Глава десятая

Луна Лавгуд

            Этой ночью Гарри мучили кошмары: его родители то появлялись, то исчезали, не говоря ни слова, миссис Уизли рыдала над мертвым телом Кричеза, Рон и Гермиона, надевшие короны… и, в конце концов, он вновь оказался в коридоре с запертой дверью. Он внезапно проснулся с болью в шраме.

            — Ты бы поторопился. Мама носится, как ракета: говорит, мы опаздываем, — обратился к нему Рон, успевший одеться..

            Казалось, дом перевернулся с ног на голову. Пока Гарри быстро одевался, Фред и Джордж, чтоб не тащить сундуки, заколдовали их. Те же, спускаясь, столкнулись с Джинни за два лестничных пролета до входа в зал. Она упала, и теперь миссис Уизли и миссис Блэк кричали что было духу:

            — ВЫ ЖЕ МОГЛИ ЕЕ ПОКАЛЕЧИТЬ, ИДИОТЫ!

            — ГРЯЗНЫЕ ПОЛУКРОВКИ, ОСКВЕРНЯЮЩИЕ ДОМ МОИХ ОТЦОВ!

            Гарри как раз надевал дорожную одежду, когда в комнату влетела взволнованная Гермиона с Хедвигой на плече и извивающимся Косолапсусом на руках. Сова с чувством выполненного долга вспорхнула и приземлилась на клетку.

            — Хедвига только что вернулась от мамы с папой. Ты готов?

            — Почти. А как там Джинни? — спросил Гарри, поправляя очки.

            — Миссис Уизли подлечила её, — ответила Гермиона. — Но теперь Шизоглаз заявил, что до появления Стургиса Подпора мы не сможем отправиться туда: мало охраны.

            — Охраны? — переспросил Гарри. — Мы поедем на Кингс Кросс под охраной?

            — Ты поедешь на Кингс Кросс под охраной, — уточнила она.

            — Но почему? — спросил Гарри раздраженно. — Я думал, Вольдеморт решил затаиться, или, может, ты хочешь сказать, что Вольдеморт выскочит на меня из-за мусорного ящика и постарается пришить?

            — Ну, откуда же мне знать, просто так сказал Шизоглаз, — оправдывалась Гермиона. — Но если мы не поторопимся, то и впрямь можем опоздать, — добавила она, поглядев на часы.

            — А НУ-КА, ВСЕ БЫСТРО СЮДА, — завопила миссис Уизли.

            Гермиона вылетела из комнаты как ошпаренная. Гарри посадил Хедвигу в клетку и поспешил за Гермионой, волоча сундук.

            Портрет миссис Блек продолжал истошно вопить, но никто даже не удосужился задернуть занавесь. Учитывая шум и гам, царивший в зале, это было бесполезно: она бы все равно проснулась вновь.

            — Гарри ты идешь со мной и с Тонкс, — объясняла миссис Уизли, стараясь перекричать вопли «Мугродье! Подонки! Мерзавцы! », — Оставь сундук и Хедвигу здесь, Аластор займется багажом… Господь всемогущий, Сириус, Дамблдор же запретил! — закричала она, заметив огромного медведеподобного пса, появившегося неподалеку от Гарри, который как раз пробирался к миссис Уизли среди многочисленных сундуков.

            — Честное слово! — в отчаянии забормотала она. — Хорошо, иди. Но это на твоей совести.

            Она отворила дверь и вышла навстречу скупому сентябрьскому солнцу. Гарри с собакой последовали за ней. Дверь захлопнулась, и вопли миссис Блек тотчас утихли.

            — И где Тонкс? — оглядываясь по сторонам, спросил Гарри, как только они спустились по каменному крыльцу дома номер двенадцать, исчезнувшим за их спиной.

            — Она ждет нас где-то здесь, — стараясь не смотреть на собаку, натянуто ответила миссис Уизли.

            На углу их уже ожидала пожилая женщина с седыми вьющимися волосами и фиолетовой, похожей на свиную кормушку, шляпкой.

            — Гарри, будь осторожен, — сказала она после короткого приветствия и подмигнула. — Молли, если я не ошибаюсь, нам нужно поторапливаться? — добавила она, сверяясь с часами.

            — Знаю, знаю, — застонала миссис Уизли, ускоряя шаг, — но Шизоглаз хотел подождать Стургиса. О, если бы только Артур смог снова взять машины в Министерстве… Но где уж там, Фудж ему теперь не одолжит даже пустую чернильницу… И как маглы путешествуют без волшебства?!

            И лишь большого черного пса, казалось, ничто не тревожило. Он радостно лаял, прыгал, гонял голубей и бегал за собственным хвостом, чем очень рассмешил Гарри. Радость Сириуса была объяснима: столько времени просидеть запертым в четырех стенах. Но миссис Уизли его чувств, похоже, не разделяла и всякий раз недовольно поджимала губы в точности, как это делала тетя Петунья.

