Глава восемнадцатая

Армия Дамблдора

            — Умбридж читала твою почту, Гарри. Другого объяснения нет.

            — Вы думаете Умбридж напала на Хедвигу? — сказал он возмущенно.

            — Я почти уверена в этом, — мрачно сказала Гермиона. — Смотри за своей лягушкой, она убегает.

            Гарри направил свою палочку на лягушку, которая с надеждой прыгала к другой стороне стола — Ассио! — и та с грустью заскочила обратно в его руку.

            Заклинания всегда были одним из лучших уроков, на которых можно было насладиться уединенной беседой; там обычно было так много движения и деятельности, что опасность быть подслушаным была очень невелика. Сегодня, в комнате, полной квакающих лягушек и каркающих ворон, и с сильным ливнем, громыхающим за окнами классной комнаты, приглушенная дискуссия Гарри, Рона и Гермионы, о том, как Умбридж почти поймала Сириуса, прошла незамеченной.

            — Я подозревала это, с тех пор как Филч обвинил тебя в заказе Навозных Бомб, потому что это выглядело как глупая ложь, — шептала Гермиона. — Я думаю, как только твое письмо было прочитано, стало ясно, что ты не заказывали их, так что у тебя не было неприятностей вообще — в этом есть своя ирония, не так ли? Но тогда я подумала, что, если кто-то лишь хотел найти предлог, чтобы прочитать твою почту? Это был бы идеальный для Умбридж способ контроля — предупредить Филча, позволить ему сделать грязную работу и конфисковать письмо, затем найти способ украсть его у него, или потребовать, чтобы он дал его посмотреть — я не думаю, что Филч стал бы возражать, когда это он выступал за права студентов? Гарри, ты раздавишь свою лягушку.

            Гарри посмотрел вниз; он действительно сжимал свою лягушку так, что у той начали вылазить глаза; он торопливо положил её на стол.

            — Мы были очень, очень близко к провалу вчера вечером, — сказала Гермиона. — Я только задаюсь вопросом, знает ли Умбридж, насколько близко. Силенцио.

            Лягушка, на которой она практиковала свое Оглушающее Заклинание, бесшумно кваканула и уставилась на неё укоризненно. — если она поймала Снаффлса../ Гарри закончил предложение за нее.

            — Он вероятно вернулся в Азкабан этим утром. — Он махнул своей палочкой не особо концентрируясь; его лягушка, раздулась подобно зеленому воздушному шару и испустила пронзительный свист.

            — Силенцио! — сказал Гермиона торопливо, направляя свою палочку на лягушку Гарри, которая тихо сдулась перед ними. — Хорошо, он не должен делать этого снова, это все. Я только не знаю, как мы собираемся сообщить ему об этом. Мы не можем послать ему сову.

            — Я не думаю, что он рискнет снова, — сказал Рон. — Он — не глуп, он знает, что она почти поймала его. Силенцио.

            Большой и уродливый ворон перед ним насмешливо каркнул.

            — Силенцио. Силенцио!

            Ворон каркнул ещё громче.

            — Это все движения твоей палочки, — сказала Гермиона, критически наблюдая за Роном, — ты не хочешь взмахнуть ней, это — скорее резкий удар.

            — Вороны тяжелее чем лягушки, — сказал Рон сквозь сжатые зубы.

            — Прекрасно, давай поменяемся, — сказала Гермиона, хватая ворона Рона и заменяя его её собственной жирной лягушкой. — Силенцио! — Ворон продолжал открывать и закрывать свой острый клюв, но не издал ни единого звука.

            — Очень хорошо, мисс Грэнжер! — сказал немного писклявым голосом Профессор Флитвик, Гарри, Рон и Гермиона одновременно подпрыгнули. — Теперь, позвольте мне взглянуть на вашу попытку, мистер Уизли.

            — Чт..? О — о, хорошо, — сказал Рон, очень взволнованный. — Э — силендо!

            Он ткнул в лягушку так сильно, что чуть не выколол ей глаз: лягушка оглушительно квакнула, и спрыгнула со стола.

            Ни для кого из них не было неожиданностью, то что Гарри и Рон получили домашнее задание в виде дополнительной практики заклинаний Оглушения.

            Им позволили остаться внутри на перерыв, из-за ливня. Они нашли места в шумной и переполненной классной комнате на первом этаже, в которой Пивз мечтательно плавал около люстры, изредка выдувая чернильный шарик на чью-нибудь макушку. Они только сели, когда Анжелина протолкнулась к ним через группу сплетничающих студентов.

            — Я получила разрешение! — сказала она. На формирование квидишной команды!

            — Превосходно! — сказали Рон и Гарри вместе.

            — Да, — сказала Анжелина, сияя. — Я пошла к МакГоннагал, и я думаю, что она обратилась к Думбледору. Так или иначе, Умбридж должна была сдаться. Ха! Так что я хочу, чтобы сегодня вечером в семь часов вы были на высоте, хорошо, потому что мы должны возместить пропущенное время. Вы понимаете, что осталось всего три недели до нашего первого матча?

            Она отодвинулась от них, удачно уклонившись от чернильного шарика Пивза, который попал, вместо этого, в сидящего рядом первогодка, и исчез из вида.

            На лице Рона проскользнула легкая улыбка, когда он выглянул из окна, которое было теперь непрозрачным из-за громыхающего дождя.

            — Надеюсь, что это прояснится. Что с тобой, Гермиона?

            Она тоже пристально глядела в окно, но так, как будто действительно видела его. Ее глаза были несосредоточены и на её лице была задумчивость.

            — Только подумайте… — сказала она, все ещё нахмуренно смотря на залитое дождем окно.

