Глава двадцать вторая

Больница Колдовских болезней и травм им. Святого Мунго

            Гарри был так обеспокоен, что МакГоннагал поняла, что он не шутит. Он вскочил с кровати, надел халат и очки.

            — Уизли, Вы также должны пойти с нами, — сказала Профессор МакГоннагал.

            Они вышли из спальни, мимо притихших Невилла, Дина и Симуса, спустились по спиральной лестнице в общую гостиную, прошли через отверстие за портретом и двинулись по освещенному лунным светом коридору. Гарри чувствовал, что ужас в любой момент может охватить его целиком: он хотел бежать, хотел позвать Дамблдора — Господин Уизли истекал кровью, пока они так спокойно вышагивали. А что, если эти зубы (Гарри силился не думать «Мои зубы») были ядовиты? Они миновали Миссис Норрис, которая посмотрела на них похожими на фонарики глазами и тихо зашипела, но Профессор МакГоннагал сказала: «Вон отсюда! » и та скрылась в тени.

            Через несколько минут они достигли каменной горгульи, охранявшей вход в кабинет Дамблдора.

            — Шипучие летучки, — произнесла Профессор МакГоннагал.

            Горгулья отскочила в сторону; стена позади неё раздвинулась, открывая каменную лестницу, которая плавно двигалась вверх подобно спиральному эскалатору. Они шагнули на движущуюся лестницу, стена за ними закрылась с глухим стуком и они, кружась, поднимались, пока не достигли отполированной до зеркального блеска дубовой двери с молотком в форме грифона.

            Было уже заполночь, но из-за двери доносилось множество голосов. Казалось, что Дамблдор принимает у себя не меньше дюжины человек. Но когда Профессор МакГоннагал постучала три раза молоточком-грифоном, голоса внезапно смолкли, как будто их кто-то выключил. Дверь распахнулась и она ввела Гарри и Рона внутрь.

            В комнате царил полумрак; странные серебряные приборы, стоящие на столах были тихи и не трещали, как обычно, портреты старых директоров и директрис покрывали стены, а великолепная красно-золотая птица дремала на своей жердочке, засунув голову под крыло.

            — О, это Вы, Профессор МакГоннагал… и… ах! ..

            Дамблдор, чуть наклонившись вперед, сидел на старом кресле. Перед ним, на столе, в лучах искусственного света, лежали документы. Несмотря на то, что под великолепной, расшитой фиолетовым и золотым, мантией виднелась белоснежная ночная рубашка, он казался очень бодрым. Он пристально посмотрел на МакГоннагал своими ярко-голубыми глазами.

            — Профессор Дамблдор, у Поттера был … кошмар, — сказала Профессор МакГоннагал. — Он говорит …

            — Это был не кошмар, — быстро вставил Гарри.

            Профессор МакГоннагал, слегка нахмурившись, оглянулась на него.

            — Пусть так, Поттер, расскажите обо всем Директору.

            — Я … ну, я спал, — проговорил Гарри в отчаянном желании заставить Дамблдора понять его, чувствуя легкое раздражение из-за того, что Ректор смотрел не на него, а на свои собственные скрещенные пальцы рук. — Но это был не обычный сон, это была реальность. Я видел, как это произошло… — он глубоко вздохнул, — … на отца Рона, Господина Уизли, напала гигантская змея.

            Казалось, что слова, отражаясь от стен комнаты, звучат несколько смешно. Повисла пауза. Дамблдор откинулся назад и некоторое время смотрел в потолок.

            Побледневший от ужаса Рон переводил взгляд с Гарри на Дамблдора.

            — Как ты это увидел? — спокойно спросил Дамблдор, даже не взглянув на Гарри.

            — Ну, я не знаю… — довольно сердито ответил он, — … в своей голове, я думаю.

            — Ты не правильно понял меня, — все также спокойно сказал Дамблдор. — Я имею в виду, где ты находился во время этого нападения? Возможно, ты стоял около жертвы, или наблюдал все происходящее сверху.

            Это было такой неожиданный вопрос, что Гарри в изумлении уставился на него; он был почти уверен, что Дамблдор все знает.

            — Я был змеей, — сказал он. — Я видел все это с точки зрения змеи.

            Никто ничего не говорил несколько мгновений; затем Дамблдор, наконец посмотрев на Рона, все ещё стоящего с белым лицом, спросил другим, уже более резким голосом:

            — Артур сильно пострадал?

            — Да, — сказал Гарри решительно и подумал: почему все они так медленно соображают, когда человек истекает кровью? И почему Дамблдор не смотрит на него?

            Но Дамблдор встал, так быстро, что Гарри подпрыгнул от неожиданности, и обратился к одному из старых портретов, висевшему почти около потолка.