            Чтобы добраться до Кингс Кросс, им понадобилось всего двадцать минут, в течение которых не случилось ничего примечательного, если, конечно, не учитывать того, что пару раз Сириус принимался гоняться за кошками, чтобы поразвлечь своего крестника. На вокзале они ненадолго задержались возле барьера, разделявшего девятую и десятую платформы и, когда стало понятно, что никто не обратит на них внимания, мягко прошли сквозь него. Возле платформы девять и три четверти, испуская клубы сизого дыма, уже красовался Хогвартс Экспресс, а рядом с ним толпились отъезжающие студенты и провожающие их родители. Гарри ощутил знакомые запахи и тут же почувствовал, как улучшается настроение: наконец-то он возвращается…

            — Надеюсь, остальные не опоздают, — вздохнула миссис Уизли, взволнованно разглядывая железную арку, откуда появлялись новоприбывшие.

            — Отличная собака, Гарри, — окликнул его высокий вихрастый парень.

            — Спасибо, Ли, — ответил он и усмехнулся, заметив, как Сириус отчаянно машет хвостом.

            — О, смотрите, а вот и Аластор с багажом, — указала миссис Уизли, из голоса которой мгновенно испарилась напряженность.

            Низко натянув кепку грузчика, так, что она почти полностью закрывала разные глаза, Хмури прошел через арку и направился к ним, громыхая полной сундуков тележкой.

            — Все хорошо, — буркнул он миссис Уизли и Тонкс, — думаю, за нами не следили.

            Секунду спустя на платформе появились мистер Уизли, Рон и Гермиона. А когда они почти закончили разгружать тележку, влетели Фред, Джордж и Джинни в сопровождении Люпина.

            — Добрались без приключений? — прорычал Хмури.

            — Ага, — кивнул Люпин.

            — Стургис все ещё рапортует Дамблдору. Он второй раз за неделю не вернулся вовремя — такой же безответственный, как и Мандангас, — пробурчал Хмури.

            — Ну, берегите себя, — говорил Люпин, пожимая всем руки. Гарри он похлопал по плечу и добавил, — и ты тоже, будь осторожен.

            — Точно, не теряй спокойствия и держи ухо востро, — добавил Хмури, пожимая руку Гарри. — И не забывайте — это вас всех касается — осторожнее с письмами. Если вы не уверены, можно ли что-то написать или нет, то лучше не пишите.

            — Рада была познакомиться, — Тонкс пожала руку Гермионе и Джинни, — Надеюсь, скоро увидимся.

            Прозвучал свисток, предупреждающий об отправлении, и все студенты, которые все ещё были на платформе, поспешили войти в поезд.

            — Быстро, быстро, — встревожено торопила миссис Уизли, обнимая всех подряд, а Гарри даже дважды. — Пишите… ведите себя хорошо… если что-нибудь забыли, не волнуйтесь — мы вышлем… ну же, быстрее в поезд.

            Всего на одно короткое мгновение огромная черная собака встала на задние лапы, а передние водрузила Гарри на плечи, но в тот же момент миссис Уизли оттолкнула мальчика к поезду и тихо прошипела:

            — Сириус, ради всего святого, веди себя как собака.

            — Пока! — крикнул Гарри, высовываясь из окна тронувшегося поезда, а Рон, Гермиона и Джинни помахали на прощанье.

            Фигуры провожающих быстро уменьшались, и лишь огромный черный пес, вертя хвостом, все бежал рядом. Люди на платформе смеялись, наблюдая за преследовавшей поезд собакой. А потом поезд повернул, и Сириус исчез из виду.

            — Он не должен был идти с нами, — взволнованно сказала Гермиона.

            — Да ладно тебе. Бедняга не видел солнечного света уже несколько месяцев, — ответил ей Рон.

            — Ну, — протянул Фред, потирая руки, — мы бы поболтали, но у нас дела с Ли. Так что, до скорого, — и близнецы исчезли в правом коридоре.

            Поезд ехал все быстрее и быстрее. Придорожные дома пролетали мимо, а пол под их ногами начал раскачиваться.

            — Пойдемте, поищем купе, — предложил Гарри.

            Рон и Гермиона обменялись взглядами.

            — Эээ, — замялся Рон.

            — Мы… дело в том, что Рон и я должны быть в вагоне для старост, — неловко пояснила Гермиона.

            Рон внимательно осматривал ногти левой руки, стараясь не встречаться с Гарри глазами.

            — О, конечно. Ну что ж, прекрасно, — сказал Гарри.

            — Я думаю, что нам не нужно сидеть там всю дорогу, — быстро добавила Гермиона. — В письме говорилось, что мы должны получить инструкции от главных старост школы и время от времени патрулировать коридоры.

