ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
ШИЗОГЛАЗ ХМУРИ
К утру буря
прекратилась, но потолок в Большом зале оставался мрачным. Во
время завтрака, когда Гарри, Рон и Гермиона изучали новое
расписание, над головами у них нависали тяжёлые, оловянно-серые
облака. Фред и Джордж обсуждали с Ли Джорданом различные
волшебные способы старения — их не оставляла мысль обманом
подать заявки на участие в Тремудром Турнире.
— Сегодня довольно
удачно… всё утро на улице, — Рон водил пальцем по столбцу
«понедельник», — гербология с хуффльпуффцами, потом уход за
магическими существами… чёрт, опять со «Слизерином»! …
— А после обеда
сдвоенные прорицания, — застонал Гарри, заглянув в расписание.
Если не считать зельеделия, прорицание было у него самым
нелюбимым предметом. Тем более, что профессор Трелани всякий раз
упорно предсказывала его близкую кончину — чем выводила Гарри из
себя.
— Тебе давно пора их
бросить. Я же бросила, — уверенно заявила Гермиона, намазывая
хлеб маслом. — Тогда ты мог бы заняться чем-нибудь более
разумным, например, арифмантикой.
— Сегодня ты уже не
отказываешься от еды, как я вижу, — заметил Рон, глядя, каким
густым слоем Гермиона намазывает джем на бутерброд.
— Я решила, что есть
более эффективные способы боробы за права эльфов, — высокомерно
произнесла Гермиона.
— Ага… и к тому же
проголодалась, — усмехнулся Рон.
Вверху неожиданно
раздался громкий шелест — в открытые окна ворвалось множество
сов, несущих утреннюю почту. Гарри поднял голову. Увы, в густой
массе серого и коричневого не было и намёка на белое. Совы
закружили над столами, выискивая адресатов. Большая рыжеватая
сова зависла над Невиллем Лонгботтомом и сбросила ему на колени
посылку — Невилль вечно забывал что-нибудь дома. На другом конце
зала на плечо своему хозяину, Драко Малфою, опустился орлиный
филин. Он, как обычно, принёс посылку с пирогами и конфетами. От
разочарования у Гарри засосало под ложечкой. Стараясь не
поддаваться тревоге, он продолжил есть кашу. И всё же — неужели
с Хедвигой что-то случилось? Вдруг Сириус вовсе не получил
письма?
Одолеваемый мрачными
думами, Гарри по вязким междурядьям брёл через огород к теплице
номер три. Там он наконец отвлёкся от грустных мыслей —
профессор Спаржелла показала классу невероятно уродливые
растения. Точнее, на вид это были скорее огромные жирные чёрные
слизни, вертикально торчащие из почвы. Они слегка извивались, и
на их гладкой поверхности имелись большие блестящие вздутия,
наполненные жидкостью.
— Буботуберы, —
счастливо объявила профессор Спаржелла. — Их нужно выжимать.
Гной вы будете собирать в…
— Что мы будем
собирать? — с отвращением вскричал Симус Финниган.
— Гной, Финниган,
гной, — повторила профессор Спаржелла, — он очень ценный,
старайтесь не потерять ни капли. Так вот, вы будете собирать
гной вот в эти бутылки. Обязательно наденьте перчатки из
драконьей шкуры, в неразбавленном виде буботуберовый гной творит
с кожей самые невероятные вещи.
Выжимать буботуберы
было отвратительно, но в то же время приносило странное
удовлетворение. Как только вздутия лопались, оттуда выстреливала
густая, желтовато-зелёная жидкость с сильным запахом бензина.
Профессор Спаржелла показала, как нужно ловить струю в бутылку,
и к концу урока ребятам удалось собрать несколько пинт.
— Мадам Помфри будет в
восторге, — сказала профессор Спаржелла, укупоривая последнюю
бутылку. — Буботуберовый гной — прекрасное лекарство от самых
неподдающихся форм угревой сыпи. Надеюсь, теперь ученики
перестанут делать всякие глупости, лишь бы избавиться от прыщей.