            — О Сири.. Снаффлсе? — сказал Гарри.

            — Нет … не совсем — сказала Гермиона медленно. — Больше … вопросов … Я предполагаю, что мы все делаем правильно… Я думаю … Разве нет?

            Гарри и Рон смотрели друг на друга.

            — Хорошо, это все объясняет, — сказал Рон. — Было бы действительно очень досадно, если бы ты не объяснила все должным образом.

            Гермиона смотрела на него, как если бы она только что поняла, что он был там.

            — Я только задавалась вопросом, — сказала она, её голос теперь был более сильным, — поступили ли мы правильно, основав группу Защиты Против Темных Искусств.

            — Что? — сказали Гарри и Рон вместе.

            — Гермиона, во-первых, это была твоя идея! — сказал Рон с негодованием.

            — Я знаю, — сказала Гермиона, крутя пальцами. — Но после разговора с Снаффлсом…

            — Но он — полностью за, — сказал Гарри.

            — Да, — сказала Гермиона, снова уставившись на окно. — Да, это — то, что заставило меня подумать, возможно, это не была хорошая идея.

            Пивз всплыл перед ними, с игрушечным ружьем на изготовке; автоматически все трое подняли свои мешки, чтобы прикрыть головы, пока он не прошел.

            — Давайте говорить прямо, — сказал Гарри сердито, когда они положили свои мешки на пол, — Сириус согласился с нами, так что вы не думаете, что мы должны это делать дальше?

            Гермиона выглядела напряженной и довольно несчастной. Теперь уставившись на собственные руки, она сказала, — Вы действительно доверяете его мнению?

            — Да, я да! — Сказал Гарри сразу. — Он всегда дает нам хорошие советы!

            Чернильный шарик просвистел мимо них, попав Кэйти Белл прямо по уху. Гермиона наблюдала, как Кэйти вскочила на ноги и начала бросать вещи в Пивза; прошло несколько секунд, прежде чем Гермиона заговорила снова, и это звучало, как если бы она очень тщательно выбирала слова.

            — Вы не думаете, что он стал… несколько … опрометчивым … с тех пор, как был заперт в Гриммаулд-Плейс? Вы не думаете, что он … как бы … живет за нас?

            — Что ты подразумеваешь, под «живет за нас»? — парировал Гарри.

            — Я имею в виду … Хорошо, я думаю, что ему понравилось бы сформировать секретное общество Защиты прямо под носом кого-то из Министерства… Я думаю, что он действительно расстроен тем, как мало он может сделать, находясь в укрытии … так что я думаю, что он как будто хочет … подговорить нас на это.

            Рон выглядел крайне озадаченным.

            — Сириус прав, — сказал он, — ты говоришь точно так же, как моя мать.

            Гермиона сжала губы и не ответила. Звонок зазвонил, как раз тогда, когда Пивз спикировал на Кэйти и опорожнил полную бутылку чернил на её голову.

            * * *

            Когда день подошел к своему завершению, погода не улучшалась, так что в семь часов вечера, когда Гарри и Рон спустились на квидишную площадку потренироваться, они вымокли до нитки буквально за минуту, а их ноги скользили на промокшей траве. Небо было затянуто грозовыми серыми тучами и огромным облегчением было окунуться в тепло и свет раздевалки, хотя они и знали, что отсрочка была только временной. Они застали Фреда и Джорджа, споривших о том, стоит ли использовать один из их Прогуливающих Кубиков, чтобы уклониться от полетов.

            — … но я держу пари, что она догадалась бы, — сказал Фред краешком рта. — Если бы я только не предложил ей вчера несколько Рвотных Пастилок.

            — Мы можем попробовать Лихорадочную Обманку, — бормотал Джордж, — нет, она все равно заметит.

            — Она работает? — спросил с надеждой Рон, поскольку стук дождя по крыше все усиливался и ветер выл вокруг здания.

            — Да, точно, — сказал Фред, — твоя температура увеличится.

            — Но ещё у тебя появятся массивные заполненное гноем фурункулы, — сказал Джордж, — и мы ещё не придумали, как от них избавиться.

            — Я не вижу никаких фурункулов, — сказал Рон, уставившись на близнецов.

            — Нет, ну, в общем, ты и не увидишь, — сказал Фред мрачно, — они не на том месте, которое мы обычно показываем на публике.

            — Но они делают сидение на метле довольно болезненным.

            — Хорошо, все, слушайте, — сказала Анжелина громко, появляясь из офиса Капитана. — Я знаю, что это — не идеальная погода, но есть шанс, что мы будем играть со Слизерином в таких же условиях, так что это — хорошая повод проработать, как мы собираемся с ними справиться. Гарри, разве ты не сделал что-то со своими очками, чтобы дождь не заливал их, когда мы играли с Хуффльпуфом в тот шторм?

            — Это сделала Гермиона, — сказал Гарри. Он вытянул свою палочку, коснулся очков и сказал, — Импервиус!

            — Я думаю, что все мы должны сделать то же самое, — сказала Анжелина. — если бы мы могли защитить наши лица от дождя, это действительно улучшило бы видимость — все вместе, придвиньтесь — Импервиус! ОК. Пошли.

            Они убирали свои палочки во внутренние карманы мантий, взяли метлы и последовали за Анжелиной из раздевалки.

            Хлюпая по грязи, они побрели к середине площадки; видимость была все ещё очень плохой, даже с заклинанием Импервиус; свет быстро исчез, и занавесь из дождя охватывала землю.

            — Хорошо, по моему свистку, — кричала Анжелина.

            Гарри оттолкнулся от земли, разбрызгивая грязь во всех направлениях, и взмыл вверх, ветер слегка сдувал его с курса.

