Глава девятая

 Горе миссис Уизли

            Гарри поразил внезапный отъезд Дамблдора. Он так и остался в зале суда, на стуле с цепями. Им одновременно овладевали два чувства: чувство шока и облегчения. Члены Виценгамота поднялись со скамьи и, переговариваясь между собой, собирали бумаги. Гарри поднялся. Никто не обращал на него ни малейшего внимания, кроме той жабы, которая сидела справа от Фуджа; она уставилась на Гарри и не сводила с него глаз, так же, как до этого с Дамблдора. Игнорируя её, он старался поймать взгляд Фуджа или мадам Боунс, чтобы спросить, можно ли ему идти, но Фудж не замечал Гарри, а мадам Боунс была занята со своим ручным чемоданчиком. Он сделал несколько робких шагов по направлению к выходу, и когда никто не окликнул его, добежал до двери. Открыв её, он столкнулся с мистером Уизли, который стоял прямо под дверью, выглядев очень бледным и полным плохих предчувствий.

            — Дамблдор ничего не сказал…

            — Оправдали, — сказал Гарри, закрывая за собой дверь. — Сняли все обвинения!

            Сияющий мистер Уизли обнял Гарри за плечи.

            — Гарри, это прекрасно! Конечно, у них не было доказательств, но все равно я был не уверен, что…

            Мистер Уизли прервал фразу. Дверь зала суда снова открылась и из неё начали выходить члены Виценгамота.

            — Мерлинова Борода! — удивленно воскликнул мистер Уизли. — Тебя судили в полном составе суда?

            — Похоже на то, — ответил Гарри.

            Один или два волшебника кивнули Гарри, проходя мимо него, и несколько, включая и мадам Боунс, сказали: «Доброе утро, Артур! », но большинство отводили глаза. Корнелиус Фудж и ведьма, похожая на жабу, выходили практически последними. Фудж не обратил на них никакого внимания, а ведьма снова пристально посмотрела на Гарри. Завершал процессию Перси. Как и Фудж, он проигнорировал мистера Уизли и Гарри. Сжимая рулоны пергамента и кипы запасных перьев, он прошел мимо, выпрямив спину и задрав нос кверху. Линии рта мистера Уизли слегка дернулись, но в остальном он не подавал виду, что увидел своего сына.

            Как только шаги Перси смолкли, мистер Уизли заговорил снова:

            — Я собираюсь доставить тебя обратно, так что ты сможешь сообщить всем хорошие новости. По пути навестим тот туалет на Бетнал Грин. Пойдем…

            — А что вы собираетесь делать в этом туалете? — поинтересовался Гарри, усмехаясь. Сейчас все казалось в пять раз смешнее, чем обычно. Он был оправдан, он возвращается в Хогвартс!

            — О, только анти-заклинание, — сказал мистер Уизли, когда они поднимались по лестнице. — нет необходимости возмещать ущерб, его все равно относят к вандализму. Некоторые забавные волшебники смеются над маглами, но это выражение значительно глубже и отвратительней, а я…

            Мистер Уизли прервался на полуслове. Они шли по коридору на девятом этаже, где стоял Корнелиус Фудж, который разговаривал с высоким мужчиной, у которого были длинные белокурые волосы и заостренные черты лица. Он повернулся и тоже прервал беседу. Холодные, серые глаза впились прямо в зрачки Гарри.

            * * *

            — Прекрасно, прекрасно… Патронусный Поттер. — холодно сказал Люциус Малфой.

            Гарри начал задыхаться, словно он пробежал длинную дистанцию. В последний раз он видел эти глаза в маске Пожирателя Смерти, слышал этот голос, когда Вольдеморт издевался над ним. Он не мог поверить, что Люциус посмел посмотреть ему в глаза, что он находится в Министерстве Магии, что Фудж разговаривает с ним, с этим помощником Темного Лорда.

            — Министр только что рассказал мне о вашем счастливом спасении, Поттер, — растягивая слова произнес мистер Малфой. — весьма удивительно. Ведь вы продолжаете свой путь, извиваясь как змея, не так ли?

            Мистер Уизли схватил Гарри ха плечо, предостерегая.

            — Да, ответил Гарри, — да, я хорошо выкручиваюсь.

            Люциус Малфой поднял глаза на лицо мистера Уизли.

            — И Артур Уизли! Что же ты тут делаешь, Артур?

            — Я здесь работаю, — коротко ответил мистер Уизли.

            — Не здесь, конечно, — сказал мистер Малфой, подняв брови и глядя на дверь позади мистера Уизли. — Я думал, что ты работаешь на втором этаже… разве ты не делаешь что-то вроде околдовывания вещей маглов?

            — Нет, — огрызнулся мистер Уизли, его пальцы впились в плечо Гарри.

            — Нет, это вы что тут делаете? — спросил Люциуса Гарри.

            — Я не думаю, что частные вопросы между мной и Министром касаются тебя, Поттер, — сказал Малфой, поправляя свою одежду. Гарри отчетливо расслышал звук, похожий на звон золота. — Если ты любимчик Дамблдора, то не стоит ожидать такого отношения к себе и остальных…давайте пройдем в ваш офис, Министр.

            — Конечно, — сказал Фудж, повернувшись спиной к Гарри и мистеру Уизли, — сюда, Люциус.

            — Почему он ждал за пределами офиса Фудж, если у них совместный бизнес? — возмущенно спросил Гарри, — что он делал здесь?

            — Хотел попасть в зал суда, если ты меня спрашиваешь, — сказал мистер Уизли взволнованно, глядя через плечо и убеждаясь, что их никто не подслушивает. — Пытался выяснить оправдали тебя или нет. Я напишу Дамблдору, он должен знать, что Малфой опять разговаривал с Фуджем.

            — Какие частные вопросы у них могут быть?