— Как бедная Элоиза
Мошкар, — страшным шёпотом вставила Ханна Аббот из
«Хуффльпуффа». — Она хотела согнать с лица прыщи с помощью
заклятия.
— Глупая девочка, —
покачала головой профессор Спаржелла, — впрочем, в конце концов
мадам Помфри удалось поставить ей нос на место.
В замке, возвещая об
окончании урока, гулко зазвонил колокол, и этот звук эхом
разнёсся во влажном воздухе. Класс разделился: хуффльпуффцы
отправились вверх по парадной лестнице в замок на превращения, а
гриффиндорцы — в противоположном направлении, вниз по скользкому
склону к маленькому деревянному домику Огрида, стоявшему на
самом краю Запретного леса.
Огрид, держа за
ошейник Клыка, громадного чёрного немецкого дога, ждал учеников
во дворе. У его ног стояло несколько открытых деревянных ящиков.
Клык поскуливал и рвался вперёд, сгорая от желания исследовать
содержимое. Когда ребята подошли ближе, до их ушей донеслось
загадочное грохотание, перемежавшееся приглушёнными взрывами.
— Приветик! — при виде
Гарри, Рона и Гермионы Огрид радостно заулыбался. — Лучше б
подождать слизеринцев, они такое не захотят пропустить! …
Гляньте-ка — взрывастые драклы!
— Чего? — не понял
Рон.
Огрид ткнул пальцем в
ящики.
— Бррр! — Лаванда
Браун взвизгнула и отскочила назад.
Гарри был вынужден
согласиться, что, кроме «бррр», про взрывастых драклов сказать
нечего. Скользкие, отвратительного бледного цвета, без намёка на
голову и со множеством торчащих в самые разные стороны ног, они
напоминали деформированных лобстеров без панциря. В ящиках
находилось примерно по сто драклов, около шести дюймов в длину
каждый. Животные издавали мощный запах протухшей рыбы. Они
беспрерывно наползали друг на друга, слепо стукались в стенки. С
одного конца тела у них то и дело с тихим «фьют» вылетали и
уносились на несколько дюймов вперёд яркие искры.
— Только вылупились, —
гордо сообщил Огрид, — и вы сможете их сами воспитывать! Я так
мыслю, это у нас будет такой проект!
— Это с какой же такой
радости нам их воспитывать? — холодно произнёс знакомый голос.
Прибыли слизеринцы.
Краббе и Гойл поддержали выступление Драко Малфоя
подобострастным хихиканием.
Огрид растерялся.
— Я имею в виду, какая
от них радость? — пояснил Малфой. — Что они делают?
Огрид открыл рот,
тяжело задумался и после паузы отрывисто сказал:
— Это следующий урок,
Малфой. А нынче будете их просто кормить. И вот ещё чего, вы им
подавайте разные вещи — у меня ж их раньше не было, не знаю,
чего им по вкусу — я тут принёс муравьиные яйца, лягушачью
печёнку, кусочек ужа — попробуем дать всего понемножку.
— Сначала гной, теперь
ещё и это, — пробормотал Симус Финниган.
Только горячая
привязанность к Огриду смогла заставить Гарри, Рона и Гермиону
пригоршнями набирать противно-скользкую лягушачью печень,
опускать её в корзины и пытаться заинтересовать ею драклов.
Гарри не оставляло чувство, что это занятие совершенно
бесполезное, хотя бы потому, что у драклов не было рта — по
крайней мере, никаких его внешних признаков.
— Ой! — минут через
десять заорал Дин Томас. — Он меня укусил!
Встревоженный Огрид
поспешил к нему.
— Он взорвался с
конца! — сердито буркнул Дин, демонстрируя Огриду ожог на
ладони.
— Угу… точно… так
бывает, они взрываются, — со знанием дела закивал головой Огрид.