            Он понятия не имел, как он собирался увидеть Проныру при такой погоде; ему достаточно трудно было заметить Бладжер, с которым они тренировались; через минуту тренировки он почти сбил его, и ему пришлось использовать Вращательный Захват Ленивца, чтобы избежать этого. К сожалению, Анжелина не видела этого. Фактически, она, похоже, вообще не могла ничего видеть; ни один из них не знал, что делали другие. Ветер усиливался; даже на расстоянии Гарри мог слышать со свистом проносящиеся капли дождя, барабанящие по поверхности озера.

            Анжелина продержала их в таком состоянии почти час, перед тем, как признала поражение. Она вела свою промокшую и рассерженную команду назад в раздевалку, упорно утверждая, что тренировка не была впустую потраченым временем, хотя её голосу явно не хватало убежденности. Фред и Джордж выглядели особенно раздраженно; оба шли на «кривых ногах» и вздрагивали с каждым движением. Гарри мог слышать их приглушенные жалобы о том, как они теперь будут сушить волосы.

            — Я думаю, часть моего тела просто разбита, — сказал Фред, с пустотой в голосе.

            — Моего нет, — сказал Джордж, сквозь сжатые зубы, — оно пульсирует подобно безумному … ощущения сильнее, чем что-бы то ни было.

            — ОЙ! — сказал Гарри.

            Он прикоснулся полотенцем к своему лицу, его глаза окосели от боли. Шрам на его лбу снова стал печь, сильнее, чем за последние несколько недель.

            — Что случилось? — сказали несколько голосов.

            Гарри появился из-за своего полотенца; раздевалка выглядела размытой, потому что он был не в очках, но он ощущал, что все лица были обращены к нему.

            — Ничего, — пробормотал он, — я — ткнул себя в глаз, только и всего.

            Но он с выражением взглянул на Рона, и они вдвоем вернулись назад, тогда как остальная часть команды осталась снаружи, укутываясь в плащи, и натягивая шляпы низко на уши.

            — Что случилось? — Сказал Рон, в тот момент, когда Алисия исчезла за дверью. — Это был твой шрам?

            Гарри кивнул.

            — Но … — выглядя испуганно, Рон шагнул к окну и посмотрел на дождь, — он — он теперь не может быть рядом с нами, ведь так?

            — Нет, — бормотал Гарри, опускаясь на скамью и потирая лоб. — Он — вероятно, за многие мили отсюда. Шрам болит, потому-что … он … сердится.

            Гарри вообще не хотел всего этого говорить, и слышал свои слова, как будто их говорил какой-то незнакомец — и все же он знал, что это было правдой. Он не понимал, каким образом он знал это, но он знал; Вольдеморт, где бы он ни был, что бы он не делал, был в ярости.

            — Ты видел его? — сказал Рон, выглядя испуганным. — У тебя было видение, или что?

            Гарри все ещё продолжал сидеть, уставившись на свои ноги, позволяя своему мозгу расслабиться после боли.

            Беспорядочная путаница форм, воющий натиск голосов …

            — Он хочет что-то сделать, и это не получается достаточно быстро, — сказал он.

            Снова, он почувствовал удивление, слыша слова, выходящие из его рта, и все же был совершенно уверен, в том, что они были правдивы.

            — Но … откуда ты знаешь? — сказал Рон.

            Гарри покачал головой и закрыл глаза руками, надавливая на их ладонями. В них искрились маленькие звезды. Он чувствовал, что Рон сел на скамью рядом, и уставился на него.

            — Это было примерно как в последний раз? — сказал Рон более спокойным голосом. — Когда твой шрам начал болеть в кабинете Умбридж? Ты-Знаешь-Кто был сердит?

            Гарри отрицательно покачал головой.

            — Что же, тогда?

            Гарри мыслями вернулся назад. Он смотрел на лицо Умбридж … его шрам болел … и он ощутил странное чувство в животе … странное, прыгающее чувство … счастливое чувство … ну конечно, он не догадался, что это было, поскольку он чувствовал себя очень несчастным …

            — Последний раз, это случилось потому, что он был доволен, — сказал он. — Действительно доволен. Он думал … что должно случиться что-то хорошее. И ночью перед нашим возвращением в Хогвартс … — он вспомнил момент, когда его шрам начал болеть особенно сильно, в его и Рона спальне в Гриммаулд-Плейс … — он был разъярен.

            Он оглянулся на Рона, который зевнул.

            — Ты можешь попросить помощи у Трелони, — сказал он со страхом в голосе.

            — Я не делаю пророчеств, — сказал Гарри.

            — Нет, а ты знаешь что ты делаешь? — сказал Рон испуганно и увлеченно одновременно. — Гарри, ты читаешь мысли Сам-Знаешь-Кого!

            — Нет, — сказал Гарри, качая головой. — Это больше похоже … на его настроение, я так думаю. Я лишь чувствую вспышки его настроения. Дамблдор рассказал кое-что о том, что случилось в прошлом году. Он сказал, что, когда Вольдеморт был около меня, или когда он чувствовал ненависть, я мог это ощущать. Здорово, теперь я ещё чувствую, когда он радуется …»

            Возникла пауза. Ветер и дождь хлестали по зданию.

            — Ты должен сообщить кому-нибудь, — сказал Рон.

            — Я сказал Сириусу, во время нашего последнего разговора.

            — Хорошо, расскажи ему и об этом случае!

            — Разве я могу? — сказал Гарри мрачно. — Умбридж следит за совами и каминами, помнишь?

            — Хорошо, тогда Дамблдору.

            — Я только что сказал тебе, он уже знает, — сказал Гарри коротко, вставая на ноги, беря плащ с вешалки и накидывая его на себя. Нет смысла рассказывать ему опять.