            — Золото, я так думаю, — сердито ответил мистер Уизли. — Малфой щедрый…у него есть старинные и дорогие вещи…вот он и раздает их нужным ему людям…просит их убрать те законы, которые ему не нравятся…о, у него большие связи, у Люциуса Малфоя.

            Приехал лифт. Он был пуст, за исключением круживших над головой Артура записок. Он нажал на кнопку и раздраженно оттолкнул записки в сторону.

            — Мистер Уизли, — медленно произнес Гарри, — если Фудж встречается с Пожирателями смерти, да ещё и один на один, как мы можем узнать, под заклятием он Империус или нет?

            — Не думай, что это нас не коснется, — тихо сказал мистер Уизли, — но Дамблдор думает, что Фудж сейчас действует с собственного согласия, что, как говорит Дамблдор, немного удобно. Но лучше не говорить сейчас об этом, Гарри.

            Двери открылись и они вошли в практически пустой Атриум. Часовщик Эрик снова спрятался за Ежедневным Пророком. Они уже прошли золотой фонтан, как Гарри вспомнил.

            — Подождите… — сказал он мистеру Уизли, вытащил свой кошелек и вернулся обратно к фонтану. Он взглянул на красивого волшебника, но он показался ему каким-то слабым и глуповатым. Ведьма с красивой улыбкой, и оттого что Гарри видел гоблинов и кентавров, они вряд ли были с изъянами, как например люди. Гарри усмехнулся, подумав, что бы сказала Гермиона, увидев статую домового эльфа. Гарри перевернул кошелек и все десять галлеонов упали в фонтан

            * * *

            — Я знал это, — крикнул Рон, рассекая кулаком воздух. — Ты всегда избегаешь неприятностей.

            — Они должны были оправдать тебя! — сказала Гермиона, которая выглядела взволнованно, когда Гарри вошел на кухню. — У них просто не было выбора.

            — Все, казалось, испытали большое облегчение, но тем не менее, смотря на вас, получается, что вы знали, что меня оправдают. — улыбаясь сказала Гарри. Миссис Уизли вытирала лицо передником, а Фред, Джордж и Джинни танцевали какой-то необычный военный танец и скандировали:

            — Его оправдали, его оправдали, его оправдали!

            — Хватит уже, успокойтесь! — прокричал мистер Уизли, улыбаясь. — Послушай, Сириус, Люциус Малфой был в Министерстве…

            — Что? — переспросил Сириус.

            — Его оправдали, его оправдали, его оправдали!

            — Да тише вы! Да, мы видели его, разговаривающим с Фуджем на девятом уровне. Они вместе шли к Фуджу в офис. Нужно сообщить Дамблдору.

            — Это верно, — сказал Сириус, — мы должны ему сообщить.

            — Хорошо, я думаю, что будет лучше, если я отправлюсь, мне ещё нужно заняться туалетом на Бетнал Грин. Молли, я, скорее всего задержусь, захвачу с собой Тонк, а Кингсли может прийти на обед…

            — Его оправдали, его оправдали, его оправдали…

            — Все хватит, Фред, Джордж, Джинни! — сказала миссис Уизли, когда мистер Уизли вышел из кухни. — Гарри, дорогой, сядь и поешь, ты ведь совсем не позавтракал.

            Рон и Гермиона сели напротив него, выглядев гораздо счастливее, чем когда он приехал в штаб. Гарри снова почувствовал облегчение, которое пропало после встречи с Люциусом Малфоем. Старый дом казался ему теперь теплым и приветливым, даже Кричер не таким уродливым, который просунул свой нос на кухню, чтобы увидеть, откуда доносится шум.

            — Конечно, если Дамблдор был на твоей стороне, то у них не было возможности не оправдать тебя, — сказал Рон, накладывая себе в тарелку картофельного пюре.

            — Да, он был за меня, — сказал Гарри. Он знал, что это прозвучит неблагодарно и даже несколько по-детски, но добавил, — Я бы хотел, чтобы он поговорил со мной. Ну или хотя бы посмотрел на меня.

            Как только он произнес это, его шрам вспыхнул с такой болью, что Гарри схватился за него.

            — Что случилось? — спросила Гермиона, выглядев встревоженно.

            — Шрам, — пробормотал Гарри, — ничего особенного… это теперь часто случается…

            Никто другой не обратил на это внимания: все были чем-то заняты; Гарри вздохнул с облегчением; Фред, Джордж и Джинни все ещё пели. Одна Гермиона выглядела очень обеспокоенно. Но только она открыла рот, чтобы что-то сказать, как Рон проговорил:

            — Держу пари, что Дамблдор появится сегодня вечером, чтобы отпраздновать вместе с нами.

            — Не думаю, что он сможет, Рон, — сказала миссис Уизли, ставя на стол огромную тарелку с курицей-грилль. — Он действительно очень занят.

            — ЕГО ОПРАВДАЛИ, ЕГО ОПРАВДАЛИ, ЕГО ОПРАВДАЛИ!

            — ЗАТКНИТЕСЬ! — рявкнула миссис Уизли.

            * * *

            В течении последующих дней, Гарри заметил, что есть такой человек в доме номер 12 по Гриммолд Плэйс, который совсем не радуется тому, что Гарри возвращается в Хогвартс. Сириус сыграл огромную радость, стараясь сиять так же, как и все остальные, пожимая руку Гарри. Однако, вскоре он становился все более и более раздражительным, почти ни с кем не разговаривал, даже с Гарри, а большую часть времени проводил в своей комнате вместе с Клювокрылом.

            — В этом никто не виноват, — сказала Гермиона, когда Гарри решил поделиться своими чувствами с ней и Роном, вычищая буфет на третьем этаже через несколько дней. — Тебе место в Хогвартсе, и Сириус прекрасно это знает. Лично я думаю, что он эгоист.

            — Гермиона, это немного жестоко, — нахмурившись сказал Рон, пытаясь очистить палец от липкой грязи. — Не думаю, что ты захочешь одна застрять в этом доме.

