнцем безводную лысую гору с тремя повешенными на стол бах. Это он и его шайка заставили исчезнуть из москвы маргариту николаевну и ее домработницу наташу. Кстати: этим делом следст вие занималось особенно внимательно. Требовалось выяснить, были ли похищены эти женщины шайкой убийц и поджигателей, или же бежали вместе с преступной компанией добровольно? Основываясь на нелепых и путанных показаниях николая ивановича, и приняв во внимание странную и безумную записку маргариты николаевны, оставленную мужу, записку, в которой она пишет, что уходит в ведьмы, учтя то обстоятельство, что наташа исчезла, оставив все свои носильные вещи на месте, - следствие пришло к заключению, что и хозяйка и ее домработница были загипнотизированы, подобно многим другим, и в таком виде похищены бандой. Возникла и, ве роятно, совершенно правильная мысль, что преступников привлекла красота обеих женщин.

            И вот что осталось совершенно неясным для следствия- это побуждение, заставившее шайку похитить душевнобольного, имену ющего себя мастером, из психиатрической клиники. Этого устано вить не удалось, как не удалось добыть и фамилию похищенного больного. Так и сгинул он навсегда под мертвой кличкой: "Номер сто восемнадцатый из первого корпуса".

            Итак, почти все об"Яснилось, и кончилось следствие, как вообще все кончается.

            Прошло несколько лет, и граждане стали забывать и воланда, и коровьева, и прочих. Произошли многие изменения в жизни тех, кто пострадал от воланда и его присных, и как бы ни были мелки и незначительны эти изменения, все же следует их отметить.

            Жорж, например, бенгальский, проведя в лечебнице четыре месяца, поправился и вышел, но службу в варьете вынужден был покинуть, и в самое горячее время, когда публика валом шла за билетами- память о черной магии и ее разоблачениях оказалась очень живуча. Бросил бенгальский варьете, ибо понимал, что представать ежевечерне перед двумя тысячами человек, быть не избежно узнаваемым и бесконечно подвергаться глумливым вопросам о том, как ему лучше: с головой или без головы?- Слишком мучи тельно.

            Да, кроме того, утратил конферансье значительную дозу своей веселости, которая столь необходима при его профессии. Осталась у него неприятная, тягостная привычка каждую весну в полнолуние впадать в тревожное состояние, внезапно хвататься за шею, ис пуганно оглядываться и плакать. Припадки эти проходили, но все же при наличности их прежним делом нельзя было заниматься, и конферансье ушел на покой и начал жить на свои сбережения, ко торых, по его скромному подсчету, должно было хватить ему на пятнадцать лет.

            Он ушел и никогда больше не встречался с варенухой, приобревшим всеобщую популярность за свою невероятную, даже

 среди театральных администраторов, отзывчивость и вежливость.

            Контрамарочники, например, его иначе не называли, как отец благодетель. В какое бы время кто бы ни позвонил в варьете, всегда слышался в трубке мягкий, но грустный голос: "я вас слу шаю", - А на просьбу позвать к телефону варенуху, тот же голос поспешно отвечал: "я к вашим услугам". Но зато и страдал же иван савельевич от своей вежливости!

            Степе лиходееву больше не приходится разговаривать по теле фону в варьете. Немедленно после выхода из клиники, в которой степа провел восемь дней, его перебросили в ростов, где он по лучил назначение на должность заведующего большим гастрономиче ским магазином. Ходят слухи, что он совершенно перестал пить портвейн и пьет только водку, настоянную на смородиновых по чках, отчего очень поздоровел. Говорят, что стал молчалив и сторонится женщин.

            Удаление степана богдановича из варьете не доставило рим скому той радости, о которой он так жадно мечтал в продолжение нескольких лет. После клиники и кисловодска старенький престаренький, с трясущейся головой, финдиректор подал за явление об уходе из варьете. Интересно, что это заявление при везла в варьете супруга римского. Сам григорий данилович не нашел в себе силы даже днем побывать в том здании, где видел он залитое луной треснувшее стекло в окне и длинную руку, пробира ющуюся к нижней задвижке.