            Рон застегивал застежку плаща, задумчиво наблюдая за Гарри.

            — Дамблдор хочет знать, — сказал он.

            Гарри пожал плечами.

            — Пошли … Мы ещё должны попрактиковаться в заклинаниях Оглушения.

            Они поспешили назад через темноту, подскальзываясь и спотыкаясь на грязной лужайке, и не разговаривая. Гарри был в глубокой задумчивости. Что это было, что такого хотел сделать Вольдеморт, что у него это не получилось так быстро как он хотел?

            — … у него другие планы … планы, которые он может спокойно привести в действие … что-то, добраться до чего он может только посредством хитрости … что-то, подобное оружию. Что-то, что он не получил в прошлый раз.

            Гарри не думал о тех словах в течении нескольких недель; он был так поглощен тем, что происходило в Хогвартс, слишком занятый продолжающимися сражениями с Умбридж, несправедливостью вмешательства Министерства … но теперь они вернулись к нему и заставили его задуматься … Гнев Вольдеморта имел бы смысл, если бы он был все также далек от того, чтобы наложить руки на это оружие, независимо от того что это было за оружие. Мешал ли ему Орден, препятствовал ли захвату оружия? Где оно храниться? У кого оно сейчас?

            — Мимбулус Мимблетония, — сказал голос Рона и Гарри вернулся в чувство как раз вовремя, чтобы вскарабкаться через отверстие портрета в комнату отдыха.

            Гермиона легла спать рано, оставив Косолапсуса свернувшимся на ближайшем стуле, а узловатые вязаные эльфийские шляпы, лежащими на столе у огня. Гарри был доволен, что её не было рядом, потому что он не хотел снова обсуждать боль в шраме и выслушивать уговоры пойти к Дамблдору. Рон продолжал бросать на него обеспокоенные взгляды, но Гарри достал книгу Заклинаний и принялся дописывать свое сочинение, хотя он только притворялся сосредоточенным, и к тому времени, когда Рон сказал, что идет спать, он не написал практически ничего.

            Время перевалило за полночь, пока Гарри читал и перечитывал раздел об использовании подло-травки, любистока и чихослова и не понимая из этого ни единого слова.

            Эти растения наиболее эффективны при воспалении мозга, и поэтому часто используются в Запутывающем и Оглупляющем зельях, где волшебник жаждущий создания импульсивности и безрассудства …

            … Гермиона сказала, что Сириус становится безрассудным, будучи запертым в Гриммаулд-Плейс …

            … наиболее эффективны при воспалении мозга, и поэтому часто используются …

            … в Ежедневном Пророке посчитали бы, что его мозг воспалился, если бы они выяснили, что он знал то, что чувствовал Вольдеморт …

            … и поэтому часто используются в Запутывающем и Оглупляющем зельях …

            … запутанное было слово, хорошо; почему он знал что чувствовал Вольдеморт? Что это была за сверхъестественная связь между ними, которую Дамблдор никогда не мог объяснять толком?

            … где волшебник жаждущий …

            … как Гарри хотел бы заснуть …

            … создания импульсивности …

            … было тепло и удобно в кресле перед камином, с дождем, все ещё стучащим по оконным стеклам, мурлыкающим Косолапсусом, и треском огня …

            Книга выскользнула из ослабшей руки Гарри и с глухим стуком приземлилась на коврике. Его голова склонилась вбок …

            Он снова шел по бесконечному коридору, его шаги отзывались эхом в тишине. Дверь в конце коридора вырисовывалась все четче, его сердце колотилось в волнении … если бы он только мог открыть её … войти внутрь …

            Он протянул руку … кончики его пальцев были в дюйме от неё …

            — Гарри Поттер, сэр!

            Он сразу проснулся. Все свечи в комнате отдыха были погашены, но рядом с ним что-то двигалось.

            — Кто здесь? — сказал Гарри, выпрямившись в кресле. Огонь почти погас, в комнате было темно.

            — У Добби ваша сова, сэр! — сказал писклявый голос.

            — Добби? — хрипло сказал Гарри, глядя через мрак на источник голоса.

            Добби, домашний эльф, стоял около стола, на котором Гермиона оставила пол дюжины её вязаных шляп. Его большие, заостренные уши теперь были придавлены чем-то, похожим на все шляпы, которые Гермиона когда-либо вязала; он носил их одну на другой, так, что его голова казалась удлиненной два, или три фута, и на самой верхушке сидела Хедвига, тихо ухающая и явно здоровая.

            — Добби вызвался возвратить сову Гарри Поттеру, — сказал эльф писклявым голосом, со взглядом обожания на лице, — Профессор Груббли-Планк говорит, что она теперь в порядке, сэр — Он склонился в глубоком поклоне, так, что его похожий на карандаш нос коснулся изношенной поверхности коврика, а Хедвига издала возмущенный крик и затрепыхалась на ручке стула Гарри.

            Спасибо, Добби! — сказал Гарри, поглаживая голову Хедвиги и сильно моргая, пытаясь избавиться от образа двери из его сна … она была очень отчетливой. Рассматривая Добби вблизи, он заметил, что эльф также носил несколько шарфов и неисчислимое количество носков, так, чтобы его ноги выглядели слишком большими для его тела.

            — Э … ты брал всю одежду, которую оставляла Гермиона?

            — О, нет, сэр, — сказал Добби радостно. — Добби брал кое-что для Винки, сэр.

            — Да, а как — Винки? — спросил Гарри.

            Уши Добби слегка поникли.