— Фу! — воскликнула
Лаванда Браун. — Фу, Огрид, что это у них за острая штука?
— У них у некоторых
жало, — с энтузиазмом поведал Огрид (Лаванда быстро убрала руку
от ящика). — Думаю, это самцы… а у самок такая штука на животе,
типа присоски… видать, они сосут кровь.
— Теперь я наконец
понимаю, зачем нам их выкармливать, — саркастично заметил
Малфой. — Кто же откажется от питомца, который с одного конца
жалит, с другого кусает, а с третьего — обжигается?
— То, что они
неприятные, ещё не значит, что они бесполезны, — огрызнулась
Гермиона. — Например, драконья кровь очень полезна, но ведь ты
же не будешь держать дома дракона.
Гарри с Роном
заговорщицки улыбнулись Огриду, и тот тоже послал в ответ еле
заметную под кустистой бородой улыбку. Огрид как раз очень даже
стал бы держать дома дракона, о чём Гарри, Рону и Гермионе было
прекрасно известно — когда они учились в первом классе, он в
течение короткого времени являлся счастливым обладателем
кошмарного норвежского зубцеспина по кличке Норберт. Огрид
обожал чудовищных монстров — чем смертоноснее, тем лучше.
— Что ж, по крайней
мере, драклы маленькие, — изрёк Рон час спустя по пути в замок.
— Сейчас — да, —
вздохнула Гермиона безнадёжно, — но, как только Огрид выяснит,
чем они питаются, они сразу вырастут до шести футов.
— Ну, это неважно,
зато вдруг они помогают от морской болезни или от чего-нибудь
ещё, — хитро усмехнулся Рон.
— Ты прекрасно знаешь,
я сказала это только для того, чтобы Малфой заткнулся, —
отрезала Гермиона. — А вообще-то, на этот раз он прав. Лучшее,
что можно было бы сделать, это избавиться от них, пока они всех
не перекусали.
Ребята уселись за
гриффиндорский стол и принялись угощаться бараньими отбивными с
картошкой. Гермиона ела так быстро, что Гарри с Роном удивлённо
вытаращили на неё глаза.
— Ты чего?… Придумала
новый способ борьбы за права эльфов? — спросил Рон. — Решила
добиться, чтобы тебя вырвало?
— Ничего подобного, —
ответила Гермиона со всем достоинством, которого ей удалось
достичь с полным спаржи ртом. — Мне просто надо в библиотеку.
— Что?! — Рон не
поверил своим ушам. — Гермиона! … Сегодня первый день! Нам ещё
даже ничего не задали!
Гермиона пожала
плечами и продолжила заталкивать в рот еду с видом человека,
которого не кормили несколько дней. Затем она вскочила, наспех
бросила: «Увидимся за ужином! » и с дикой скоростью унеслась.
Прозвонил колокол —
сигнал к началу послеобеденных занятий. Гарри с Роном
отправились в Северную башню. По узкой винтовой лестнице они
забрались на вершину. Там из круглого люка в потолке спускалась
серебряная лесенка, по которой можно было подняться в кабинет
профессора Трелани.
Они едва успели
просунуть в люк головы, как им в ноздри ударил знакомый сладкий
запах, исходящий от камина. Шторы, как всегда, были опущены.
Круглая комната купалась в призрачном красноватом свете
множества ламп, задрапированных шарфами и шалями. Гарри с Роном
пробрались между обитых ситцем кресел и пуфиков, на которых уже
сидели их одноклассники, и заняли свой столик.
— Добрый день, —
сказал загадочный голос профессора Трелани за спиной у Гарри. Он
вздрогнул.