            Уволившись из варьете, финдиректор поступил в театр детских кукол в замоскворечье. В этом театре ему уже не пришлось стал киваться по делам акустики с почтеннейшим аркадием апол лоновичем семилеяровым. Того в два счета перебросили в брянск и назначили заведующим грибнозаготовочным пунктом. Едят теперь москвичи соленые рыжики и маринованные белые и не нахвалятся ими и до чрезвычайности радуются этой переброске. Дело прошлое, и можно сказать, что не клеились у аркадия аполлоновича дела с акустикой, и сколько ни старался он улучшить ее, она какая бы ла, такая и осталась.

            К числу лиц, порвавших с театром, помимо аркадия апол лоновича, надлежит отнести и никанора ивановича босого, хоть тот и не был ничем связан с театрами, кроме любви к даровым билетам. Никанор иванович не только не ходит ни в какой театр ни за деньги, ни даром, но даже меняется в лице при всяком те атральном разговоре. В не меньшей, а большей степени возненави дел он, помимо театра, поэта пушкина и талантливого артиста савву потаповича куролесова. Того до такой степени, что в про шлом году, увидев в газете окаймленное черным об"явление, что савву потаповича в самый расцвет его карьеры хватил удар, ни канор иванович побагровел до того, что сам чуть не отправился вслед за саввой потаповичем, и взревел: "Так ему и надо! " Более того, в тот же вечер никанор иванович, на которого смерть по пулярного артиста навеяла массу тягостных воспоминаний, один, в компании только с полной луной, освещающей садовую, напился до ужаса. И с каждой рюмкой удлинялась перед ним проклятая цепь ненавистных фигур, и были в этой цепи и дунчиль сергей герар дович, и красотка ида геркулановна, и тот рыжий владелец бой цовых гусей, и откровенный канавкин николай.

            Ну, а с теми-то что же случилось? Помилуйте! Ровно ничего с ними не случилось, да и случиться не может, ибо никогда в дей ствительности не было их, как не было и симпатичного артиста конферансье, и самого театра, и старой сквалыги пороховниковой тетки, гноящей валюту в погребе, и уж, конечно, золотых труб не было и наглых поваров. Все это только снилось никанору иванови чу под влиянием поганца коровьева. Единственный живой, влетев ший в этот сон, именно и был савва потапович- артист, и ввязал ся он в это только потому, что врезался в память никанору ивановичу благодаря своим частым выступлениям по радио. Он был, а остальных не было.

            Так, может не было и алоизия могарыча? О, нет! Этот не только был, но и сейчас существует, и именно в той должности, от которой отказался римский, то есть в должности финдиректора варьете.

            Опомнившись примерно через сутки после визита к воланду, в поезде, где-то под вяткой, алоизий убедился в том, что, уехав в помрачении ума зачем-то из москвы, он забыл надеть брюки, но зато непонятно для чего украл совсем ненужную ему домовую книгу застройщика. Уплатив колоссальные деньги проводнику, алоизий приобрел у него старую и засаленную пару штанов и из вятки по вернул обратно. Но домика застройщика он, увы, уже не нашел.

            Ветхое барахло начисто слизнуло огнем. Но алоизий был человеком чрезвычайно предприимчивым, через две недели он уже жил в пре красной комнате в брюсовском переулке, а через несколько меся цев уже сидел в кабинете римского. И как раньше римский страдал из-за степы, так теперь варенуха мучился из-за алоизия. Мечтает теперь иван савельевич только об одном, чтобы этого алоизия убрали из варьете куда-нибудь с глаз долой, потому что, как шепчет иногда варенуха в интимной компании, "Такой сволочи, как этот алоизий, он будто бы никогда не встречал в жизни и что будто бы от этого алоизия он ждет всего, чего угодно".

            Впрочем, может быть, администратор и пристрастен. Никаких темных дел за алоизием не замечено, как и вообще никаких дел, если не считать, конечно, назначения на место буфетчика сокова какого-то другого. Андрей же фокич умер от рака печени в клини ке первого мгу месяцев через девять после появления воланда в москве...

            Да, прошло несколько лет, и затянулись правдиво описанные в этой книге происшествия и угасли в памяти. Но не у всех, но не у всех.