            — Винки все ещё много пьет, сэр, — сказал он печально, его огромные круглые зеленые глаза, большие как теннисные шары, стали грустными. — Она все ещё не беспокоится об одежде, Гарри Поттер. Ни делайте её для других домашних эльфов. Ни один из них не покинет больше Гриффиндорскую Башню, не с шляпами и носками спрятанными повсюду, они находят это оскорбительным, сэр. Добби делает это сам, сэр, но Добби не возражает, сэр, поскольку он всегда надеется встретить Гарри Поттера и сегодня вечером, сэр, его желание исполнилось! — Добби снова склонился в глубоком поклоне. — Но Гарри Поттер не кажется счастливым, — продолжал Добби, выпрямляясь и робко смотря на Гарри. — Добби слышал его бормотание во сне. У Гарри Поттера были плохие сны?

            — Не такие уж и плохие, — сказал Гарри, зевая и протирая глаза. — У меня были и похуже.

            Эльф рассматривал Гарри своими большими шарообразными глазами. Затем он сказал очень серьезно, его уши поникли, — Добби жаль, что он не может помочь Гарри Поттеру, поскольку Гарри Поттер освободил Добби, и Добби намного, намного счастливее теперь.

            Гарри улыбнулся.

            — Тебе не нужно помогать мне, Добби, но спасибо за предложение.

            Он нагнулся и поднял книгу Микстур. Он решил закончить эссе завтра. Он закрыл книгу и как только он это сделал, свет от огня осветил тонкие белые шрамы на его руке — результат наказания Умбридж …

            — Жди момента — есть кое-что, что ты можешь для меня сделать, Добби, — сказал Гарри медленно.

            Эльф оглянулся, сияя.

            — Расскажите, Гарри Поттер, сэр!

            — Я должен найти место, где двадцать восемь человек могут заниматься Защитой Против Темных Искусств, не рискуя быть обнаруженными любым из преподавателей. Особенно, — Гарри сжал руку на книге, так, что шрамы стали жемчужно белыми, — Профессором Умбридж.

            Он ожидал, что улыбка эльфа исчезнет, его уши повиснут; он ожидал, что тот будет говорить, что это невозможно, или, что он попробует найти что-нибудь, но надежды не велики. Чего он не ожидал от Добби, так это того, что тот подскочит, и его уши, бодро покачивающиеся, хлопнут его по руке.

            — Добби знает идеальное место, сэр! — сказал он радостно. — Добби слышал об этом от других домашних эльфов, когда он прибыл в Хогвартс, сэр. Это место известно нам как Комната Прибытия и Ходьбы, сэр, или как Комната Необходимости!

            — Почему? — сказал Гарри любопытно.

            — Потому что это комната, в которую человек может войти, только — сказал Добби серьезно, — если он в этом действительно нуждается. Иногда она там, иногда нет, но когда она появляется, она всегда оборудована для нужд ищущих. Добби использовал её, сэр, — сказал эльф, понижая голос и выглядя виновато, — когда Винки была очень пьяна; он спрятал её в Комнате Необходимости, и он нашел там противоядие к маслянному пиву, и хорошую кровать эльфийских размеров, чтобы дать ей возможность проспаться, сэр … И Добби знает, что мистер Филч нашел там специальные обтирочные материалы, когда он испытывал в них нехватку, сэр, и…

            — И если тебе действительно нужна ванна, — сказал Гарри, внезапно вспомнив слова Дамблдора в предыдущее Рождество, — она сама создастся из комнатной вазы?

            — Добби полагает, что так, сэр, — сказал Добби, искренне кивая. — Это — наиболее удивительная комната, сэр.

            — сколько людей знают об этом? — сказал Гарри, выпрямляясь в кресле.

            — Очень немногие, сэр. Большинство людей натыкаются на нее, когда они в ней очень нуждаются, сэр, но чаще всего они никогда не находят её снова, поскольку не знают, что она всегда здесь, ожидает, чтобы её вызвали, сэр.

            — Это звучит замечательно, — сказал Гарри, его сердце прыгало. — Это звучит превосходно, Добби. Когда ты можешь показать мне, где это?

            — В любое время, Гарри Поттер, сэр, — сказал Добби, восхищенно взирая на энтузиазм Гарри. — Мы можем пойти сейчас, если ты хочешь!

            На мгновение Гарри поддался соблазну пойти с Добби. Он был уже на полпути, намериваясь сбегать наверх за Плащем Невидимкой, когда, не в первый раз, голос очень похожий на голос Гермионы, шепнул ему на ухо: безрассудный. Ко всему прочему, было очень поздно, он был истощен, и должен был закончить эссе для Снейпа.

            — Не сегодня, Добби, — сказал Гарри, неохотно опускаясь назад в кресло. Это действительно важно … Я не хочу горячиться, нужно будет все тщательно спланировать. Слушай, ты можешь просто сказать мне, где эта Комната Необходимости находится, и как в неё попасть?

            * * *

            Их мантии путались и обматывались вокруг них, когда они стояли, насквозь промокшие, посреди залитых водой растений на сдвоенной Гербологии, где они едва могли слышать то, что говорила профессор Спраут, из-за стука тяжелых как градины капель дождя по крыше оранжереи. Во второй половине дня урок по Уходу за Магическими Существами был перенесен из охваченного штормом двора в свободную классную комнату на первом этаже и, к их огромному облегчению, Анжелина разыскала свою команду за ланчем, чтобы сообщить, что тренировка по квиддичу была отменена.

            — Хорошо, — сказал Гарри спокойно, когда она сказала ему, — потому что мы нашли, где провести наше первое занятие по Защите. Сегодня, в восемь часов, седьмой этаж напротив гобелена Барнабаса Спятившего, того, который с тролями. Ты можешь сказать Кэйти и Алисии?