            — Эверард! — сказал он резко, — и Вы тоже, Дилус!

            Болезненный волшебник с короткой черной челкой и пожилая ведьма с длинными серебряными локонами рамке около него, которые, казалось, ранее находились в глубочайшем сне, сразу же открыли глаза.

            — Вы слышали? — спросил Дамблдор.

            Волшебник кивнул; ведьма сказала: «Ну конечно».

            — Эверард, — сказал Дамблдор, — Ты должен поднять тревогу и убедиться, что его нашли наши люди.

            Оба кивнули и внезапно исчезли из своих рамок, но не появились в соседних портретах (как это обычно происходило с картинами в коридорах). В одной рамке остался только темный фон, в другой — только красивое кожаное кресло. Гарри заметил, что многие другие директора и директрисы на стенах уже не притворяются спящими, а внимательно смотрят на него из-под ресниц и понял, кто разговаривал здесь, когда они стучали.

            — Эверард и Дилус были самыми знаменитыми директорами Хогвартса, — сказал Дамблдор, проходя мимо Гарри, Рона и Профессора МакГоннагал, чтобы подойти к великолепной птице, сидящей на жердочке около двери. — У них есть портреты в различных магических учреждениях. А так как они способны свободно передвигаются между ними, то смогут сообщить нам, что происходит в других местах.

            — Но Господин Уизли может оказаться где угодно! — почти закричал Гарри.

            — Пожалуйста, присаживайтесь, — сказал Дамблдор, как будто Гарри ничего не говорил. — Вряд ли Эверард и Дилус вернутся скоро. Профессор МакГоннагал, вы не могли бы сотворить три дополнительных кресла?

            Профессор МакГоннагал достала волшебную палочку из кармана мантии и взмахнула ею; три стула проявились из воздуха, но, в отличие от удобных ситцевых кресел, созданных Дамблдором тогда на суде, они были простыми деревянными, с прямыми спинками. Гарри сел, наблюдая за Дамблдором через плечо. Ректор погладил одним пальцем фиолетово-золотую головку Фокса. Феникс тут же проснулся. Он вытянул свою красивую головку и смотрел на Дамблдора блестящими темными глазами.

            — Нам нужно… — спокойно сказал птице Дамблдор, — … предупреждение.

            Последовала вспышка огня, и феникс исчез.

            Дамблдор же склонился над одним из хрупких серебряных приборов, о назначении которого Гарри никогда не знал, перенёс его на стол и нежно постучал по нему кончиком своей волшебной палочки.

            Прибор ожил с ритмичным перезвоном. Из маленькой серебряной трубки в его крышке показались клубы зелёного дыма. Дамблдор внимательно вглядывался в дым, наморщив брови. Через несколько секунд эти маленькие клубы превратились в равномерную струю дыма, которая густела и клубилась в воздухе…и из неё выросла голова змея, широко открывающего пасть. Гарри было интересно: подтвердит ли прибор его рассказ? Он напряжённо ждал од Дамблдора знака, что тот поверил ему, но Дамблдор не поднимал глаз.

            — Естественно, естественно, — тихонько бормотал про себя Дамблдор, продолжая исследовать поток дыма без малейшей тени удивления. — Но, по сути, разделились?

            Гарри не мог понять смысл этого вопроса. Призрачный змей раздвоился, и, извиваясь, двигался в темном воздухе. С мрачным выражением лица Дамблдор снова дотронулся до прибора волшебной палочкой, раздался слабый звон, клубы дыма начали редеть и, наконец, полностью исчезли.

            Дамблдор поставил прибор на место. Гарри заметил, что многие из старых директоров школы пристально смотрят на него, но, поняв, что Гарри увидел это, тут же притворились спящими. Гарри очень хотел спросить, для чего был тот прибор, но, прежде чем он успел это сделать, со стены раздался возглас …

            Эверард, слегка запыхавшийся, снова появился в своем портрете.

            — Дамблдор!

            — Какие новости? — сразу же спросил Дамблдор.

            — Я долго кричал, пока кто-то не подошел, — сказал волшебник, вытирая брови висящей позади него занавеской, — Я сказал, что слышал, как кто-то двигался внизу. Они долго не могли поверить мне, но все-таки снизошли до проверки… Вы знаете, что внизу нет никаких портретов, чтобы я смог наблюдать за происходящим…

            Через несколько минут они принесли его, он был весь в крови, я перешел на портрет Эльфриды Крэгг, чтобы лучше все видеть…

            — Хорошо, — сказал Дамблдор. — Я надеюсь, Дилус видела, куда его доставили, и тогда…

            — Дамблдор, они доставили его в госпиталь Святого Мунго… они несли его мимо моего портрета…он выглядит ужасно. — прервала его ведьма с серебряными волосами, возникшая в своем портрете и, кашля, опустилась в кресло.