            — Прекрасно, — повторил Гарри. — Ну, тогда — тогда, встретимся позже.

            — Однозначно, — подтвердил Рон, бросая на него беспокойный взгляд. — Жаль, что нам придется туда пойти. Я бы лучше… но мы должны — только не подумай, что я этого хочу — я не Перси…

            — Я знаю, — усмехнулся Гарри.

            Но стоило Гермионе и Рону, тащившим сундуки, Косолапсуса и клетку с Свинринстелем, двинуться к машинному отделению поезда, как Гарри тут же почувствовал всю тяжесть потери. Еще ни разу в жизни ему не приходилось ездить в Хогвартс Экспрессе без Рона.

            — Идем, — окликнула его Джинни, — если мы не поторопимся, то останемся без мест.

            — Точно, — буркнул Гарри, беря клетку Хедвиги в одну руку, а ручку сундука — в другую.

            Они начали пробираться через коридор, заглядывая в дверные стекла уже полных купе, и Гарри не мог не заметить многочисленные заинтересованные взгляды; кое-кто даже толкал своих соседей, чтобы указать на него. Они прошли пять вагонов, и везде люди вели себя точно так же. Не зря же «Прорицательская Газета» все лето трудилась над разоблачением его лжи. Но неужели все, кто сейчас смотрел ему вслед, доверяли этой писанине? Гарри просто не мог в это поверить.

            В последнем вагоне они встретили раскрасневшегося от таскания сундука Невила ДлинноПопа — гарриного друга и гриффиндорского пятикурсника — крепко сжимавшего сопротивляющегося Тревора — его жабу.

            — Привет, Гарри. Привет, Джинни. Все забито, — сообщил он, задыхаясь. — Ни одного свободного местечка.

            — Ты это о чем? — Джинни протиснулась мимо Невила и заглянула в купе. — Да вот же полно места. Здесь только Луна Лавгуд.

            Невил пробурчал, что не хочет никого беспокоить. Но Джинни тут же, смеясь, отмахнулась:

            — Не глупи. Она нормальная.

            Она оттолкнула дверь и втянула свой сундук. Гарри и Невил последовали за ней.

            — Привет, Луна. Можно мы сядем здесь? — окликнула её Джинни.

            Сидевшая возле окна девочка обернулась и окинула их взглядом. Ее грязные, торчащие во все стороны белые волосы были стянуты в хвостик, а выпуклые глаза создавали впечатление выражения вечного удивления. Гарри сразу понял, что же заставило Невила обойти это купе стороной: от девочки просто веяло чудачеством. Возможно, дело было в том, что из-за её левого уха торчала волшебная палочка; а может, потому, что на шее у неё висело ожерелье из пробок от сливочного пива; или из-за того, что журнал она читала вверх тормашками. Она скользнула взглядом по Невилу, затем по Гарри и кивнула.

            — Спасибо, — улыбнулась Джинни.

            Гарри с Невилом поставили сундуки и клетку Хедвигу на багажную полку и сели. Луна поверх перевернутого журнала «Придира» уставилась на Гарри, севшего напротив, неморгающим взглядом. Лучше бы она этого не делала.

            * * *

            — Хорошо провела лето? — поинтересовалась Джинни.

            — О, да, — мечтательно ответила Луна, не отрывая взгляда от Гарри. — Просто отлично: Ты — Гарри Поттер, — неожиданно сообщила она.

            — Я в курсе, — ответил он.

            Невил усмехнулся. Луна перевела взгляд своих тусклых глаз на него.

            — А ты кто?

            — Я — никто, — быстро сказал Невил.

            — Вовсе нет. Невил ДлинноПоп — Луна Лавгуд: она на моей параллели, только из Райвенкло, — резко ответила Джинни.

            — Хорошее чувство юмора — величайшее сокровище человека, — пропела Луна.

            Когда она подняла перевернутый вверх тормашками журнал настолько, что её лица не стало видно, Гарри и Невил обменялись удивленными взглядами, а Джинни захихикала.

            Поезд, грохоча, уносил их все дальше по сельской местности. Погода выдалась довольно странной и совсем непредсказуемой: то вагон утопал в солнечном свете, то оказывался под завесой серых зловещих облаков.

            * * *

            — А ну-ка догадайтесь, что мне подарили на День рождения? — спросил Невил.

            — Еще один Вспомнивсель? — предположил Гарри, вспомнив как-бы-мраморный предмет, который бабушка Невиля послала внуку в надежде улучшить его пребывающую в плачевном состоянии память — Нет, — ответил он. — Что бы я с ним делал, подумай, хоть я и потерял старый ещё в позапрошлом году: Но это вовсе не Вспомнивсель, смотрите:

            Он полез в ранец свободной от сопротивляющегося Тревора рукой и, немного покопавшись, извлек из него нечто похожее на маленький серый кактус, разве что вместо шипов у него были похожие на прыщи пупырышки.