Профессор Трелани,
очень худая женщина в огромных очках, от которых её глаза
казались чересчур большими, с высоты своего роста взирала на
Гарри с тем трагическим выражением, которое неизменно появлялось
у неё на лице при встречах с ним. Все её многочисленные бусы,
цепи и браслеты, как всегда, искрились в свете камина
— Ты чем-то
обеспокоен, мой дорогой, — заупокойным тоном объявила она. —
Сквозь твоё храброе лицо мой Внутренний Глаз видит встревоженную
душу. И я должна с огорчением признать, что твоё беспокойство
небезосновательно. Я вижу, что у тебя впереди трудные времена…
Увы! … Очень, очень трудные… Боюсь, то, чего ты опасаешься, и в
самом деле случится… причём раньше, чем ты думаешь…
Она перешла на шёпот.
Рон поглядел на Гарри и закатил глаза. Гарри встретил его взгляд
с каменным выражением лица. Профессор Трелани прошелестела мимо
и уселась перед камином в большое кресло с подлокотниками лицом
к классу. Очень близко к ней, на пуфиках, примостились Лаванда
Браун и Парватти Патил, боготворившие прорицательницу.
— Мои дорогие, пришло
время заняться звёздами, — начала учительница, — движениями
планет и теми таинственными предзнаменованиями, которые они
раскрывают лишь тем, кто способен уразуметь рисунок небесного
танца. Человеческая судьба зашифрована в излучении планет,
сочетающемся…
Мысли Гарри унеслись
далеко-далеко. Ароматизированный жар камина всегда усыплял и
одурманивал его, а монотонное бормотание профессора Трелани
никогда особенно не впечатляло — хотя он не мог не думать о том,
что она только что сказала. «Боюсь, то, чего ты опасаешься, и в
самом деле случится…»
Но ведь Гермиона
права, в раздражении подумал Гарри, профессор Трелани и в самом
деле обычная старая дура. Ничего он сейчас не опасается… если,
конечно, не считать тревоги за судьбу Сириуса… но что может
знать об этом профессор Трелани? Гарри давно уже пришёл к
выводу, что её предсказания — это, в основном, удачные догадки
плюс таинственная манера выражаться.
Нельзя, разумеется, не
принимать во внимание тот случай в конце прошлого учебного года,
когда она предсказала, что Вольдеморт восстанет вновь… Тогда сам
Думбльдор, после того как Гарри описал ему случившееся, признал,
что её транс был подлинным…
— Гарри! — тихо позвал
Рон.
— Что?
Гарри огляделся по
сторонам; на него смотрел весь класс. Он сел прямо; кажется, он
почти заснул, одурев от жара и погрузившись в собственные мысли.
— Я говорила, мой
дорогой, что ты — со всей очевидностью — родился под гибельным
влиянием Сатурна, — в голосе профессора Трелани слышалась еле
заметная обида на то, что он осмелился не внимать каждому её
слову.
— Родился под… чем,
извините? — переспросил Гарри.
— Сатурна, дорогой,
планеты Сатурн! — вскричала профессор Трелани, явно раздражённая
тем, что он не упал замертво от этого известия. — Я говорила о
том, что в момент твоего рождения влияние Сатурна, очевидно,
было очень сильно… эти тёмные волосы… худощавое сложение…
трагические потери в юном возрасте… думаю, я не ошибусь, мой
дорогой, если скажу, что ты родился в середине зимы?
— Нет, — покачал
головой Гарри, — я родился в июле.
Рону пришлось
по-быстрому превратить свой смех в сухой кашель.
Через полчаса перед
каждым лежала сложная круговая схема — на неё нужно было нанести
положение планет на момент твоего рождения. Это была ужасно
нудная работа, бесконечное изучение таблиц и вычисление углов.
— А у меня тут два
Нептуна, — спустя некоторое время сказал Гарри. Он,
нахмурившись, глядел в таблицу. — Это ведь неправильно, да?