            — Спасибо, — сказал Дамблдор и оглянулся на Профессора МакГоннагал. — Минерва, мне нужно, чтобы вы пошли и разбудили других детей Уизли.

            — Конечно …

            Профессор МакГоннагал встала и стремительно подошла к двери. Гарри бросил быстрый взгляд на Рона, который выглядел очень испуганно.

            — А как насчет Молли? — остановившись, спросила Профессор МакГоннагал.

            — Это будет работа для Фокса, когда он закончит присматривать за всеми, кто приближается, — сказал Дамблдор. — Но она может уже все знать, ведь у неё есть великолепные часы.

            Гарри знал, что Дамблдор имел в виду часы, показывающие не время, а местонахождение и состояние всех членов семьи Уизли, и с ужасом подумал, что стрелка Господина Уизли, наверное, должна сейчас указывать на точку «смертельная опасность». Но было уже поздно, Госпожа Уизли, скорее всего, спала и не смотрела на часы. Гарри почувствовал дрожь, вспомнив Вризрака Госпожи Уизли, превращающегося в безжизненное тело Господина Уизли…; его очки перекосились, кровь отлила от его лица… Господин Уизли не собирался умирать… он не мог…

            Из шкафа позади Рона и Гарри Дамблдор достал старый черный котел и аккуратно поставил его на свой стол. Затем дотронулся до него волшебной палочкой и прошептал: «Портус! ». На мгновение котел задрожал и осветился голубым светом, затем задрожала подставка, черная, как будто покрытая сажей.

            Дамблдор подошел к портрету, где был изображен умно выглядящий волшебник с заостренной бородкой, одетый в цвета Слизерина — зеленый и серебряный. Тот, казалось, так крепко спал, что даже не услышал голос Дамблдора:

            — Финеас! Финеас.

            Обитатели портретов уже не притворялись спящими, они привстали со своих мест, чтобы лучше видеть происходящие. Поскольку умно выглядящий волшебник по-прежнему продолжал похрапывать, некоторые из них тоже начали выкрикивать его имя.

            — Финеас! Финеас! ФИНЕАС!

            Он не мог дальше притворяться, поэтому сделал театральное движение и широко открыл глаза.

            — Кто-то звал меня?

            — Мне нужно, чтобы вы снова отправились в другой ваш портрет, Финеас, — сказал Дамблдор. — У меня есть другое сообщение.

            — Отправиться в другой мой портрет? — переспросил Финеас пронзительным голосом, сопровождавшимся долгим, лицемерным взглядом (его глаза обежали всю комнату и остановились на Гарри). — Ох, нет, Дамблдор, я так устал сегодня вечером.

            Что-то в голосе Финеаса было знакомо Гарри, как будто он слышал его раньше. Но прежде, чем он успел подумать об этом, портреты на окружающих стенах активно запротестовали.

            — Неповиновение, сэр! — ревел тучный, красноносый волшебник, размахивая руками.

            — Нарушение обязательств!

            — Мы обязаны помогать существующему директору Хогвартса! — кричал хило выглядевший волшебник, в котором Гарри узнал предшественника Дамблдора, Армандо Диппета. — Позор вам, Финеас.

            — Вы позволите мне убедить его, Дамблдор? — сказала ведьма с глазами-буравчиками, поднимая необычайно толстую волшебную палочку, которая мало чем отличалась от ствола березы.

            — Ох, ну хорошо, — сказал Финеас, уставившись на волшебную палочку с некоторым беспокойством. — Хотя он мог спокойно уничтожить мой портрет, как сделал это с портретами большинства членов семьи.

            — Сириус знает, что не нужно уничтожать твой портрет, — сказал Дамблдор, и Гарри тут же вспомнил, где раньше слышал голос Финеаса: в пустой раме, висящей на стене его спальни в Поместье Гриммолд. — Ты должен сообщить ему, что Артур Уизли был серьезно ранен и что его жена, дети и Гарри Поттер вскоре прибудут. Ты понял?

            — Артур Уизли, его жена, дети и Гарри Поттер вскоре прибудут в дом Сириуса, — повторил Финеас. — Да, да, очень хорошо…

            Он исчез из виду в тот самый момент, когда дверь кабинета снова открылась. Фред, Джордж и Джинни, в сопровождении Профессора МакГоннагал вошли внутрь, все трое были в ночных рубашках и выглядели потрясенными.