            Каждый год, лишь только наступает весеннее праздничное по лнолуние, под вечер появляется под липами на патриарших прудах человек лет тридцати или тридцати с лишним. Рыжеватый, зелено глазый, скромно одетый человек. Это- сотрудник института ис тории и философии, профессор иван николаевич понырев.

            Придя под липы, он всегда садится на ту самую скамейку, на которой сидел в тот вечер, когда давно позабытый всеми берлиоз в последний раз в своей жизни видел разваливающуюся на куски луну.

            Теперь она, цельная, в начале вечера белая, а затем золо тая, с темным коньком-драконом, плывет над бывшим поэтом, ива ном николаевичем, и в то же время стоит на одном месте в своей высоте.

            Ивану николаевичу все известно, он все знает и понимает. Он знает, что в молодости он стал жертвой преступных гипнотизеров, лечился после этого и вылечился. Но знает он также, что кое с чем он совладать не может. Не может он совладать с этим весен ним полнолунием. Лишь оно начнет приближаться, лишь только на чинает разрастаться и наливаться золотом светило, которое ког да-то висело выше двух пятисвечий, становится иван николаевич беспокоен, нервничает, теряет аппетит и сон, дожидается, пока созреет луна. И когда наступает полнолуние, ничто не удержит ивана николаевича дома. Под вечер он выходит и идет на патриар шие пруды.

            Сидя на скамейке, иван иванович уже откровенно разговарива ет сам с собой, курит, щурится то на луну, то на хорошо памят ный ему турникет.

            Час или два проводит так иван николаевич. Затем снимается с места и всегда по одному и тому же маршруту, через спиридонов ку, с пустыми и незрячими глазами идет в арбатские переулки.

             Он проходит мимо нефтелавки, поворачивает там, где висит покосившийся старый газовый фонарь, и подкрадывается к решетке, за которой он видит пышный, но еще не одетый сад, а в нем окрашенный луною с того боку, где выступает фонарь с трехствор чатым окном, и темный с другого- готический особняк.

            Профессор не знает, что влечет его к решетке и кто живет в этом особняке, но знает, что бороться ему с собою в полнолуние не приходится. Кроме того, он знает, что в саду за решеткой он неизбежно увидит одно и то же.

            Он увидит сидящего на скамеечке пожилого и солидного чело века с бородкой, в пенсне и с чуть-чуть поросячьими чертами лица. Иван николаевич всегда застает этого обитателя особняка в одной и той же мечтательной позе, со взором, обращенным к луне.

            Ивану николаевичу известно, что, полюбовавшись луной, сидящий непременно переведет глаза на окна фонаря и упрется в них, как бы ожидая, что сейчас они распахнутся и появится на подоконнике что-то необыкновенное.

            Все дальнейшее иван николаевич знает наизусть. Тут надо непременно поглубже схорониться за решеткой, ибо вот сейчас сидящий начнет беспокойно вертеть головой, блуждающими глазами ловить что-то в воздухе, непременно восторженно улыбаться, а затем он вдруг всплеснет руками в какой-то сладостной тоске, а затем уж и просто и довольно громко будет бормотать:

            - венера! Венера! .. Эх я, дурак! ..

            - Боги, боги! - Начнет шептать иван николаевич, прячась за решеткой и не сводя разгорающихся глаз с таинственного не известного, - вот еще одна жертва луны... Да, это еще одна жертва, вроде меня.

            А сидевший будет продолжать свои речи:

            - эх я, дурак! Зачем, зачем я не улетел с нею? Чего я ис пугался, старый осел! Бумажку выправил! Эх, терпи теперь, ста рый кретин!

            Так будет продолжаться до тех пор, пока не стукнет в темной части особняка окно, не появится в нем что-то беловатое и не раздастся неприятный женский голос:

            - николай иванович, где вы? Что это за фантазии? Малярию хотите подцепить? Идите чай пить!

            Тут, конечно, сидящий очнется и ответит голосом лживым:

            - воздухом, воздухом хотел подышать, душенька моя! Воздух уж очень хорош!

            И тут он поднимется со скамейки, украдкой погрозит кулаком закрывающемуся внизу окну и поплетется в дом.