            Она выглядела слегка ошеломленной, но пообещала сообщить остальным. Гарри с аппетитом набросился на сосиски и пюре. Когда он потянулся за тыквенным соком, он заметил, что Гермиона наблюдает за ним.

            — Что? — сказал он невнятно.

            — Ну … я только хотела сказать, что планы Добби не всегда были безопасными. Разве ты не помнишь тот случай, когда твоя рука осталась без костей?

            Эта комната не просто очередная безумная идея Добби; Дамблдор знает о ней, он упомянул об этом на Рождественском Балу.

            Лицо Гермионы засияло. — Дамблдор рассказал тебе о ней?

            — Только упомянул, — сказал Гарри, пожимая плечами.

            — О, ну, тогда все в порядке, — сказала Гермиона оживленно и больше не возражала.

            Вместе с Роном они потратили большую часть дня, разыскивая тех людей, которые подписались под своими именами в списке в Голове Борова, и сообщая им, где нужно встретиться вечером. К некоторому разочарованию Гарри, Чо Чанг и её подругу первой нашла Джинни; однако, к концу обеда он был уверен, что новости дошли до каждого из тех двадцати пяти человек, которые были в Голове Борова.

            В половине восьмого Гарри, Рон и Гермиона покинули комнату отдыха Гриффиндора, Гарри сжимал в руке кусок пергамента. Пятигодкам было позволено гулять по коридорам до девяти часов, но они все трое продолжали нервно оглядываться по сторонам на протяжении всего пути до седьмого этажа.

            — Успокойтесь, — предупредил Гарри, разворачивая кусок пергамента на последней лестничной площадке, он ткнул в него палочкой и забормотал, — я торжественно клянусь, что не затеваю ничего хорошего.

            Карта Хогвартса появилась на чистой поверхности пергамента. Крошечные черные точки помеченные именами двигались, указывая где находятся различные люди.

            — Филч сейчас на втором этаже, — сказал Гарри, держа карту близко к глазам, — а миссис Норрис на четвертом.

            — А Умбридж? — сказала Гермиона с тревогой.

            — В её кабинете, — сказал Гарри, показывая. — Хорошо, вперед.

            Они поспешно прошли через коридор к месту, которое указал Добби, напротив протяженной пустой стены висел огромный гобелен, изображающий дурацкую попытку Барнабаса Спятившего научить троллей балету.

            — Хорошо, — сказал Гарри спокойно, в то время как изъеденный молью тролль сделал паузу в своем неустанном избиении дубинкой потенциального преподавателя балета, чтобы взглянуть на них. — Добби сказал, что нужно пройти мимо этой части стены три раза, концентрируясь на том, в чем мы особо нуждаемся.

            Они проделали это, резко разворачиваясь у окна за пределами чистого участка стены и рядом с вазой размерами с человека, на другой её стороне. Рон таращил глаза, пытаясь сосредоточиться; Гермиона что-то шептала; кулаки Гарри были сжаты, он смотрел в пространство перед собой.

            Мы должны где-то учиться, чтобы бороться … думал он. Просто дайте нам место для занятий … где-то, где они не смогут найти нас …

            — Гарри! — сказала Гермиона резко, когда они развернулись после третьего прохода.

            В стене рядом с ними появилась гладкая дверь. Рон уставился на неё слегка настороженно. Гарри потянулся к медной ручке, открыл дверь и вошел в просторную комнату, освещенную мерцающими факелами, похожими на те, которые освещали темницы на восемь этажей ниже.

            Вдоль стен стояли деревянные книжные шкафы, а большие шелковые подушки на полу заменяли стулья . На полках, в дальнем конце комнаты, стояли инструменты, такие как Горескопы, Сенсоры Секретности и большое, треснутое Зеркало Заклятых, которое, Гарри был в этом уверен, он видел висящим в кабинете Хмури в прошлом году.

            Они пригодятся, когда мы займемся Ошеломлением, — сказал Рон с энтузиазмом, пиная ногой одну из подушек.

            — И только взгляните на эти книги! — сказала Гермиона взволнованно, водя пальцем по корешкам больших томов в кожаном переплете. — Сборник Основных Проклятий и Противодействий Им … Уклонение от Темных Искусств … Книга Заклинаний Самозащиты … ничего себе … «Она смотрела на Гарри, её лицо сияло, и он видел, что присутствие сотен книг наконец убедило Гермиону, что они поступили правильно. — Гарри, это замечательно, здесь есть все, что нам нужно!

            И, уже откинув беспокойство, она взяла с полки Проклятья для Проклятий, уселась на ближайшую подушку и начала читать.

            Кто-то негромко постучал в дверь. Гарри оглянулся. Прибыли Джинни, Невиль, Лаванда, Парвати и Дин.

            — Стоп, — сказал Дин, пораженно оглядываясь вокруг. — Что это за место?

            Гарри начал объяснять, но прежде, чем он закончил, прибыли ещё люди, и он был вынужден начать сначала. К тому времени, когда наступило восемь часов, все подушки уже были заняты. Гарри подошел к двери и высунул ключ из замка; раздался довольно громкий щелчок, и все затихли, смотря на него. Гермиона тщательно отметила страницу в Проклятиях для Проклятий и отложила книгу в сторону.

            — Хорошо, — сказал Гарри, немного нервно. Это — место, которое мы нашли для наших занятий, и вы — э — очевидно тоже его нашли. Отлично.

            — Это фантастика! — сказала Чо, и несколько человек пробормотали, соглашаясь.

            — Странно, — сказал Фред, хмурясь. — Мы однажды спрятались здесь от Филча, помнишь, Джордж? Но тогда это была лишь кладовка для метел.