            — Гарри, что происходит? — испуганно спросила Джинни. — Профессор МакГоннагал сказала, что ты видел, что папа поранился…

            — Ваш отец был ранен из-за своей работы в Ордене Феникса, — сказал Дамблдор прежде, чем Гарри успел что-либо сказать. — Он был доставлен в Больницу Святого Мунго. Я отправляю вас в дом Сириуса: там больному будет намного удобнее, чем в «Норе». Там же вы встретите вашу маму.

            — Как мы туда доберемся? — взволнованно спросил Фред. — Летучий порох?

            — Нет, сказал Дамблдор. — Летучий порох сейчас не очень безопасен. Вас могут заметить. — Вы используете Портключ. Он показал на старый котел, стоящий спокойно на его столе. Мы ждем только возвращения Нигеллуса Финеаса… я хочу убедиться, что все в порядке, прежде чем отправлять вас.

            Вдруг комната осветилась яркой огненной вспышкой и в воздухе появилось золотое перо, плавно опускавшееся на пол.

            — Это предупреждение от Фокса, — сказал Дамблдор, подхватывая перо. — Профессор Умбридж может узнать, что вы не в кроватях. Минерва, расскажи ей какую-нибудь историю.

            Профессор МакГоннагал вышла, шелестя клетчатым платьем.

            — Он говорит, что будет счастлив, — произнес пронзительный голос позади Дамблдора. Финеас вновь появился в своей раме, окрашенной в цвета Слизерина. — Мой пра-пра-правнук всегда любил принимать гостей.

            — Все сюда, — сказал Дамблдор, — быстрей, пока никто не пришел.

            Гарри и все остальные столпились вокруг стола Дамблдора.

            — Все вы раньше пользовались Портключом? — продолжил Дамблдор. Все кивнули, каждый старался коснуться какой-либо части черного котла. — Хорошо. Тогда на счет три. Итак.. один… два…

            Это произошло за долю секунды, перед тем, как Дамблдор сказал «три». Гарри посмотрел на него — они стояли очень близко друг к другу, — а пристальный взгляд Дамблдора переметнулся с Портключа на лицо Гарри.

            Сразу же шрам Гарри раскалился добела, как будто открылась старая рана — и напрошенная, нежеланная, но ужасающе сильная ненависть поднялась в Гарри. Он понял, что очень хочет укусить, вонзить свои зубы в человека, стоящего перед ним.

            — Три!

            Гарри почувствовал мощный рывок, земля ушла у него из-под ног, его руки как бы приклеились к котлу; они двигались все быстрей и быстрей, сталкиваясь друг с другом, пока его ноги сильно не ударились о землю, котел куда-то откатился и голос где-то рядом сказал:

            — Опять, предатель крови! Это правда, что их отец умирает?

            — Убирайся! — проревел второй голос.

            Гарри встал на ноги и огляделся: они прибыли в мрачную подвальную кухню дома 12 по Гриммаунд Плэйс. Единственными источниками света были огонь и одна свеча, освещавшие остатки одинокого ужина. Кричер скрылся за дверью, злобно посматривая на них — они нечаянно зацепили его набедренную повязку. Обеспокоенный Сириус, небритый и в повседневной одежде, спешил к ним. В воздухе ощущался лёгкий запах перегара, — похоже, после Мандагасса.

            — Что происходит? — спросил он, протягивая руку Джинни, чтобы помочь ей подняться. — Нигеллус Финеас сказал, что Артур тяжело ранен…

            — Спросите у Гарри, — сказал Фред.

            — Да, мне тоже хотелось бы послушать, — добавил Джордж.

            Близнецы и Джинни посмотрели на него. Шаги Кричера остановились на лестнице.

            — Это было… — с трудом начал Гарри. Рассказывать им было гораздо сложнее, чем МакГоннагал и Дамблдору. — У меня было видение.

            И он рассказал им все, но так, как будто он видел нападение со стороны, а не с точки зрения змеи. Рон, все ещё очень бледный, взглянул на него, но ничего не сказал. Когда Гарри закончил, Фред, Джордж и Джинни внимательно посмотрели на него. Гарри не был уверен, показалось ему это или нет, но в их взглядах он увидел что-то обвиняющее. Он обрадовался, что не рассказал им все, что он сам был внутри змеи во время нападения.

            — Мама здесь? — спросил Фред, повернувшись к Сириусу.

            — Скорее всего, она ещё не знает, что произошло, — сказал Сириус. — Надо было доставить вас сюда, пока Умбридж не помешала. Я думаю, Дамблдор сам сообщит Молли.

            — Мы прибыли сюда, чтобы от сюда пойти в Больницу Святого Мунго, — нетерпеливо оглядываясь сказала Джинни: и она, и братья, конечно, были в пижамах. — Сириус, вы можете дать нам плащи или что-нибудь такое?