— А-а-ах, — Рон
сымитировал мистический шёпот профессора Трелани, — Гарри, когда
в небе появляются два Нептуна, это верный знак того, что в этот
момент где-то рождается очкастая козявка…
Симус и Дин, сидевшие
рядом, громко прыснули, впрочем, этого оказалось недостаточно,
чтобы заглушить возбуждённый вопль Лаванды Браун: — О,
профессор, взгляните! По-моему, у меня здесь неаспектированная
планета! О-о-о, какая же это, профессор?
— Это Уран, моя
дорогая, — изрекла профессор Трелани, пристально поглядев на
карту.
— Ура, ура,
Ур-р-а-анус! Дай посмотреть, Лаванда! — ни с того ни с сего
развеселился Рон.
К великому его
сожалению, профессор Трелани услышала эти слова. Возможно,
именно поэтому она задала так много на дом.
— Детальный анализ
того, как движение планет в следующем месяце повлияет на вашу
судьбу, в соответствии с вашей индивидуальной картой, будьте
любезны, — резко бросила она, больше чем когда-либо напоминая
профессора Макгонаголл, а не вечно отрешённое самоё себя, — к
понедельнику, пожалуйста, и никаких оправданий!
— Старая летучая мышь,
— горько проворчал Рон, когда они присоединились к толпе,
спускающейся по лестнице в Большой зал на обед. — Это же займёт
все выходные!
— Что, много задали? —
радостно поинтересовалась догнавшая их Гермиона. — А нам
профессор Вектор ничего не задал!
— Ну и к чертям его,
твоего профессора Вектора, — мрачно заявил Рон.
Они вошли в вестибюль,
где выстроилась порядочная очередь на обед. Ребята встали в
хвост, и в этот момент сзади громко прозвучало:
— Уэсли! Эй, Уэсли!
Гарри, Рон и Гермиона
обернулись. За ними стояли весьма чем-то довольные Малфой,
Краббе и Гойл.
— Ну что? — коротко
спросил Рон.
— Про твоего папашу
написали в газете, Уэсли! — Малфой помахал «Прорицательской». Он
намеренно говорил громко, так, чтобы никто в вестибюле ничего не
упустил. — Послушай-ка!
ОЧЕРЕДНАЯ ОШИБКА
МИНИСТЕРСТВА МАГИИ
Такое впечатление, что
беды министерства магии никогда не кончатся, — писала спецкор
Рита Вритер. — Недавно попавшее под обстрел прессы за
неспособность контролировать события во время финала квидишного
кубка и всё ещё не давшее вразумительного объяснения
исчезновению одного из своих работников, министерство снова
попало в неловкую ситуацию из-за вчерашней выходки Арнольда
Уэсли (отдел неправильного использования мугловых предметов
быта).
Малфой оторвался от
статьи.
— Подумать только, они
даже не смогли правильно указаать его имя, Уэсли, такое
впечатление, что он там просто ноль без палочки, — Малфой просто
каркал от радости.
Теперь уже весь
вестибюль внимательно слушал. Малфой с наслаждением разгладил
газету и продолжил чтение:
Арнольд Уэсли, два
года назад обвинявшийся во владении летающим автомобилем, вчера
оказался вовлечён в потасовку с муглами-представителями закона
(«полицейскими») по поводу неких чересчур агрессивных мусорных
баков. Судя по всему, Арнольд Уэсли прибыл на выручку
«Шизоглаза» Хмури, в прошлом Аврора, а ныне пенсионера,
отправленного министерством в отставку по причине полной
неспособности отличить рукопожатие от покушения на убийство.
Неудивительно поэтому, что мистер Уэсли, прибыв к дому мистера
Хмури, обнаружил, что тревога в очередной раз оказалась ложной.
Мистеру Уэсли удалось отделаться от полицейских только тогда,
когда он модифицировал нескольким из них память. Мистер Уэсли
категорически отказался ответить на вопрос корреспондента
«Прорицательской газеты» о том, зачем ему понадобилось впутывать
министерство в столь недостойную и потенциально неловкую
ситуацию.