            - Лжет он, лжет! О, боги, как он лжет! - Бормочет, уходя от решетки, иван николаевич, - вовсе не воздух влечет его в сад, он что-то видит в это весеннее полнолуние на луне и в саду, в высоте. Ах, дорого бы я дал, чтобы проникнуть в его тайну, что бы знать, какую такую венеру он утратил и теперь бесплодно ша рит руками в воздухе, ловит ее?

            И возвращается домой профессор уже совсем больной. Его жена притворяется, что не замечает его состояния, и торопит его ло житься спать. Но сама она не ложится и сидит у лампы с книгой, смотрит горькими глазами на спящего. Она знает, что на рассвете иван николаевич проснется с мучительным криком, начнет плакать и метаться. Поэтому и лежит перед нею на скатерти под лампой заранее приготовленный шприц в спирту и ампула с темной жид костью густого чайного цвета.

            Бедная женщина, связанная с тяжко больным, теперь свободна и без опасений может заснуть. Иван николаевич теперь будет спать до утра со счастливым лицом и видеть неизвестные ей, но какие-то возвышенные и счастливые сны.

            Будит ученого и доводит его до жалкого крика в ночь пол нолуния одно и то же. Он видит неестественного безносого палача, который, подпрыгнув и как-то ухнув голосом, колет копьем в сердце привязанного к столбу и потерявшего разум гестаса. Но не столько страшен палач, сколько неестественное освещение во сне, происходящее от какой-то тучи, которая кипит и накатывается на землю, как это бывает только во время мировых катастроф.

            После укола все меняется перед спящим. От постели к окну протягивается широкая лунная дорога, и на эту дорогу поднимает ся человек в белом плаще с кровавым подбоем и начинает идти к луне. Рядом с ним идет какой-то молодой человек в разорванном хитоне и с обезображенным лицом. Идущие о чем-то разговаривают с жаром, спорят, хотят о чем-то договориться.

            - Боги, боги, - говорит, обращая надменное лицо к своему спутнику, тот человек в плаще, - какая пошлая казнь! Но ты мне, пожалуйста, скажи, - тут лицо из надменного превращается в умо ляющее, - ведь ее не было! Молю тебя, скажи, не было?

            - Ну, конечно, не было, - отвечает хриплым голосом спутник,

            - тебе это померещилось.

            - И ты можешь поклясться в этом?- Заискивающе просит чело век в плаще.

            - Клянусь, - отвечает спутник, - и глаза его почему-то улы баются.

            Больше мне ничего не нужно! - Сорванным голосом вскрикивает человек в плаще и поднимается все выше к луне, увлекая своего спутника. За ними идет спокойный и величественный гигантский остроухий пес.

            Тогда лунный путь вскипает, из него начинает хлестать лун ная река и разливается во все стороны. Луна властвует и играет, луна танцует и шалит. Тогда в потоке складывается непомерной красоты женщина и выводит к ивану за руку пугливо озирающегося обросшего бородой человека. Иван николаевич сразу узнает его.

            Это номер сто восемнадцатый, его ночной гость. Иван николаевич во сне протягивает к нему руки и жадно спрашивает:

            - так, стало быть, этим и кончилось?

            - Этим и кончилось, мой ученик, - отвечает номер сто во семнадцатый, а женщина подходит к ивану и говорит:

            - конечно, этим. Все кончилось и все кончается... И я вас поцелую в лоб, и все у вас будет так, как надо.

            Она наклоняется к ивану и целует его в лоб, и иван тянется к ней и всматривается в ее глаза, но она отступает, отступает и уходит вместе со своим спутником к луне.

            Тогда луна начинает неистовствовать, она обрушивает потоки света прямо на ивана, она разбрызгивает свет во все стороны, в комнате начинается лунное наводнение, свет качается, поднимает ся выше, затопляет постель. Вот тогда и спит иван николаевич со счастливым лицом.

            Наутро он просыпается молчаливым, но совершенно спокойным и здоровым. Его исколотая память затихает, и до следующего по лнолуния профессора не потревожит никто. Ни безносый убийца гестаса, ни жестокий пятый прокуратор иудеи всадник понтийский пилат.

            1929-1940