            — Успокойтесь, вы не сможете пойти в Больницу, — ответил Сириус.

            — Конечно сможем, если захотим, — упрямо сказал Фред, — Это — наш отец.

            — И как вы собираетесь объяснить, как вы узнали о ранении Артура, если этого ещё не сообщили жене?

            — Какое это имеет значение? — горячо возразил Джордж.

            — Большое. Мы же не хотим привлечь внимание к тому, что Гарри может видеть события, происходящие за сотни миль отсюда! — рассердился Сириус. — И как, по-вашему, Министерство распорядится этой информацией?

            По лицу Фреда и Джорджа было видно, что им наплевать на Министерство, а Рон все ещё стоял с пепельным лицом и молчал.

            — Кто-нибудь ещё мог рассказать нам… Мы могли узнать у кого-нибудь другого, кроме Гарри… — сказала Джинни.

            — У кого, например? — спросил Сириус нетерпеливо. — Послушайте, ваш папа пострадал при исполнении своих обязанностей в Ордене, и проблем достаточно и без его детей, знающих о случившемся через секунду после того, как это произошло. Вы можете серьезно навредить Ордену.

            — Нас не волнует этот глупый Орден! — закричал Фред.

            — Наш отец умирает! — вопил Джордж.

            — Ваш отец знал, куда он вступает, и не скажет вам спасибо, если вы помешаете Ордену! — разозлился Сириус. — Поэтому вы сами не в Ордене — вы не понимаете, что есть вещи, за которые стоит умереть.

            — Кто бы говорил! — прокричал Фред. — Вы-то не рискуете своей шеей!

            Кровь прилила к лицу Сириуса. Казалось, что сейчас он ударит Фреда, но он ответил ему на удивление спокойно.

            — Я знаю, что это трудно. Мы собрались, чтобы действовать, но мы не будем ничего предпринимать до тех пор, пока не получим известий от вашей матери, договорились?

            Фред и Джордж выглядели воинственно. Джинни сделала несколько шагов ближайшему креслу и села. Гарри оглянулся на Рона, тот пожал плачами, и они оба тоже сели.

            Близнецы в течении нескольких минут пристально смотрели на Сириуса, но все-таки залезли в кресла рядом с Джинни.

            — Молодцы, — ободряюще сказал Сириус. — Присаживайтесь… Давайте выпьем … Акцио сливочный эль!

            Он взмахнул волшебной палочкой и полдюжины бутылок прилетели в комнату из кладовой и аккуратно выстроились на столе. На некоторое время в комнате слышалось только потрескивание огня в камине и глухой стук ударов бутылок по столу.

            Гарри пригубил пиво. Его наполнило острое чувство вины — если бы не он, их бы здесь не было, они спокойно спали бы в своих кроватях. Он не видел ничего хорошего в том, что только благодаря ему Господина Уизли быстро обнаружили, ведь он чувствовал себя виновником случившегося.

            «Не будь дураком, у тебя нет клыков, — говорил он сам себе, пытаясь сохранять спокойствие, но рука с бутылкой сливочного эля дрожала, — ты лежал в кровати, ты ни на кого не нападал…».

            «Но что тогда произошло в кабинете Дамблдора? — спрашивал он себя. — Я же хотел напасть и на него тоже…».

            Его рука содрогнулась, и эль выплеснулся на стол, но никто не сделал ему замечания. Вдруг огненная вспышка осветила грязные, и все вскрикнули от удивления, когда свиток пергамента и одинокое перо феникса упали на стол.

            — Фокс! — воскликнул Сириус, сразу же схватив пергамент. — Это не почерк Дамблдора, значит, это письмо от вашей матери, так…

            Он передал его Джорджу, который вскрыл его и громко прочитал: «Папа ещё жив. Я отправляюсь в Больницу святого Мунго. Оставайтесь там, где находитесь.

            Постараюсь как можно скорее сообщить о новостях. Мама».

            Джордж оглядел стол.

            — Еще жив, — медленно сказал он. — Но это звучит, как…

            Ему не нужно было заканчивать это предложение. Это звучало, как будто Господин Уизли был на грани между жизнью и смертью. Все ещё бледный, Рон смотрел на пергамент, будто надеясь найти в нем хоть что-то утешительное. Фред забрал письмо из рук Джорджа и ещё раз прочитал его про себя, затем взглянул на Гарри, который почувствовал, что его рука со сливочным элем снова начала дрожать, и попытался взять его крепче, чтобы остановить дрожь.