            — Псевдодракус Псевдотрескуния, — гордо объявил он.

            Гарри посмотрел на подарок. Вид у него был зловещий, как у пораженного какой-то болезнью внутреннего органа.

            — Она очень, очень редкая, — сообщил Невил, сияя. — Я даже не знаю, есть ли такой в теплице Хогвартса. Не могу дождаться момента, когда покажу её профессору Спаржелле. Мой великий дядя Элджи привез мне её из Ассирии. Хочу попробовать разводить её.

            Для Гарри, конечно, не было секретом, что Невил очень любил Гербологию, но он даже не мог себе представить, что же такого сверхъестественного умеет это маленькое чахлое растеньице.

            — И… э… для чего же оно используется?

            — О, для очень многого, — гордо ответил Невил, — У него удивительный защитный механизм. Сейчас покажу. Подержи Тревора.

            Он посадил жабу на колени Гарри и вытащил из ранца иглу. Луна Лавгуд выглянула из-за перевернутого журнала, чтобы посмотреть, что же он собирается делать. Невил, зажав язык между зубами, поднес Псевдодракус Псевдотрескунию к глазам, прицелился к одному из фурункулов и ткнул в него острием иглы. И в тот же момент каждый нарыв на растении выпустил фонтан вонючей темно-зеленой жидкости. Струи забрызгали окна и потолок; ударили в журнал Луны; Джинни успела прикрыть лицо руками, но её волосы накрыло некое подобие зеленой слизистой шляпы; но у Гарри руки были заняты спасением Тревора, так что ему досталось сполна. Пахло это, как протухший навоз. Невил, чью голову и туловище также покрывала зеленая жидкость, потряс головой, чтоб освободить от этой мерзости глаза.

            — П-простите, — тяжело дыша, сказал он. — Я не делал этого раньше: Я даже не представлял, что может выйти: Не волнуйтесь, тухлосок не ядовит, — добавил он, когда Гарри выплюнул его на пол.

            В тот же момент дверь их купе отворилась:

            — О, привет, Гарри, — произнес взволнованный голос, — Мм: кажется, я не вовремя.

            Гарри протер стекла очков свободной от Тревора рукой. Ему улыбалась очень симпатичная девочка с черными блестящими волосами — Чу Ченг — ловец райвенкловской команды по Квиддичу.

            — О, привет, — промямлил Гарри.

            — У..м, — повторила Чу. — Ну: я только хотела сказать «привет»: а теперь — пока.

            Раскрасневшаяся Ченг захлопнула дверь и ушла. Гарри откинулся назад и застонал. Ему бы хотелось, чтобы Чу увидела его в компании классных ребят, смеющихся над его шуткой. Однако выбирать не приходилось: рядом с ним сидели Невил и душевнобольная Луна Лавгуд, в руках у него барахталась жаба, а с головы стекал тухлосок.

            — Не волнуйся, — подбодрила его Джинни, — Смотри, это легко убирается, — она подняла палочку и произнесла. — Скаргифи!

            И тухлосок исчез.

            — Простите, — пристыжено повторил Невил.

            Рона и Гермионы не было уже около часа, во время которого мимо их друзей проехала тележка с едой. Гарри, Джинни и Невил уже доели тыквеченьки и принялись обмениваться карточками из шоколадных лягушек, когда дверь открылась, и вошли Рон и Гермиона, несшие Косолапсуса и клетку с пронзительно ухающим Свинринстелем.

            — Как же я голоден, — простонал Рон.

            Он поставил клетку Свинринстеля рядом с Хедвигой, выхватил у Гарри шоколадную лягушку и плюхнулся рядом. Рон сорвал обертку, откусил лягушке голову и, прикрыв глаза, откинулся назад, так, будто утро выдалось сегодня очень утомительным.

            — Итак, на каждом факультете по два старосты, — с окончательно рассерженным видом сказала Гермиона, садясь на место. — Мальчик и девочка.

            — И попробуйте-ка угадать, кто староста Слизерина? — спросил Рон, не открывая глаз.

            — Малфой, — ответил Гарри, ничуть не сомневаясь в том, что его худшие опасения оправдаются.

            — Кто бы сомневался, — огорченно ответил Рон, запихнув остаток лягушки в рот и взяв другую.

            — И в довесок эта корова Панси Паркинсон, — злобно добавила Гермиона. — И как её только выбрали старостой, когда она тупее контуженного тролля.

            — А кто в Хаффлпафе? — спросил Гарри.

            — Эрни Макмиллан и Ханна Эбот, — хрипло ответил Рон.