            — А он не один! Это ведь штаб членов Ордена Феникса, не так ли? Ему нужно только, чтобы и Гарри жил вместе с ним.

            — Не думаю, что это правда, — сказал Гарри, выжимая свою тряпку. — Он бы мне прямо сказал, если бы я спросил. Конечно, если это возможно.

            — Он не хочет, чтобы его надежды стали большим, — мудро сказал Гермиона. — И вероятно чувствует себя немного виноватым. Я думаю, что часть его надеялась на то, что тебя не оправдают. Тогда вы бы оба стали преступниками-изгоями.

            — Оставь это! — вместе сказали Рон и Гарри. Гермиона пожала плечами.

            — Подумайте сами. Но иногда мне кажется, что мама Рона права. Сириус иногда путает тебя и твоего отца, Гарри.

            — Так ты думаешь, что у него не в порядке с головой? — нервно спросил Гарри.

            — Нет, я думаю, что он просто уже устал от одиночества, — ответила Гермиона.

            В это время миссис Уизли вошла в спальню.

            — Вы ещё не закончили? — спросила она, кивая головой в сторону буфета.

            — А я-то думал, что ты пришла сказать нам, что можно отдохнуть! — горько сказал Рон. — Ты знаешь, сколько мы уже вычистили, с того времени, как приехали сюда?

            — Ну вы так хотели помочь Ордену, — сказала миссис Уизли. — Вот вы и можете сделать свой вклад, делая штаб пригодным для жилья.

            — Не завидую я домовым эльфам, — пробурчал Рон.

            — Отлично! Теперь ты понимаешь, какую ужасную жизнь они ведут? Может быть теперь ты станешь более активным в Г. А. В. Н. Э. — сразу среагировала Гермиона, когда миссис Уизли вышла из комнаты. — Знаешь, может быть это неплохая идея показать людям, как это ужасно все время драить полы. Мы могли бы поддерживать чистоту Гриффиндорского зала, а все доходы пошли бы в Г. А. В. Н. Э., это гораздо поднимет наш фонд.

            — Я буду поддерживать тебя, лишь бы ты больше не упоминала Г. А. В. Н. Э. — сказал Рон так, чтобы только Гарри услышал его.

            * * *

            К концу каникул Гарри думал о Хогвартсе все больше и больше; ему так хотелось снова увидеть Хагрида, поиграть в квиддич, даже позаниматься растениями в теплицах; было бы огромным облегчением наконец покинуть этот заплесневелый, пыльный дом, в котором половина шкафов закрывались на засов, а Кричер злобно хрипел в темных углах, но все равно Гарри старался не говорить об этом, во всяком случае при Сириусе.

            Дело было ещё в том, что жить в штабе борьбы против Вольдеморта сейчас уже не казалось таким интересным и захватывающим. Так как члены ордена феникса регулярно прибывали и отбывали, иногда оставаясь перекусить, иногда перекинуться парой слов, миссис Уизли заверила Гарри и остальных, что они находятся вне пределов слышимости (с помощью эластичных ушей или обычных) и никто, даже Сириус, не считал, что Гарри должен знать большее, чем он узнал ночью, в день приезда.

            В самый последний день каникул Гарри чистил шкаф от помета Букли, когда Рон ввалился в их спальню с парой конвертов в руках.

            — Прибыли списки учебников, — сказал он, кидая один из конвертов Гарри, который стоял на стуле. — Кстати, я думал, что они уже про них забыли. Они обычно отправляют их гораздо раньше.

            Гарри убрал остатки помета в мусорный пакет и кинул его над головой Рона в корзину для бумаг в углу, которая его поймала и громко заверещала. Потом он открыл свое письмо. Оно состояло из двух кусков пергамента: один — оповещение о том, что учебный год начинается первого сентября, в другом приводился список учебников, которые понадобятся в этом году.

            — Только два новых, — сказал он, глядя в список. Стандартная Книга Заклинаний, часть 5, Миранды Гуссокл, и Магическая теория защиты, Гилбурта Слинкарда.

            Крак.

            Фред и Джордж трансгресировали справа от Гарри. Он так уже привык к этому, что даже не упал со стула.

            — А мы как раз гадали, кто же возьмет учебник Слинкарда, — сказал Фред.

            — Потому что это значит, что Дамблдор нашел нового преподавателя по Защите от Темных Искусств, — продолжил Джордж.

            — И вовремя, — сказал Фред.

            — Что вы имеете в виду? — спросил Гарри, спрыгнув вниз.

            — Ну, мы с помощью Эластичных Ушей подслушали разговор мамы и папы несколько недель назад. — сказал Гарри Фред, — и как они говорили, для Дамблдора сейчас большая проблема найти кого-то на эту должность в этом году.

            — В этом нет ничего особенного, если вспомнить то, что случилось с остальными четырьмя? — сказал Джордж.

            — Один уволился, другой умер, третий потерял память, а четвертый девять месяцев просидел запертым в сундуке, — сказал Гарри, загибая пальцы. — Да, я понял о чем вы.

            — Что случилось, Рон? — спросил Фред.

            Рон не ответил. Гарри посмотрел на него. Рон стоял с открытым ртом, уставившись на письмо из Хогвартса.

            — Да что случилось? — раздраженно спросил Фред, подходя к Рону со спины, чтобы видеть письмо через его плечо.

            Рот Фреда тоже открылся.

            — Староста? — сказал он, читая письмо, — Староста?

            Джордж подскочил к нему, схватил конверт в другой руке Рона и перевернул его. Гарри увидел, как что-то блестящее и золотое упало на ладонь Джорджа.

            — Только не это, — тихим голосом произнес Джордж.

            — Это ошибка. — сказал Фред, выдернув письмо у Рона и поднося его к свету, словно читая водный шифр. — Да никто в здравом уме не назначит Рона старостой.

            Головы близнецов кивнули в согласии и обе уставились на Гарри.