            Гарри не смог припомнить более длинной ночи. Сириус предложил им прилечь, но Уизли только с презрением посмотрели на него. Они сидели в тишине вокруг стола, наблюдая, как фитиль свечи опускается все ниже и ниже в расплавившийся воск.

            Время от времени они убеждали друг друга, что плохие новости дошли бы сразу, ведь Госпожа Уизли уже давно находится в Больнице.

            Фред впал в дремоту, его голова склонилась на плечо. Джинни свернулась на кресле, как кошка, но её глаза были открыты, только огонь камина отражался в них. Рон обхватил голову руками, и невозможно было понять, бодрствует он или нет. Гарри и Сириус переглядывались друг с другом, невольно разделяя их горе, и ждали… ждали…

            В начале шестого, по часам Рона, дверь распахнулась и в кухню вошла Госпожа Уизли.. Она была очень бледна. Все повернулись к ней, а Фред, Рон и Гарри, вскочили с кресел. Она слабо улыбнулась.

            — С ним все будет в порядке, — устало сказала она. — Он спит. Позже мы все сможем навестить его. Билл сейчас сидит с ним; он не пойдет завтра утром на работу.

            Фред опустился назад в кресло, закрыв лицо руками. Джордж и Джинни стремительно подбежали к матери и обняли её. Рон слабо засмеялся и одним глотком прикончил сливочный эль.

            — Завтрак! — громко и радостно сказал Сириус, вскакивая на ноги. — Где этот чертов домашний эльф? Кричер! КРИЧЕР!

            Но Кричер не откликался на зов.

            — Ох, ладно, забудьте, — пробормотал Сириус, считая людей перед собой. — Так, завтрак для — давайте посмотрим — для семерых… яичницу с беконом, я думаю, и, конечно, чай с тостами.

            Гарри поспешил помочь ему. Он не хотел мешать счастью семьи Уизли и боялся момента, когда Госпожа Уизли попросит его рассказать о его видении. Однако едва он достал тарелки, Госпожа Уизли заключила его в объятья.

            — Я не знаю, что было бы, если бы не ты, Гарри, — сказала она приглушенным голосом. Возможно, Артура нашли бы только через несколько часов, и было бы уже поздно, но благодаря тебе он жив, и Дамблдор смог придумать хорошую легенду, объясняющую, почему Артур там оказался… Ты просто не можешь себе представить, сколько бы иначе было проблем! Как с беднягой Стуржисом…

            Гарри было очень тяжело слушать её, но, к счастью, вскоре она отпустила его, чтобы поблагодарить Сириуса за то, что он присмотрел за её детьми. Сириус ответил, что он счастлив помочь и надеется, что они остановятся у него, пока Господин Уизли в больнице.

            — Ох, Сириус я так Вам признательна… они думают, что он пробудет в Больнице недолго, и было бы замечательно побыть с вами… конечно, мы останемся у Вас на Рождество.

            — Еще лучше! — сказал Сириус так искренне, что Госпожа Уизли улыбнулась ему, надела фартук и бросилась помогать с завтраком.

            — Сириус, — сказал Гарри, который больше не мог терпеть. — Можно тебя на пару слов, только прямо сейчас?

            Они прошли в темную кладовую, и Гарри без предисловий рассказал своему крестному все подробности своего видения, включая и тот факт, что он сам был змеей, напавшей на Господина Уизли.

            Когда он приостановился, чтобы перевести дух, Сириус спросил:

            — Ты рассказал об этом Дамблдору?

            — Да, — нетерпеливо сказал Гарри, — но он не объяснил мне, что все это значило.

            Он вообще ничего мне не сказал.

            — Я уверен, что он рассказал бы тебе, если был повод для беспокойства — попытался успокоить его Сириус.

            — Но это ещё не все, — сказал Гарри, чуть громче, чем шепотом. — Сириус, я … мне кажется, я схожу с ума. В кабинете Дамблдора, как раз перед тем, как мы воспользовались Портключом … на несколько секунд мне показалось, что я — змея, я чувствовал себя ею — и мой шрам разболелся, когда я посмотрел на Дамблдора… Сириус, я хотел напасть на него!

            Он видел только часть лица Сириуса — в кладовке стоял полумрак.

            — Должно быть, это последствия твоего видения, и всего-то, — ответил Сириус. — Ты все ещё думал о своем сне… или что там это было, и …

            Нет, это было не то, — покачал головой Гарри. — Было такое ощущение, как будто что-то поднимается внутри меня, как будто змея находится во мне.

            — Ты должен отдохнуть, — твердо сказал Сириус. — Сейчас ты позавтракаешь, а потом поднимешься наверх и поспишь, а после обеда сможешь навестить Артура вместе с остальными. Гарри, ты сейчас в шоке, ты обвиняешь себя в чем-то, чему был просто свидетелем, и очень хорошо, что ты это видел, иначе Артур мог бы умереть. Поэтому не волнуйся.