            — А также Энтони Голдстэйн и Падма Патил в Райвенкло, — добавила Гермиона.

            — Ты был на Рождественском балу с Падмой Патил, — то ли сообщил, то ли спросил чей-то голос.

            Все посмотрели на Луну, которая пристально разглядывала Рона поверх «Придиры». Он проглотил лягушку и удивленно сказал:

            — Да, я в курсе.

            — Она не очень-то была рада этому, — сообщила Луна. — Падма считает: ты вел себя не очень красиво, потому что не танцевал с ней. На её месте, я бы не стала обращать на это внимание, — глубокомысленно отметила она. — Я вообще не очень люблю танцевать.

            И она вновь вернулась к «Придире». Рон с открытым от удивления ртом несколько секунд таращился на нее, потом повернулся к Джинни, надеясь, что хоть она объяснит ему, что бы это могло значить, но она лишь усиленно сдерживала хихиканье. Рон потрясенно покачал головой и посмотрел на часы.

            — Нам так часто нужно патрулировать коридоры, — сказал он Невилу и Гарри, — Зато мы можем наказывать тех, кто плохо себя ведет. Не могу дождаться случая, чтобы подловить на чем-нибудь Крабба и Гойла.

            — Рон, ты не должен злоупотреблять своим положением, — отрезала Гермиона.

            — Конечно, ведь Малфой ни за что в жизни не злоупотребит своим, — съязвил тот.

            — Так ты собрался опуститься до его уровня?

            — Нет, я всего лишь хочу быть уверен, что его друзьям достанется от меня раньше, чем моим от него.

            — Ради Бога, Рон:

            — Только представьте, заставить Гойла писать строчки. Да это же его убьет, он ненавидит писать, — радостно сказал Рон. Он понизил голос так, что тот стал похож на бормотание Гойла, скорчил полную страдания физиономию и сделал вид, будто выводит что-то в воздухе. — Я: не… должен: быть: похожим: на: зад: бабуина.

            Все рассмеялись, но сильнее всех хохотала Луна Лавгуд. От её смеха проснулась Хедвига и недовольно захлопала крыльями, а Косолапсус зашипел, запрыгнув на багажную полку. Луна даже не заметила, как из её рук выскользнул журнал, упал на её ноги и сполз на пол.

            — Так смешно!

            Она, тяжело дыша, смотрела на Рона выпуклыми, блестящими от слез глазами. Рон же удивленно оглядывался на остальных, смеявшихся теперь над его выражением лица и над долгим нелепым смехом Луны Лавгуд, которая, ухватившись за живот, все ещё раскачивалась из стороны в сторону.

            — Ты издеваешься? — спросил Рон, бросая на неё недовольный взгляд.

            — : зад бабуина! — держась за ребра, простонала она.

            Все смотрели на Луну, и только Гарри случайно обратил внимание на журнал, лежавший на полу, и увидел там то, что привлекло его внимание. Он наклонился. Пока журнал находился в перевернутом виде, было довольно сложно догадаться, что изображено на обложке; но теперь стало понятно, что это было ничто иное, как очень неудачная карикатура на Фуджа. По правде сказать, Гарри опознал его лишь благодаря бледно-зеленому котелку. Одной рукой Фудж держал мешок золота, а второй — душил гоблина. Надпись на рисунке гласила: «Как долго Фудж будет наживаться на Гринготтсе?»

            Чуть ниже расположились заголовки других статей журнала:

            «Коррупция в Квиддичной Лиге: под контролем «Торнадо»

            «Узнай секреты древних рун»

            «Сириус Блек: злодей или жертва?»

            — Можно полистать? — попросил Гарри.

            Луна, все ещё задыхавшаяся от смеха, кивнула, не сводя глаз с Рона.

            Гарри развернул журнал и просмотрел оглавление. Он уже успел позабыть, что Кингсли просил мистера Уизли передать Сириусу журнал, и, скорее всего, именно этот номер «Придиры». Гарри нашел нужную страницу и начал взволнованно читать.

            Статья также была проиллюстрирована, но Гарри ни за что бы не догадался, что на ней изображен Сириус, если бы не подпись. На карикатуре Сириус с волшебной палочкой стоял на груде человеческих костей. Заглавие статьи гласило:

            «Очернили ли Сириуса Блека?

            Известный массовый убийца или невинная поющая сенсация?»

            Гарри прочел это предложение несколько раз, прежде чем убедился, что он ничего не перепутал. С каких пор Сириус стал «поющей сенсацией»?

            * * *

            «Вот уже четырнадцать лет Сириус Блек считается виновным в массовом убийстве двенадцати магглов и одного волшебника. Смелый побег из Азкабана, совершенный им два года назад, стал причиной одной из самых грандиозных розыскных операций, когда-либо проводимых Министерством Магии. Никто из нас ни разу не усомнился в его виновности: все считали, что его нужно вернуть обратно, к дементорам.