            — Мы думаем, что это должен быть ты! — сказал Фред таким тоном, что Гарри подумал, что тот каким-то образом шутит.

            — Мы думаем, что Дамблдор поступил безрассудно, не выбрав тебя! — возмущенно сказал Джордж.

            — Выиграв турнир трех волшебников и все прочее! — сказал Фред.

            — Я думаю, что все его больные поступки должны были обратиться против него, — сказал Джордж Фреду.

            — Да, — медленно сказал Фред, — Да, ты просто привлекаешь к себе проблемы, приятель. Ну хорошо, ведь только один из вас имеет огромные приоритеты.

            Он шагнул к Гарри и похлопал его по спине, в то же время послав Рону полный презрения взгляд.

            — Староста… наш Ронни староста…

            — О да, мама будет возмущена! — вздохнул Джордж, возвращая Рону значок старосты, словно он может чем-то его осквернить.

            Рон, который все ещё не произнес ни слова, взял значок, полюбовался на него с минуту, а потом протянул его Гарри, как будто прося его о подтвердить, что он настоящий. Гарри взял его. Большая «Т» на Гриффиндорском льве. Он видел такой же значок на сундуке Перси, в его первый день в Хогвартсе.

            Дверь открылась снова. Гермиона вошла в комнату, её щеки горели, волосы развевались. В её руке был конверт.

            — Вы… вы получили?

            Она заметила значок в руке Гарри и вскрикнула.

            — Я знала это, — сказала она, размахивая своим письмом. — Я тоже Гарри, я тоже!

            — Нет, — быстро ответил Гарри, возвращая значок обратно Рону. — Это Рон, а не я.

            — Это…кто?

            — Рон староста, а не я, — сказал Гарри.

            — Рон? — переспросила Гермиона, у неё отпала челюсть. — Но…ты уверен? Я хочу сказать…

            Она покраснела, когда Рон с вызовом взглянул на нее.

            — Там мое имя в письме, — сказал он.

            — Я… — сказала Гермиона, выглядев смущенно, — Я… это… здорово! Это прекрасно Рон! Это действительно…

            — Неожиданно, — кивая закончил Джордж.

            — Нет, — отрезала Гермиона, краснея больше, чем когда-либо, — нет, это не так… Рон сделал множество… он действительно…

            Дверь позади неё открылась ещё шире и в комнату вошла миссис Уизли, неся кучу свежевыстиранных мантий.

            * * *

            — Джинни сказала, что наконец-то прибыли списки, — сказала она, взглянув на все конверты, прошла к кроватям и начала раскладывать мантии в две стопки. — Если вы отдадите их мне, то я днем куплю учебники в Косом переулке, пока вы будете укладывать вещи. Рон, тебе нужны ещё пижамы, эти шесть уже слишком коротки, я не могу себе представить, как быстро ты растешь…какого цвета ты хочешь?

            — Купи ему красно-золотую под цвет его значка, — сказал Джордж, самодовольно улыбаясь.

            — Под цвет чего? — рассеянно переспросила миссис Уизли, упаковывая пару носков и кладя их в стопку Рона.

            — Его значка, — сказал Фред, — его миленького новенького значка старосты.

            Слова Фреда заняли несколько мгновений, чтобы проникнуть в озабоченность вопросом о пижамах.

            — Его…но…Рон, ты же не..?

            Рон показал свой значок.

            Миссис Уизли вскрикнула также, как и Гермиона.

            — Я не верю! Я не верю! О, Рон, как это прекрасно! Староста! Как и все в нашей семье!

            — А кто же, интересно, мы с Фредом? Соседи? — возмущенно сказал Джордж, когда мать оттолкнула его и обняла своего младшего сына.

            — Подожди пока узнает отец! Рон, я так горжусь тобой! Какие замечательные новости, ты можешь быть и Старостой Школы, как Билл и Перси, это уже первый шаг! О, какие вещи случаются посреди всего этого кошмара, я так волнуюсь, о, Ронни…

            Фред и Джордж оба тужились изо всех сил, как при рвоте, за её спиной, но миссис Уизли так ничего и не замечала; она обхватила руками шею Рона, целовала все его лицо, которое стало ещё более алым, чем его значок.

            — Мама… не надо… мама… — говорил он, стараясь оттолкнуть её.

            Она отошла от него и сказала:

            — Ну, что теперь? Мы подарили Перси сову, но у тебя уже есть сова…

            — Что… что ты хочешь этим сказать? — спросил Рон, не веря своим ушам.

            — Ты должен получить награду! — с любовью произнесла миссис Уизли. — Как насчет новой парадной мантии?

            — Мы уже купили ему, — кисло сказал Фред, который выглядел так, словно раскаивался за свою щедрость.

            — Ну или новый котел, старый Чарлин уже никуда не годится, или новую крысу, ты ведь всегда любил свою Коросту…

            — Мама, — с надеждой сказал Рон. — а можно мне новую метлу?

            Лицо миссис Уизли вытянулось; метлы были дорогие.

            — Не самую лучшую! — поспешил добавить Рон. — Хотя бы… хотя бы… просто новую.

            Миссис Уизли улыбнулась.

            — Ну конечно можно… что ж… мне нужно уже идти, если я ещё буду покупать и метлу. До встречи всем… маленький Ронни, староста! И не забудь упаковать свои чемоданы… староста… о, я …

            Она поцеловала ещё раз Рона в щеку, громко вздохнула и вышла из комнаты.

            Фред и Джордж обменялись взглядами.

            — Ты не обидишься, если мы не будет целовать тебя, Рон? — сказал Фред наигранно испуганным голосом.

            — Мы, конечно, можем, если хочешь, — сказал Джордж.

            — Ой, заткнитесь, а, — сказал Рон, нахмурившись.

            — А что? — сказал Фред, злобная усмешка промелькнула на его лице, — собираешься нас наказать?