            Он похлопал Гарри по плечу и вышел из кладовой, оставив его одного в темноте.

            * * *

            Утром все, кроме Гарри, пытались отоспаться после бессонной ночи. Гарри зашел в спальню, которую они с Роном делили в течение нескольких последних недель лета.

            Рон лег в кровать и через несколько минут заснул, а Гарри, полностью одетый, прижался к холодным прутьям кровати и намеренно принял неудобную позу, чтобы не заснуть: он боялся, что во сне снова станет змеей и нападет на Рона или ещё на кого-нибудь в доме.

            Когда Рон проснулся, Гарри притворился, что тоже спал. Пока они обедали, их вещи прибыли из Хогвартса, поэтому они смогли переодеться как магглы, чтобы отправиться в Больницу Святого Мунго. Все, кроме Гарри, были неимоверно рады сменить мантии на джинсы и футболки. Прибыли Тонкс и Шизоглаз, которые должны были сопровождать их по улицам Лондона. Их встретили с радостным ликованием, подсмеиваясь над шляпой, которую Шизоглаз надел под углом, чтобы спрятать свой волшебный глаз, и заверили его, что Тонкс, чьи волосы теперь были короткими и ярко-розовыми, не привлечет особого внимания в метро.

            Тонкс заинтересовалась видением Гарри, хотя он не очень рвался обсуждать эту тему.

            — Не было ли Провидца в твоей семье? — с любопытством расспрашивала она, пока они сидели рядом в поезде метро.

            — Нет, — Гарри вспомнил Профессора Трелани и почувствовал себя оскорбленным.

            — Хотя… — задумчиво сказала Тонкс. — Я думаю, то, что ты видел — это не совсем пророчество, не так ли? Я имею в виду, ты видишь не будущее, а настоящее…

            Полезно, хотя…

            Гарри не ответил. К счастью, им уже нужно было выходить (на станции в самом центре Лондона), в суматохе Гарри смог догнать Фреда и Джорджа и пристроиться между ними. Тонкс возглавила процессию. Все последовали за ней на эскалатор.

            Хмури шел позади, его шляпа сползла низко на лоб, согнутая под пальто рука держала волшебную палочку. Гарри показалось, что он чувствует волшебный глаз Хмури, пристально смотрящий на него. Стараясь избежать вопросов о своем видении, он спросил Шизоглаза, где спрятана Больница Святого Мунго.

            — Отсюда не очень далеко, — ответил Хмури.

            Улица была наполнена рождественскими торговцами. Гарри шел за Хмури, зная, что его волшебный глаз тщательно осматривает все вокруг из-под шляпы.

            — Непросто было найти подходящее помещение для больницы. Аллея Диагон слишком узка, а мы не могли спрятать больницу под землю, как Министерство — это было бы вредно для больных. В конце концов, Больницу решили разместить здесь. Идея была такова: волшебники смогут прибывать сюда, сливаясь с толпой обычных людей.

            Он схватил Гарри за плечо, чтобы они не потерялись в толпе газетчиков, намереваясь зайти в близлежащий магазин, полный каких-то электрических приспособлений.

            — Мы идем сюда, — сказал Хмури секундой позже.

            Они зашли в большой, старый магазин из красного кирпича, носящий название «Purge & Dowse Ltd». Здесь был очень затхлый воздух; в витрине стояли только манекены с париками, демонстрирующие моду 10-летней давности. Большое объявление на дверях гласило: «Не работает». Гарри отчетливо услышал, как женщина с большими сумками, проходящая мимо, говорит своему спутнику: «Этот магазин всегда закрыт».

            — Ну, — сказала Тонкс, подводя их к витрине, за которой стоял особо уродливый женский манекен: накладные ресницы обвисли; на нем висело старое зеленое нейлоновое платье. — Все готовы?

            Они кивнули, собираясь вокруг неё. Хмури толкнул Гарри между лопаток, подталкивая его вперёд, и Тонкс наклонилась поближе к стеклу, глядя на ужасно уродливый манекен.

            — Вотчер, — сказала она, — мы пришли, чтобы навестить Артура Уизли.

            Гарри подумал, что довольно глупо со стороны Тонкс ожидать, что манекен услышит её тихую речь через лист стекла, когда прямо у неё за спиной шумели автобусы и вся улица, наполненная покупателями, гудела. Потом он почему-то вспомнил, что манекены вообще не могут слышать. Однако уже через секунду у него отвисла челюсть, когда манекен тихонько кивнул и пошевелил пальцем на шарнире, а Тонкс схватила Джинни и Миссис Уизли за локти, и шагнула прямо через стекло и исчезла.