            НО ВИНОВЕН ЛИ ОН?

            Недавно всплыли потрясающие факты, которые говорят о возможной непричастности Сириуса Блека к преступлениям, за которые он был посажен в Азкабан. На самом деле, утверждает Дорис Перкис, проживающая в доме 18 по проспекту Акантия в Малом Нортоне, Блека в тот момент даже не было на месте преступления.

            «Люди просто не понимают, что Сириус Блек — это псевдоним», — говорит миссис Перкис. «Человек, которого люди считают Сириусом Блеком, на самом-то деле никто иной, как Стабби Бордмен, лидер популярной поп-группы «Страшилки», общественная жизнь которого завершилась пятнадцать лет назад, после того, как на концерте в церкви Малого Нортона ему в ухо угодила брошенная репа. Я узнала его сразу, как только увидела фото в газете. Он не мог совершить этих преступлений, так как в тот день он ужинал со мной при свечах. Я уже написала об этом Министру Магии и жду, что он помилует Стабби по прозвищу Сириус в скором времени.»

            Гарри закончил читать и посмотрел с недоумением на страницу. Может, это была шутка, возможно, статью опубликовали, чтобы сбить со следа. Он вернулся на пару страниц назад и прочел кусок статьи про Фуджа.

            «Корнелиус Фудж, Министр Магии, отрицает, что пять лет назад, когда он был избран на нынешний пост, он планировал взять в свои руки управление Гринготтсом, банком волшебников. Он всегда утверждал, что хочет лишь «мирного сотрудничества» с попечителями нашего золота.

            НО ТАК ЛИ ЭТО?

            Из близкого к Министерству источника, нам удалось узнать, что больше всего Фудж мечтает управлять золотом гоблинов и без зазрения совести готов использовать силу в достижении своей цели.

            «И об этом он говорил не раз, — сообщает особа, посвященная в дела Министерства. — Корнелиус Фудж — «Гоблинодробилка», так называют его друзья. Если бы вы только знали, о чем он говорит, когда уверен, что его не слышат: О, он всегда говорит о гоблинах, и о том, что бы он с ними сделал: он топил бы их, он бы сбрасывал их со зданий, травил и готовил бы из них пироги: »

            Больше Гарри не читал: у Фуджа было немало недостатков, но было уж очень сложно представить себе, как он дает распоряжение приготовить пирог из гоблина. Он пролистал журнал, через каждые пару страниц останавливаясь и читая отрывки вроде: «Тутшил Торнадо победил в Квиддичной Лиге лишь благодаря шантажу, диверсиям с метлами и пыткам», «Интервью с волшебником, который утверждает, что он летал на Луну на Чистомете Шесть и вернулся оттуда с мешком лунных лягушек». Еще была статья о древних рунах, прочтя которую Гарри понял, почему же Луна держала «Придиру» вверх тормашками. Согласно журналу, если Вы перевернете руны, они явят вам заклинание, которые превратит уши ваших врагов в кумкваты. Так что, по сравнению с остальными статьями «Придиры», утверждение, что Сириус — лидер группы «Страшилки», казалось весьма правдоподобным.

            — Что-нибудь хорошее? — спросил Рон, когда Гарри закрыл журнал.

            — Конечно же, нет, — опередила Гарри Гермиона. — В «Придире» пишут только чушь, и все об этом знают.

            — Простите, — заговорила Луна уже совсем не мечтательным голосом. — Мой отец — редактор этого журнала.

            — Я… о, — забеспокоилась Гермиона, — Ну, иногда там бывают довольно интересные статейки: Я хотела сказать, что он — совсем даже ничего:

            — Отдай. Спасибо, — холодно сказала Луна и, наклонившись вперед, вырвала журнал из рук Гарри.

            Она развернула журнал на пятьдесят седьмой странице, перевернула его и вновь скрылась за ним. Как раз в это время дверь в купе отворилась в третий раз. Гарри обернулся. Он был готов увидеть ухмыляющегося Драко Малфоя в сопровождении Крабба и Гойла, но от этого встреча с ними приятнее не стала.

            — Что на этот раз? — кинул он раньше, чем Малфой открыл рот.

            — Повежливей, Поттер, а то мне придется наказать тебя, — протянул Малфой, который унаследовал от своего отца белокурые волосы и острый подбородок. — Видишь ли, в отличие от тебя, я — староста, а это значит, что, в отличие от тебя, я могу накладывать взыскания.

            — Ага, — ответил Гарри, — но, в отличие от меня, ты ещё и мерзавец. А потому иди-ка ты отсюда и оставь нас в покое.

            Рон, Гермиона, Джинни и Невил рассмеялись. Малфой выкатил губу.