            — Я бы хотел на это посмотреть, — заметил Джордж.

            — А он может, если вы не остережетесь, — злобно сказала Гермиона.

            Фред и Джордж расхохотались, Рон проворчал:

            — Оставь это, Гермиона.

            — Мы теперь должны следить за своими поступками, Джордж, — загробным голосом сказал Фред, — с этими двумя во всяком случае…

            — Да, похоже на то, что наши дни нарушения законов закончились, — сказал Джордж, ..

            И с громким краком близнецы трансгрессировали.

            — Эти двое! — злобно сказала Гермиона, уставившись в потолок, через который они могли слышать хихиканье Фреда и Джорджа в комнате наверху, — Не обращай на них никакого внимания, Рон, они же завидуют тебе!

            — Не думаю, — с сомнением в голосе проговорил Рон, тоже глядя в потолок. — Они всегда говорили одни упреки старостам… но, — он добавил более счастливым голосом, — у них никогда не было новых метел! Я думаю, что пойду вместе с мамой и выберу… конечно, она никогда не сможет купить мне Нимбус, но ведь есть и новые Чистометы, это тоже неплохо…да, я думаю пойду и скажу ей, что я хочу Чистомет, чтобы она знала.

            Он ринулся из комнаты, оставив Гарри и Гермиону одних.

            По какой-то неведомой ему причине Гарри почему-то не захотелось смотреть на Гермиону. Он повернулся к своей кровати, взял свою кучу мантий и направился к чемодану.

            — Гарри? — осторожно позвала Гермиона.

            — Да, да, Гермиона, — сказал Гарри неестественно искренним голосом, и, продолжая не смотреть на нее. — Превосходно. Староста. Великолепно.

            — Спасибо, — сказала Гермиона. — Э… Гарри… можно мне взять Буклю, чтобы сказать маме с папой? Они будут очень рады… я хочу сказать, что они поймут что такое староста.

            — Конечно, нет проблем, — сказал Гарри все таким же ужасным теплым голосом, который словно не принадлежал ему. — бери ее!

            Он открыл свой чемодан, положил на его дно мантии и сделал вид, что ищет что-то, в то время как Гермиона подошла к шкафу и позвала вниз Буклю. Прошло несколько минут; Гарри услышал, как захлопнулась дверь, но все равно остался сидеть согнувшись; все что он смог услышать, это смех картины на стене и выкашлявшую совиный помет мусорную корзину.

            Он выпрямился и посмотрел назад. Гермиона ушла вместе с Буклей. Гарри поспешил через всю комнату, закрыл дверь, а потом вернулся к кровати и опустился на нее, смотря вниз невидящим взглядом Он совсем забыл, что старосты назначаются на пятом году обучения. Он был слишком взволнован тем фактом, что значки должны принадлежать определенным людям. Но вот если бы он вспомнил… если бы он думал об этом… чего бы он ожидал?

            Не это — сказал голос в его голове.

            Гарри закрыл лицо руками. Он не мог лгать самому себе; если бы он знал, что значок мог бы принадлежать одному из них, он ожидал бы увидеть себя, в роли его владельца, а не Рона. Делает ли его это таким же высокомерным, как Драко Малфой? Думает ли он, что он лучше других? Считает ли он себя лучше, чем Рона?

            Нет, — тихо ответил голос.

            Была ли это правда? — Спрашивал себя Гарри, разбираясь в своих чувствах.

            Я лучше в Квиддиче, — сказал голос, — но я не лучше в чем-либо другом.

            Это была правда, подумал Гарри; он не был лучше Рона на уроках. А после них? Как насчет приключений, в которых они участвовали вместе, с того самого времени, как поступили в Хогвартс, всегда предаваясь огромному риску?

            Не все время, так или иначе, Гарри согласился с собой. Они не сражались с Квиреллом. Они не встречались с Реддлом и Василиском. Они не противостояли дементорам в ночь исчезновения Сириуса. Они не видели возвращения Вольдеморта…

            И им овладело то же чувство, что и в ночь его приезда. Я сделал гораздо больше, подумал Гарри. Я сделал гораздо больше, чем они оба!

            Но может быть, сказал тихий голос, может быть Дамблдор назначает старост не по количеству опасных ситуаций, в которые они попадали… может быть он назначает их по другой причине… Рон мог сделать то, что ты не сделал…

            Гарри открыл глаза и уставился на шкаф сквозь пальцы, вспоминая, что сказал Фред:

            — Никто в здравом уме не назначит Рона старостой…

            Гарри усмехнулся. Секунду спустя он почувствовал отвращение к самому себе.

            Рон не просил Дамблдора прислать ему значок старосты. Это не было виной Рона. Это он, Гарри, самый лучший друг Рона на всем свете, дулся на него, потому что у него не было значка, смеялся вместе с близнецами за его спиной, когда, в первый раз, он обошел его в чем-то?

            В это время Гарри снова услышал шаги Рона на лестнице. Он встал, поправил очки и надел улыбку на свое лицо, когда Рон вошел в спальню.

            — Только попроси ее! — сияя сказал он. — Она сказала, что купит мне Чистомет, если сможет.

            — Здорово, — сказал Гарри, и услышал, что его голос перестал быть таким неестественно сердечным. — Послушай, Рон… это здорово… приятель…

            Улыбка спала с лица Рона.

            — Я никогда бы не подумал, что это буду я! — сказал он, тряся головой. — Я думал, что это будешь ты!

            — Ха, я привлекаю к себе слишком много проблем , — сказал Гарри, вторя Фреду.

            — Да, — сказал Рон, — да, я думаю… что будет лучше, если мы соберем свои чемоданы, не так ли?