— Тут фотография,
Уэсли! — Малфой развернул газету и поднял её над головой. — Твои
предки перед вашим домом — если, конечно, это можно назвать
домом! Твоей мамаше не мешало бы похудеть, а, Уэсли?
Рона трясло от гнева.
Все взгляды были прикованы к нему.
— Заткни свой грязный
рот, Малфой, — приказал Гарри, — пошли, Рон…
— Ах да, ты же гостил
у них летом, не так ли, Поттер? — с презрительной гримасой
«вспомнил» Малфой. — Так что, его мамаша и впрямь такая жирная
или это на фотографии так вышло?
— А ты знаешь, Малфой,
что у твоей мамаши, — ответил Гарри (они с Гермионой удерживали
Рона за робу, чтобы он не бросился на Малфоя), — такое
выражение, как будто у неё навоз под носом? Это у неё всегда или
только тогда, когда ты рядом?
Бледное лицо Малфоя
еле заметно порозовело.
— Не смей оскорблять
мою мать, Поттер.
— Тогда держи свой
мерзкий рот на замке, понял? — Гарри отвернулся.
БАМС!
Раздались крики —
Гарри ощутил на щеке что-то обжигающе-горячее — и полез за
волшебной палочкой, но, прежде чем успел достать её, услышал
второе «бамс» , а потом рёв, эхом разнёсшийся по всему
вестибюлю:
— НУ УЖ НЕТ, ПАРЕНЁК!
Гарри резко обернулся.
По мраморной лестнице, хромая, спускался профессор Хмури. Он
держал в руке палочку, устремлённую на ослепительно белого
хорька. Испуганно дрожа, тот вжимался в ступеньку на том самом
месте, где только что находился Малфой.
В вестибюле стояла
гробовая тишина. Никто, кроме Хмури, не смел пошевелиться. Хмури
повернулся и поглядел на Гарри — по крайней мере, его нормальный
глаз поглядел на Гарри; другой смотрел внутрь головы.
— Он тебя задел? —
пророкотал Хмури. Голос у него был очень низкий.
— Нет, — ответил
Гарри, — промахнулся.
— ОТСТАВИТЬ! — крикнул
Хмури.
— Отставить — что? —
испуганно удивился Гарри.
— Не ты — он! — Хмури
через плечо показал большим пальцем на Краббе, который замер в
полупоклоне — он собирался взять белого хорька на руки. Кажется,
вращающийся глаз Хмури был волшебным и видел то, что творится у
него за спиной.
Хмури захромал к
Краббе, Гойлу и хорьку. Последний издал панический писк и,
струисто сверкая шкуркой, бросился в направлении подземелья.
— Не выйдет! — взревел
Хмури и снова указал на хорька палочкой — тот взлетел футов на
десять вверх, потом шмякнулся на пол и снова отскочил от него
как мячик.
— Не люблю людей,
которые нападают из-за спины, — рычал Хмури, в то время как
хорёк, вереща от боли, прыгал, ударяясь об пол и снова взлетая,
— это низость, это подлость, это трусость!
Лапки и хвост
беспомощно трепыхались в воздухе.
— Никогда — так —
больше — не — делай, — приговаривал Хмури при каждом ударе
зверька об пол.
— Профессор Хмури! —
воскликнул возмущённый голос.
По лестнице со стопкой
книг в руках спускалась профессор Макгонаголл.
— Что это… Что вы
делаете? — спросила она, водя глазами вслед за подпрыгивающим
хорьком.
— Учу, — ответил
Хмури.
— Учите?… Хмури, это
что, ученик?! — взвизгнула профессор Макгонаголл, выронив книги.
— Угу, — буркнул
Хмури.
— Нет! — закричала
профессор Макгонаголл, сбегая по лестнице и вытаскивая палочку.
Через мгновение хорёк с громким хлопком снова стал Драко
Малфоем, беспомощно распластавшимся на полу. Его бело-золотые
волосы упали на блестящее пунцовое лицо. Он, кривясь от боли,
поднялся на ноги.