            — А ну-ка, Поттер, расскажи-ка, каково это быть вторым, когда на первом — Уизли, — спросил он.

            — Заткнись, Малфой, — бросила Гермиона.

            — Что, затронул больную тему? — ухмыльнулся Малфой. — Что ж. Будь осторожен, Поттер, потому что я буду идти по твоим следам, словно собака, на случай, если ты вдруг оступишься.

            — Вон! — взорвалась Гермиона.

            Малфой хмыкнул, кинул на Гарри последний злобный взгляд и вышел в сопровождении неуклюже ступающих Крабба и Гойла. Гермиона захлопнула дверь и обернулась к Гарри, который, так же, как и она, понял намек Малфоя, и точно так же переживал из-за этого.

            — Может, ещё по лягушке? — спросил Рон, который, наверняка, ничего не понял.

            Гарри не мог открыто говорить в присутствии Невила и Луны, а потому лишь обменялся с Гермионой взволнованным взглядом.

            Сначала поход на вокзал в компании Сириуса казался ему забавным, но теперь, он вдруг понял, насколько опрометчивым и даже опасным был этот поступок: Гермиона была права: Сириус не должен был идти с ними. Что, если старший Малфой заметил черного пса и сказал об этом Драко? Что, если он догадался, что Уизли, Люпин, Тонкс и Моуди знают, где он прячется? Или то, что он сказал «словно собака» — просто совпадение?

            Погода оставалась все такой же непонятной по мере того, как они уезжали все дальше и дальше на север. То в окно колотил небольшой дождик, то вдруг помещение наполнялось слабым солнечным светом, который вновь заслоняли облака. Когда за окном стало темно и в вагоне зажгли лампы, Луна свернула «Придиру», спрятала его в рюкзак и принялась рассматривать окружающих.

            Гарри прислонился лбом к окну, пытаясь выяснить, сколько осталось до Хогсмида, но безрезультатно: ночь была безлунной, а окно исполосовали струи дождя.

            — Нам бы лучше переодеться, — сказала Гермиона.

            Они открыли сундуки и натянули на себя школьные мантии. Она и Рон прикрепили к мантиям значки, и Гарри увидел, как Рон рассматривает свое отражение в оконном стекле.

            Наконец, поезд начал притормаживать, и они услышали привычный шум, говоривший о том, что все, готовясь к выходу, полезли за своим багажом и питомцами. Рон и Гермиона должны были следить за высадкой, а потому они покинули купе, отдав на попеченье остальным Косолапсуса и Свинринстеля.

            — Можно, я понесу вот ту сову? — спросила Луна у Гарри, протягивая руку к Свинринстелю, пока Невил прятал Тревора во внутренний карман.

            — О… э-э… спасибо, — ответил Гарри, передавая ей клетку и с большей уверенностью беря клетку Хедвиги в свои руки.

            Они выбрались из купе, чувствуя, как обжигает ночной воздух, и присоединились к толпившимся в коридоре людям. Они протиснулись к двери, и теперь Гарри мог почувствовать запах сосен, росших по пути к озеру. Он ступил на платформу и огляделся вокруг, ожидая вот-вот услышать знакомый голос: «Перклашки, сюдой… перклашки…»

            Но вместо этого совсем другой женский голос звал:

            — Первогодки, строимся здесь. Пожалуйста, всем первогодкам, подойдите ко мне.

            Фонарь качнулся, и в его свете Гарри различил тяжелый подбородок и строгую прическу профессора Гниллер-Планк, несколько раз заменявшую Хагрида на уроках по уходу за магическими животными в прошлом году.

            — Где же Хагрид? — громко спросил он.

            — Не знаю, но лучше бы нам уйти с дороги и выпустить остальных, пока двери не закрылись, — поторопила его Джинни.

            — О, конечно.

            Гарри и Джинни разделились по пути через платформу и станцию. Гарри смотрел по сторонам, пытаясь отыскать Хагрида в темноте. Он должен был быть здесь, ведь Гарри так хотел встретиться с ним. Но было похоже на то, что Хагрида здесь нет.

            Но ведь он же не мог уехать, уверял себя Гарри, пробираясь сквозь узкий проход вместе с толпой. Стало довольно прохладно, или просто что-то:

            Он огляделся в поисках Рона и Гермионы, желая узнать, что они думают об очередном появлении профессора Гниллер-Планк. Но нигде поблизости их видно не было, а потому Гарри решил оставить выяснение этого вопроса на потом и предоставил себе возможность плестись к темной, вымытой дождем дороге со станции Хогсмит.

            Здесь, как обычно, стояла сотня безлошадных экипажей, которые всегда перевозили студентов, всех, кроме первокурсников. Гарри кинул на них быстрый взгляд в поисках свободного, чтобы занять места для Рона и Гермионы: и посмотрел на них опять.