            — Эй, Гарри, что это такое? — спросил Дин из глубины комнаты, указывая на Горескопы и Зеркало Заклятых.

            — Индикаторы Зла, — сказал Гарри, ступая между подушками, пробираясь к нему. — В основном, они срабатывают, если поблизости есть Темные Маги или враги, но не слишком на них полагайтесь, их можно обмануть …

            Он заглянул на мгновение в треснутое Зеркало Заклятых; туманные очертания двигались внутри него, хотя нельзя было распознать ни одно из них . Он повернулся к нему спиной.

            — Хорошо, я думал о том, с чего нам начать, и — э — он заметил поднятую руку. — что, Гермиона?

            — Я думаю, что мы должны выбрать лидера, — сказала Гермиона.

            — Лидер Гарри, — сразу сказала Чо, смотря на Гермиону, как будто та была сумасшедшей.

            Желудок Гарри сделал ещё одно сальто.

            — Да, но я думаю, что мы должны проголосовать за это, — сказала Гермиона невозмутимо. — Это формальность, и тогда он получит все полномочия. Итак, кто думает, что Гарри должен быть нашим лидером?

            Руки подняли все, даже Захария Смит, хотя сделал он это без особого энтузиазма.

            — Э — хорошо, спасибо, — сказал Гарри, чувствуя, что его лицо начинает пылать. — И — что, Гермиона?

            — Еще я думаю, что у нас должно быть название, — сказала она пылко, её рука все ещё висела в воздухе. — Это укрепило бы дух товарищества и единства, как вы считаете?

            — Может быть Лига Анти-Умбридж? — сказала Анжелина с надеждой.

            — Или Министерство Магии Группы Идиотов? — предложил Фред.

            — Я думала, — сказала Гермиона, нахмуренно смотря на Фреда, — о названии, которое ничего не говорило бы посторонним, и тогда мы могли бы свободно его произносить за пределами этой комнаты.

            — Общество Защиты? — сказала Чо. — Короткого ОЗ, так что никто не догадается, о чем мы говорим?

            — Да, ОЗ это хорошо, — сказала Джинни. — Только давайте стоять за Армию Дамблдора, потому что она — худшее опасение Министерства, ведь так?

            Это вызвало массу одобрительных возгласов и смеха.

            — Все за ОЗ? — сказала Гермиона командирским голосом, становясь коленями на подушку, чтобы подсчитать. Большинство — предложение принято!

            Она прикрепила пергамент с их подписями на стену и написала сверху большими буквами: ОЗ.

            — Правильно, — сказал Гарри, когда она снова села, — так с чего мы начнем практику? Я думаю, первая вещь, которой мы должны заняться — Экспеллиармус, ты знаешь, Заклинание Разоружения. Я знаю, это конечно основы, но оно действительно полезно.

            — О, пожалуйста, — сказал Захариа Смит, выкатывая глаза и сжимая ладони. — Я не думаю, что Экспеллиармус чем-то нам поможет против Сами-Знаете-Кого, разве не так?

            — Я использовал это заклинание против него, — сказал Гарри спокойно. — в июне это спасло мне жизнь.

            Смит глупо открыл рот. Остальные притихли.

            — Но если ты думаешь, что это не для тебя, ты можешь уйти, — сказал Гарри.

            Смит не двигался. Также, как и все остальные.

            — Хорошо, — сказал Гарри, его губы пересохли, из-за того, что все взгляды были направлены на него, — я думаю, мы должны разделиться на пары и попрактиковаться.

            Было очень непривычно раздавать инструкции, но смотреть за их выполнением было ещё непривычнее. Все сразу поднялись на ноги и разделились. Как и ожидалось, Невиль остался баз партнера.

            — Ты можешь заниматься со мной, — сказал ему Гарри. — Хорошо — по счету три, раз, два, три.

            Комната внезапно наполнилась криками Экспеллиармус. Палочки летели во всех направлениях; неточно пущеные заклинания попадали в книги на полках, заставляя их летать по воздуху. Гарри был слишком быстр для Невиля, палочка вылетела у того из руки, попала в потолок вызвав сноп искр и с грохотом приземлилась на верхушку книжной полки, с которой Гарри вернул её Заклинанием Вызова. Глядя вокруг, он понял, что не зря предложил начать занятия с основ; было много неудачных попыток, многие вообще не смогли разоружить своих противников, просто заставляя их отскочить, или вздрогнуть, когда их слабое заклинание со свистом проносилось мимо них.

            — Экспеллиармус! — сказал Невиль, и Гарри, пойманный врасплох, почувствовал, как палочка выскочила из его руки.

            — Я СДЕЛАЛ ЭТО! — сказал Невиль ликующе. — Я никогда не делал этого раньше — Я СДЕЛАЛ ЭТО!

            — Молодец! — сказал Гарри ободряюще, решив не уточнять, что в реальном поединке противник Невиля вряд ли смотрел бы в противоположную сторону, держа палочку свободно, отведенной в сторону. — Слушай, Невиль, ты можешь пару минут по очереди попрактиковаться с Роном и Гермионой, пока я пойду посмотрю, как дела у остальных?

            Гарри отошел на середину комнаты. Что-то очень странное случилось с Захарией Смитом. Каждый раз, когда он открывал рот, чтобы разоружить Энтони Голдштейна, его собственная палочка вылетала из его руки, хотя Энтони, похоже, не проронил ни звука. Гарри не нужно было далеко ходить, чтобы понять, в чем дело: Фред и Джордж были в нескольких футах от Смита и по очереди направляли палочки тому в спину.

            — Извини, Гарри — сказал Джордж торопливо, когда Гарри поймал его взгляд. — Не мог удержаться.