            Это заняло полдня, чтобы собрать все вещи, которые были раскиданы по всему дому. Гарри заметил, что Рон всюду таскает свой значок старосты. Сначала тот лежал на прикроватной тумбочке, потом Рон положил его в карман джинсов, затем снова вытащил его и положил на стопку мантий, только для того, чтобы посмотреть, как красный гармонирует с черным. Только когда Фред и Джордж пригрозили прилепить этот значок ему на лоб, с помощью Заклинания Постоянной Липкости, Рон наконец успокоился, бережно завернул его в коричневый носок и убрал в чемодан.

            Миссис Уизли вернулась из косого переулка около шести вечера, нагруженная учебниками и таща за собой длинный сверток, обернутый в коричневую бумагу. Рон схватил его у неё со стоном.

            — Не открывай его сейчас, люди прибыли на обед, а я хочу, чтобы вы все спустились вниз, — попросила она.

            Как только она ушла Рон рывком сорвал бумагу и начал рассматривать каждый дюйм своей новой метлы. Над обеденным столом миссис Уизли повесила красный плакат, на котором было ярко написано:

            ПОЗДРАВЛЯЕМ!

            РОН И ГЕРМИОНА —

            НОВЫЕ СТАРОСТЫ

            Она выглядела такой счастливой, какой не была уже очень долго, по крайней мере все каникулы точно.

            — Я надеялась, что мы устроим небольшую вечеринку, а не званый ужин, как получилось, — сообщила она Рону, Гарри, Гермионе, Фреду, Джорджу и Джинни, когда они вошли, — Отец и Билл уже в пути, Рон. Я послала им обоим сову. Они очень взволнованны и обещают прибыть сюда, как можно раньше. — сияя добавила она.

            Фред закатил глаза.

            Сириус, Люпин, Тонкс, Кингсли Чаклболт и Грозный глаз Грюм уже сидели за столом. Гарри раздал им по баночке сливочного пива.

            — О, Аластор, я так рада, что вы здесь! — сердечно сказала миссис Уизли. — Мы очень хотели спросить у вас, что же там такое в письменном столе? Мы боимся туда заглядывать, вдруг там и правда что-то мерзкое.

            — Нет проблем, Молли.

            Голубой глаз Грюма завертелся в глазнице и посмотрел через потолок.

            — Так… — рычал он, — письменный стол в углу? А, да, я вижу его… это боггарт. Может быть вы хотите, чтобы я избавился от него?

            — Нет-нет, не стоит, — пробормотала миссис Уизли, — я сама сделаю это чуть попозже. У нас праздник. — показала она на алую вывеску. — Четвертый староста в семье, — объявила она, гладя по голове Рона.

            — А, староста? — прохрипел Грюм, нормальным глазом уставившись на Рона, а волшебным смотрев сквозь свою голову. Гарри почувствовал этот взгляд и отошел в сторону, к Сириусу и Люпину.

            — Прекрасно, мои поздравления, — сказал Грюм, по-прежнему смотря на Рона. — Наверно Дамблдор считает, что ты сможешь бороться с проклятиями, иначе бы он не назначил тебя, а?

            Рон не нашелся, чтобы ответить. И как раз в этот момент в комнату вошел мистер Уизли со своим старшим сыном. Миссис Уизли была в настолько хорошем настроении, что даже не была против Мандангаса, которого мистер Уизли привел с собой.

            — Давайте выпьем за Рона и Гермиону, — сказал мистер Уизли, поднимая свой кубок, — новых старост Гриффиндора!

            Гермиона и Рон сидели, улыбаясь, в то время как каждый сидящий за столом пил в их честь и аплодировал.

            — Лично я, никогда не была старостой, — сказал Тонкс, сидевшая за Гарри. Каждый подошел к столу, чтобы помочь всем наложить еду. Волосы Тонкс были ярко красными; сейчас она была похожа на старшую сестру Джинни. — Глава моей школы сказала, что у меня нет тех качеств, которые обязательно должны присутствовать у старосты.

            — Например? — спросила Джинни, накладывая себе пюре.

            — Ну например, держать себя в руках, — ответила Тонк.

            Джинни рассмеялась, а Гермиона заколебалась. Так как она не знала, что будет лучше: засмеяться или обидеться, она сделала огромный глоток сливочного пива.

            — Что с тобой, Сириус? — спросила Джинни, поворачиваясь к нему.

            Сириус засмеялся, подобно лаю собаки.

            — А меня бы никто и не назначил старостой, ведь я слишком времени тратил на наказания, вместе с Джеймсом. Люпин у нас был правильный, вот он и получил значок.

            — Думаю, что Дамблдор надеялся, что я окажу на вас какое-то влияние, — сказал Люпин, — но должен сказать, что я не оправдал его надежды.

            Настроение у Гарри внезапно поднялось. Его отец тоже не был старостой. Сразу и вечеринка показалась более приятной, и люди сидящие вокруг него. Он наложил к себе в тарелку всякой всячины.

            Рон был готов рассказывать любому, кто готов был его слушать, о своей метле.

            — …от нуля до семидесяти миль за несколько секунд, весьма не дурно, не так ли? А это ведь ещё с препятствием в виде ветра! Да, комета 2 90, классная метла!

            Гермиона вовсю распространялась о правах домовых эльфов.

            — Я считаю, что это все тоже самое, что было и с оборотнями! Волшебники думают, что они лучше других существ.

            У миссис Уизли как всегда был спор с Биллом по поводу его внешнего вида.

            — …я ничего не хочу сказать, все прекрасно, но если вот здесь чуть-чуть убрать, то было бы намного красивее, ведь так, Гарри?

            — Я даже не знаю, — сказал Гарри, отходя подальше от этого спора к Фреду с Джорджем, которые стояли в углу с Мандангасом.

            Мандангас сразу прервал беседу, как только увидел Гарри, но Фред подмигнул ему и подозвал Гарри к себе.

            — Все в порядке, Гарри наш спонсор, мы можем ему доверять, — сказал Фред Мандангасу.

            — Взгляни, что Дунг нам принес, — сказал Джордж, протягивая Гарри руку. На его ладони было что-то, напоминающее черные высушенные стручки. Слабый шум исходил от них, хотя они лежали спокойно.