— Хмури, мы никогда не
используем превращения в качестве наказания! — ослабевшим
голосом произнесла профессор Макгонаголл. — Я уверена, профессор
Думбльдор уведомил вас об этом?
— Угу, уведомил, —
Хмури равнодушно почесал подбородок, — но я решил, что хорошая
трёпка и испуг…
— У нас налагают
взыскания, Хмури! Или сообщают завучу колледжа!
— Ладно, теперь и я
буду, — кивнул Хмури, неприязненно глядя на Малфоя.
Малфой поднял на Хмури
глаза, полные слёз боли и пережитого унижения, и злобно
пробормотал что-то невнятное. Ясно различимы были только слова
«мой отец».
— Отец? — спокойно
повторил Хмури, подковыляв поближе. Каждое клацание деревянной
ноги по полу эхом отдавалось в вестибюле. — Что ж, я давно знаю
твоего отца, парень… ты передай ему, что Хмури пристально следит
за его сыночком… передай ему это от меня… Итак… Стало быть,
завуч у нас Злей, правильно?
— Да, — обиженно
буркнул Малфой.
— Ещё один старый
друг, — пророкотал Хмури. — С удовольствием побеседую со
стариной Злеем… Ну, пойдём, — он подхватил Малфоя подмышку и
поволок его в подземелье.
Профессор Макгонаголл
некоторое время встревоженно глядела им вслед, затем махнула
палочкой на упавшие книжки, и те мгновенно вспрыгнули ей в руки.
— Не разговаривайте со
мной, — тихо попросил Рон Гарри и Гермиону через несколько
минут, когда они уже сидели за гриффиндорским столом. Со всех
сторон жужжали восторженные голоса, обсуждающие случившееся.
— Почему? — удивилась
Гермиона.
— Я хочу запомнить это
во всех подробностях, — Рон сидел с закрытыми глазами и
счастливым выражением на лице. — Драко Малфой, необыкновенный
прыгающий хорёк…
Гарри с Гермионой
рассмеялись. Затем Гермиона стала раскладывать по тарелкам
мясную запеканку.
— Мне кажется, он
действительно сделал Малфою больно, — озабоченно сказала она, —
на самом деле, хорошо, что профессор Макгонаголл всё это
прекратила…
— Гермиона! — яростно
завопил Рон, распахивая глаза. — Ты испортила лучший момент в
моей жизни!
Гермиона нетерпеливо
фыркнула и начала быстро есть.
— Только не говори,
что опять идёшь в библиотеку, — проговорил Гарри, наблюдая за
ней.
— А что делать, —
невнятно отозвалась Гермиона, — куча дел.
— Сама же говорила,
что профессор Вектор…
— Это не домашнее
задание, — коротко ответила Гермиона. Через пару минут она доела
и убежала.
Не успела она уйти,
как её место занял Фред.
— Но каков Хмури! —
воскликнул он.
— Клёвый! — воскликнул
Джордж, усаживаясь напротив Фреда.
— Суперклёвый! —
воскликнул лучший друг близнецов Ли Джордан, проскользнувший, не
отодвигая стула, на место рядом с Джорджем. — У нас только что
был его урок, — пояснил он Гарри с Роном.
— Ну и как он? — с
интересом спросил Гарри.
Фред, Джордж и Ли с
многозначительным видом переглянулись.
— Никогда ещё не было
ничего подобного, — уверенно сказал Фред.
— Уж он знает, —
покивал Ли.
— Что знает? — Рон
наклонился вперёд.
— Знает, что делать, —
с чувством ответил Джордж.
— Что делать? —
спросил Гарри.
— Как бороться с
силами зла, — объяснил Фред.
— Уж он повидал… —
протянул Джордж.
— 'Тр'сающе, —
невнятно добавил Ли.
Рон быстро достал из
рюкзака расписание.
— У нас он только в четверг, —
разочарованно надул губы он.
|