            Гарри ходил среди других пар, поправляя тех, кто что-то делал не правильно. Джинни была в команде с Майклом Корнером; она делала все очень хорошо, принимая во внимание, что Майкл либо был очень плох либо просто притворялся. Ерни Макмиллан махал палочкой слишком энергично, давая своему партнеру время, чтобы обойти его защиту; братья Криви были полны энтузиазма, но именно они были главными виновниками прыгающих с полок книг; Луна Лавгуд была слишком непостоянной, то выдергивая палочку Джастина Финча-Флетчли из его руки, то заставляя его волосы встать дыбом.

            — Хорошо, остановитесь! — кричал Гарри. — Остановитесь! Остановитесь!

            Мне нужен свисток, подумал он, и сразу же заметил его, лежащим на вершине самого ближнего ряда книг. Он взял его и с силой дунул. Все опустили палочки.

            Это было неплохо, — сказал Гарри, — но еще, определенно, есть над чем работать. — Захария Смит впился в него взглядом. — Давайте попробуем снова.

            Он опять отошел вглубь комнаты, и стал давать оттуда советы. Постепенно дело пошло лучше.

            Некоторое время ему удавалось избегать Чо и её подруги, но после того, как он дважды обошел каждую пару в комнате, он почувствовал, что больше не может их игнорировать.

            — О нет, — сказала Чо довольно бурно, когда он приблизился. — Экспеллиамус! Я думаю, Экспеллимелус, я — о, прости, Мариетта!

            Рукав её подруги загорелся; Мариетта погасила огонь своей палочкой и впилась взглядом в Гарри, как будто это была его ошибка.

            — Из-за тебя я стала нервной, у меня раньше хорошо получалось! — сказала Чо Гарри с сожалением.

            Это было довольно неплохо, — солгал Гарри, но когда она подняла брови, он сказал, — Хорошо, нет, это было паршиво, но я знаю, что ты можешь сделать все как надо, я наблюдал за тобой.

            Она засмеялась. Ее подруга Мариетта посмотрела на них довольно кисло и отвернулась.

            — Она здесь не по своему желанию, — тихо произнесла Чо. — Она действительно не хочет быть здесь, но я заставила её пойти со мной. Ее родители запретили ей делать что-либо, что могло бы расстроить Умбридж. Видишь ли, её мама работает в Министерстве.

            — А как на счет твоих родителей? — спросил Гарри.

            — Ну, они тоже запретили мне выступать против Умбридж, — сказала Чо, гордо. — Но если они думают, что я не собираюсь бороться с Сам-Знаешь-Кем после того, что случилось с Седриком.

            Она прервалась, выглядя довольно смущенной, и между ними возникла неуклюжая тишина ; палочка Тэрри Бута просвистела возле уха Гарри и попала Алисии Спиннет по носу.

            — Ну, а мой папа очень благосклонно относится к любым действиям против министерства! — сказала Луна Лавгуд гордо, из-за спины Гарри; очевидно она подслушала их беседу, в то время как Джастин Финч-Флетчли пытался освободиться от мантии, опутавшей его голову. — Он всегда говорит, что не верит ни единому слову Фуджа; Можно только догадываться сколько гоблинов он убил! И конечно он использует Департамент Тайн, для разработки ужасных ядов, которые он тайком подсыпает любому, кто с ним не согласен. И потом, эта его Умгубулар Слешкильтер (Umgubular Slashkilter).

            — Не спрашивай, — тихо сказал Гарри Чо, как только та открыла рот, выглядя озадаченной. Она хихикнула.

            — Эй, Гарри, — позвала Гермиона с другого конца комнаты, — Ты следишь за временем?

            Он глянул на часы и был потрясен, увидев, что было уже десять минут десятого, и значит, им немедленно нужно было возвращаться по комнатам отдыха, или они рисковали быть схвачеными, и наказанными Филчем за нарушение распорядка. Он дунул в свисток; все прекратили кричать «Экспеллиамус», и последняя пара палочек с грохотом упала на пол.

            — Итак, это было неплохо, — сказал Гарри, — но у нас закончилось время, будет лучше, если мы разойдемся. В то же самое время, в том же самом месте на следующей неделе?

            — Раньше! — сказал Дин Томас нетерпеливо, и много людей согласно закивало.

            Анжелина, однако, быстро сказала — Начинается квидишный сезон, команде тоже нужно тренироваться!

            — Тогда, скажем, в следующую среду ночью, — сказал Гарри, — мы можем решить все на дополнительной встрече. Вперед, сейчас нам лучше идти.

            Он снова вытянул Карту Мародера и тщательно проверил, нет ли преподавателей на седьмом этаже. Он дал им возможность уходить по три-четыре человека, с тревогой наблюдая по крошечным точкам, благополучно ли они добрались до спальни: Хуффльпуфф к главному коридору, который также вел к кухням; Равенкло к башне в западной части замка, и Гриффиндор по коридору к портрету Толстой Тети.

            — Это в самом деле, в самом деле было здорово, Гарри — сказала Гермиона, когда наконец остались только она, Гарри и Рон.

            — Да, это точно! — сказал Рон с энтузиазмом, когда они выскользнули из двери и наблюдали, как она тает позади них. — Ты видел, как я разоружил Гермиону, Гарри?

            — Всего один раз, — сказала Гермиона, обидевшись. — Я доставала тебя чаще, чем ты меня.

            — И совсем не один раз, у меня получилось как минимум три раза.

            — Это если считать тот случай, когда ты споткнувшись выбил палочку у меня рук.

            Они спорили всю дорогу по пути назад в комнату отдыха, но Гарри их не слушал. Одним глазом он поглядывал на Карту Мародера, и ещё он думал о том как Чо сказала, что он заставляет её нервничать.