            — Ядовитые семена Тентакулы, — пояснил Джордж, — они нужны нам для закусок с сюрпризом, но эти семена не для продажи, так что нам было сложно их достать.

            — Десять галлеонов, так Дунг? — спросил Фред.

            — Сожалею парни, — сказал Мундугус и его налитые кровью глаза стали ещё шире. — У меня были такие неприятности с их доставкой, что я не могу взять меньше, чем двадцать.

            — Это он так шутит, — сказал Гарри Фред.

            — Точно, пока были только самовкалывающиеся иглы, по шесть сиклей.

            — Будьте осторожны, — предупредил их Гарри.

            — Да кто заметит? Мама воркует над старостой Ронни и ничего не замечает, так что все в порядке.

            — Но вас мог видеть Грюм, — сказал Гарри.

            Мандангас нервно посмотрел через плечо.

            — Это верно, — согласился он, — так уж и быть, парни, десять, только побыстрее.

            — Салют, Гарри, — радостно сказал Джордж, когда Мандангас выдал им содержимое карманов и пошел к столу, — нам лучше будет подняться наверх.

            Гарри проводил их взглядом. Он чувствовал себя немного неловко; что же произойдет, когда мистер и миссис Уизли узнают, где Фред с Джорджем нашли источник финансирования? Когда он отдавал им свой выигрыш, это не казалось ему такой проблемой. Но все-таки, вдруг это сделает их похожими на Перси? Конечно, миссис Уизли позволила бы близнецам заниматься этим, но в душе она все равно была против этой затеи.

            Внезапно Гарри услышал, как кто-то упомянул его имя.

            — Но почему Дамблдор не назначил Поттера старостой? — недоумнвал Кингсли.

            — На это у него были свои причины, — сказал Люпин.

            — Но это бы значило, что он верит в него, — не соглашался Кингсли, — особенно после того, что постоянно пишут в Ежедневном Пророке, делая скандалы вокруг его имени через каждые несколько дней.

            Грозный Глаз Грюм исследовал цыплячую ногу остатками своего носа. Очевидно, он не обнаружил на ней никакого яда и вцепился в неё зубами.

            — …рукоятка из испанского дуба, с лаком против проклятий и встроенным контролем вибрации, — красочно описывал свою метлу Рон Тонк.

            Миссис Уизли широко зевала.

            — Ну ладно, пойду я разберусь с этим боггартом. Артур, я не хочу опоздать. Спокойной ночи, Гарри, дорогой.

            Она вышла из кухни. Гарри сел и подумал: сможет ли он пойти за ней без привлечения внимания?

            — Ты в порядке, Поттер? — прохрипел Грюм.

            — Да, все отлично. — соврал Гарри.

            Грюм глотнул из своей фляги, а его голубой глаз стал боком поглядывать на него.

            — Пойдем со мной, у меня есть что-то, что может показаться тебе интересным, — сказал он.

            Из внутреннего кармана мантии он вытащил старую потрепанную фотографию.

            — Первоначальный Орден Феникса, — пояснил Грюм. — Я нашел это прошлой ночью, когда искал свою запасную мантию-невидимку. Вот я и подумал, что тебе может понравиться.

            — Это я, — сказал Грюм, указывая на фотографию. Он был очень похож на теперешнего Грюма, вот только волосы были не такими седыми, и нос был ещё целым, — рядом со мной Дамблдор, по другую сторону Дедалус Дингл…вот Мерлин Мак-Кайон, её убили через две недели после того, как была сделана эта фотография, так же, как и её семью. Это Фрэнк и Алиса Долгопупсы.

            Живот Гарри сжался, когда он увидел Алису Долгопупс. У неё было такое доброе лицо, какое Гарри никогда не видел. В то же время, она была полной копией Невила.

            — Дьяволы, — хрипел Грюм, — уж лучше смерть, чем то, что они с ними сделали. Это Эмили Венс, ты видел её, ну а это Люпин…Бенджи Энвик, его разорвало на куски, а мы их находили время от времени, — добавил он, тыкая пальцем на людей, изображенных на фотографии.

            — Это Эдгар Боунс, брат Эмили Боунс. Они забрали и его, и его семью. Он тоже был могущественным волшебником. Старгис Подмор…Сарадок Дирборн, он бесследно исчез спустя шесть месяцев, мы так и не смогли найти его тело… Хагрид, он выглядит так же, как и сейчас, Элфиас Додж, а, я забыл, вы же встречались, он все время носил эту дурацкую шляпу…Гидион Прьюет, чтобы убить его и его брата, понадобилось пять Пожирателей Смерти, они умерли героями.

            Люди на фотографии толкались, тех, которых не было видно, появлялись в центре.

            — Это брат Дамблдора — Аберфорт, я видел его однажды, очень странный тип…вот Доркас Мидауес, Вольдеморт лично убил её. Сириус Блэк, тогда у него были короткие волосы, а вот дальше…тебе будет, наверно интересно…

            Сердце Гарри подпрыгнуло. Его мать и отец сидели по обеим сторонам от пучеглазого человека, которого сразу узнал Гарри, это был Питер Петтигрю, тот предатель, который сдал его родителей Вольдеморту.

            — Ну как? — хрюкнул Грюм.

            Гарри посмотрел в лицо Грюма, все искаженное шрамами. Наверное, тому было приятно, что он доставил Гарри минуты счастья.

            — Да. — сказал Гарри, пытаясь улыбнуться. — Извините, я тут только что вспоминил, что ещё не собрал вещи…

            Раздался голос Сириуса:

            — Что вы там делаете, Грозный Глаз?

            Грюм повернулся к нему, давая Гарри возможность проскользнуть через кухню и ступить на лестницу прежде, чем его кто-то окликнет.