            Кареты больше не были безлошадными. Теперь там были создания, стоявшие между оглоблями экипажа. Если бы ему надо было дать им имя, он бы назвал их лошадьми, хотя в них одновременно было что-то от рептилии. Эти существа были такими тощими, что можно было различить каждую выпирающую из-под черной шкуры косточку. На драконьих мордах виднелись белые огромные глаза без зрачков. И у каждого из них были крылья: огромные кожаные крылья, какие могли бы принадлежать огромной летучей мыши. Здесь, в сгущавшемся мраке, существа казались зловещими. И Гарри не мог понять, зачем было запрягать этих ужасных существ в повозки, если последние могли двигаться и без них.

            — А где Свин? — спросил его сзади голос Рона.

            — Его несет эта девчонка, Луна, — Гарри повернулся к нему: ему не терпелось узнать, где, по мнению Рона, мог быть Хагрид. — Как ты думаешь, где:

            — Хагрид? Понятия не имею, — взволнованно ответил Рон. — Но, надеюсь, с ним все в порядке.

            Неподалеку Малфой с друзьями, в число которых входили Крабб, Гойл и Пенси Паркинсон, оттолкнули с дороги какого-то робкого второкурсника, чтобы занять для себя экипаж. А мгновение спустя из толпы появилась задыхающаяся Гермиона.

            — С первокурсниками Малфой вел себя просто отвратительно. Клянусь, я доложу об этом: Надо же, три минуты как нацепил значок, а уже измывается над людьми, как никогда раньше: А где Косолапсус?

            — Его взяла Джинни, — ответил Гарри. Кстати, вот и она.

            Из толпы выскользнула Джинни, прижимавшая извивающегося Косолапсуса.

            — Спасибо, — сказала Гермиона и забрала кота. — Идемте, надо забраться в экипаж, пока он ещё не тронулся.

            — Но мне ещё не вернули Свина, — пожаловался Рон.

            Однако, Гермиона уже направилась к ближайшей незанятой карете, оставляя позади себя Рона и Гарри.

            — Слушай, а что это за животные? — Гарри кивнул в сторону жутких лошадей, когда другие студенты уже миновали их.

            — Какие животные?

            — Эти лошади?

            Из толпы появилась Луна, неся в руках клетку с возбужденно щебечущим Свинринстелем.

            — Вот вы где, — сказала она и добавила. — Он чудесный совенок, правда.

            — Эээ: да: хороший, — грубо ответил Рон. — Давайте, залазьте внутрь. Так о чем ты говорил, Гарри?

            — Я спрашивал про этих лошадей, — повторил Гарри, когда они с Роном и Луной подошли к экипажу, где уже сидели Гермиона и Джинни.

            — Каких ещё лошадей?

            — Созданий, похожих на лошадей, которые тянут повозки, — нетерпеливо сказал Гарри. В конце-то концов, они были в каких-то трех футах от этих животных, смотрящих на них пустыми белыми глазами. Но, несмотря на это, Рон посмотрел на Гарри озадаченно.

            — О чем это ты?

            — Я говорю: смотри!

            Гарри взял Рона за руку и повернул его так, чтобы он стоял как раз напротив крылатых лошадей. Рон смотрел на них около секунды, а потом оглянулся на Гарри.

            — И на что, по-твоему, я смотрю?

            — Там, между оглоблями! Запряжены в повозки! У нас впереди такие же:

            Но Рон по-прежнему выглядел растерянно, и странное предположение закралось в голову Гарри.

            — Не может быть: Вы их не видите?

            — Не видим кого?

            — Вы не видите тех, кто тянет кареты?

            Рон выглядел очень встревоженным.

            — Гарри, с тобой все в порядке?

            — Да: все отлично:

            Гарри был удивлен. В тусклом свете станционных окон они казались такими реальными, и даже пар шел от их ноздрей. Но не мог же Рон его разыгрывать, это было бы плохой шуткой. Но что, если он не видел их вообще?

            — Может, тогда сядем в экипаж? — предложил Рон неуверенно и обеспокоенно посмотрел на Гарри.

            — Да, да, садимся… — ответил тот.

            — Все нормально, — произнес мечтательный голос, как только Рон скрылся внутри экипажа. — Ты не сошел с ума: ничего подобного. Я тоже могу их видеть.

            — Можешь? — отчаянно спросил Гарри, оборачиваясь к Луне. И увидел, как лошади с крыльями летучих мышей отразились в её огромных серебристых глазах.

            — О да, — ответила она. — Я вижу их с тех пор, как приехала сюда впервые. Они всегда тянут коляски. Ты так же нормален, как и я.

            Она улыбнулась и поднялась внутрь старинного экипажа, и Гарри последовал за ней.