            Он сам не знал, что его так шокировало. Он видел фотографии своих родителей и раньше, он встречался с Хвостом, но не видел их, сидящих рядом с этим предателем, который, наверно, уже планировал их сдать…да никому это не понравиться, — злобно подумал он.

            Да ещё видеть их вокруг этих счастливых лиц…Бенджи Енвик, которого собирали по кусочкам, Гидион Прьюет, который умер героем, и Долгопупсы, которые потеряли рассудок…должно быть Грюм нашел это интересным…а вот он, Гарри нашел это шокирующим…

            Гарри поднялся по лестнице, мимо голов эльфов, и услышал какой-то шум, доносящийся из гостиной. Кто-то там громко всхлипывал.

            — Эй? — произнес Гарри.

            Никто не ответил, а рыданья возобновились. Он подошел к гостиной и открыл дверь.

            Кто-то съежился у стены, сжимая в руках палочку, сотрясаясь от всхлипов. На старом ковре, освещенный лунным светом, лежал мертвый Рон.

            Стоп. Этого не может быть — Рон был внизу.

            — Миссис Уизли? — позвал Гарри.

            — Р-р-ридикулус! — всхлипнула миссис Уизли, направляя палочку на тело Рона.

            Крак.

            Тело Рона превратилось в Билла. Его глаза были открыты и пусты. Миссис Уизли зарыдала ещё сильнее.

            — Р-ридикулус! — снова вскричала она.

            Крак.

            Мистер Уизли заменил Билла, струйка крови сбегала по его лицу.

            — Нет! — воскликнула миссис Уизли. — Нет…ридикулус. Ридикулус! Ри-ридикулус!

            Крак. Мертвые близнецы. Крак. Мертвый Перси. Крак. Мертвый Гарри.

            — Миссис Уизли, уходите отсюда! — закричал Гарри, уставившись на свое мертвое тело. — Дайте кому-нибудь другому…

            — Что происходит?

            Люпин вбежал в комнату вместе с Сириусом и Грюмом. Люпин посмотрел сначала на миссис Уизли, а потом на мертвого Гарри на полу. Оценив ситуацию, он достал свою палочку и крикнул:

            — Ридикулус!

            Тело Гарри исчезло. Только серебрянный шар парил в воздухе. Он снова взмахнул палочкой и шар исчез.

            — Ой ой ой ! — зашлась в рыданиях миссис Уизли, спрятав лицо в ладонях.

            — Молли, — мягко сказал Люпин, подходя к ней, — Молли, не надо…

            Через несколько секунд она уже сидела, уткнувшись ему в плечо.

            — Молли, это был всего лишь боггарт, — сказал он, поглаживая её по голове, — всего лишь какой-то дурацкий боггарт…

            — Я видела их всех м-мертвыми, все время! — рыдала миссис Уизли на его плече. — Все в-время! Я так б-б-боюсь этого!

            Сириус смотрел на ковер, где совсем недавно лежало тело Гарри. Грюм смотрел на Гарри. Тому пришла в голову забавная мысль, что глаз Грюма следил за ним весь путь от кухни.

            — Только н-не говорите Артуру, — попросила миссис Уизли, — я не хочу, ч-чтобы он знал…как это глупо…

            Люпин протянул ей носовой платок и она высморкалась.

            — Гарри, прости меня, пожалуйста. Что ты обо мне подумал? — сказала она. — Даже не могу избавиться от боггарта…

            — Не волнуйтесь, — сказал Гарри, пытаясь улыбнуться.

            — Я так п-п-переволновалась, — сказала она, слезы опять полились из её глаз. — Половина с-семьи в Ордене, это было бы ч-чудо, если бы все остались живы, и П-Перси не разговаривает с нами…е сли что-нибудь случится п-плохое, то мы даже с ним не помиримся? А что случится, если меня или Артура убьют? Кто будет в-воспитывать Рона и Джинни?

            — Хватит, Молли, — сказал Люпин. — Это не так. Орден сейчас подготовлен гораздо лучше, мы знаем, что собирается сделать Вольдеморт, мы уже проработали стратегию…

            Миссис Уизли тихо вскрикнула, когда услышала это имя.

            — О, Молли, ну чего ты? Уже пришло время спокойно воспринимать это имя! Послушай, я не обещаю тебе, что никто не пострадает, никто не может этого обещать, но сейчас мы гораздо сильнее, чем были в прошлый раз. Ты тогда не была в Ордене, ты не понимаешь. В прошлый раз мы превосходили численностью двадцать на одного Пожирателя Смерти и они выводили нас из троя один за другим…

            Гарри вспомнил фотографию снова, лица его родителей. Он знал, что Грюм все ещё смотрит на него.

            — Не беспокойся о Перси, — добавил Сириус. — Все будет хорошо. Это только на время, пока Вольдеморт не начнет наступать, а когда это случится, Министерство попросит у нас прощения. Но я не уверен, что смогу их простить. — жестко добавил он.

            — И ещё о том, кто позаботится о Роне и Джинни, если ты или Артур умрешь. — сказал Люпин, улыбаясь. — как ты думаешь, что мы сделаем? Оставим их голодать?

            Миссис Уизли улыбнулась.

            — Глупая я, — сказал она, снова вытирая глаза.

            Но Гарри, который вошел в комнату около десяти минут назад, не считал миссис Уизли глупой. Перед его глазами все ещё стояли лица родителей, не знающих о скорой смерти. Образ боггарта, принимавший мертвый облик каждого члена семьи Уизли, тоже не выходил у него из головы.

            Без всяких предупреждений его шрам заболел снова и живот скрутило от резкой боли.

            — Да хватит уже! — твердо сказал он, хватаясь рукой за шрам, когда боль прошла.

            — Разговор сам с собой — первый знак безумия, — сказал голос из пустой картины на стене.

            Гарри не обратил на это внимания. Он чувствовал себя старше, чем когда-либо, и ему казалось невероятным, как это он мог час назад волноваться о магазине приколов или о значке старосты.