            Фред, Джордж и Рон шагнули за ними. Гарри оглянулся на толкающуюся толпу, но никто, похоже, не обращал внимания на окно, унылое, как и всё заведение Purge &.

            Dowse Ltd. И никто не заметил, как шесть человек только что растаяли в воздухе прямо перед ними.

            — Давай! — рявкнул Хмури, ещё раз толкая Гарри в спину, и они вместе шагнули вперёд через стекло. Гарри показалось, что его окатило плотной струей теплого воздуха. Там, где они оказались, не было ни малейших следов унылого манекена или даже места, где он стоял. Они оказались в наполненной людьми приёмной, где множество ведьм и магов сидели в шатких креслах. Одни из них выглядели совершенно здоровыми и перечитывали старые номера «Колдовского Еженедельника», а другие были явно не в порядке: у них торчали уродливые выросты на теле, похожие на хоботы или лишние руки, вылезавшие из груди. В приемном покое было не тише, чем на улице — многие из пациентов издавали довольно необычные звуки: ведьма с потным лицом в середине переднего ряда развлекалась, громко читая «Ежедневный Пророк», пронзительно свистела, и пар вырывался из её уст, а неряшливый ведьмак в углу звенел, как колокол, когда его голова так ужасно дергалась, что ему приходилось хватать её за уши и удерживать её на месте.

            Ведьмы и волшебники ходили вверх и вниз по этажам, задавали больным вопросы и записывали ответы. Гарри обратил внимание на эмблему, вышитую у них на груди — перекрещенную палочку и кость.

            — Это врачи? — быстро спросил он у Рона.

            — Врачи? — удивленно переспросил Рон. — Те маглы, которые режут людей? Нет, они — Целители.

            — Сюда! — позвала Госпожа Уизли из-за угла, и они подошли вслед за ней к очереди к столу, за которым сидела ведьма-блондинка. На столе была табличка:

            «Справочная». Стена за ней была увешана объявлениями типа:

            «ЧТОБЫ ВАШИ ЗЕЛЬЯ НЕ СТАЛИ ЯДАМИ, ХРАНИТЕ ИХ В СТЕРИЛЬНЫХ КОТЛАХ».

            И.

            «НЕ ИСПОЛЬЗУЙТЕ ПРОТИВОЯДИЯ, ЕСЛИ ОНИ НЕ ОДОБРЕНЫ КВАЛИФИЦИРОВАННЫМ ЦЕЛИТЕЛЕМ».

            Также там висел большой портрет ведьмы с длинными серебряными волосами, под которым была надпись:

            Дилус Дервент.

            Целительница Больницы Св. Мунго в 1722 году.

            Директриса школы магии и волшебства Хогвартс, 1741 год.

            Дилус внимательно посмотрела в сторону Уизли, как бы пересчитывая их. Когда Гарри перехватил её взгляд, она подмигнула, развернулась в своем портрете и исчезла.

            Тем временем, в голове очереди молодой волшебник подпрыгивал на месте от боли, пытаясь между приступами объяснить ведьме, сидящей за столом, на что он жалуется.

            — Эти — ох! — ботинки, который подарил мне мой брат.. — вау! — они едят мои… ААА! — ноги — взгляните на них, должно быть, это какое-то — АААООО! — проклятие на них, и я не могу — А-а-а-а-а! — снять их. — Он прыгал с ноги на ногу так, как будто плясал на горячих углях.

            — Вы же не разучились читать из-за ботинок? — сказала ведьма-блондинка, раздраженно указывая на большой знак слева от её стола. — Вам нужно в отделение Заклинательных Повреждений, пятый этаж. Идите по указателям. Следующий!

            Когда волшебник, прихрамывая и подпрыгивая, ушёл, семейство Уизли передвинулось вперёд и Гарри прочёл указатели:

            АВАРИИ АРТЕФАКТА (Взрывы Котла, волшебной палочки, падения с метлы, и т. д.) …

            Первый этаж.

            СОЗДАННЫЕ ТРАВМЫ (Укусы, ожоги, горбы и т. д.) …

            Второй этаж.

            ОШИБКИ ВОЛШЕБСТВА (Инфекционные болезни: драконья оспа, болезнь исчезновения и т.д.) …

            Третий этаж.

            ОТРАВЛЕНИЯ ЗЕЛЬЯМИ И ТРАВАМИ (Сыпи, тошнота, неудержимое хихиканье и т. д.) …

            Четвёртый этаж.

            ЗАКЛИНАТЕЛЬНЫЕ ПОВРЕЖДЕНИЯ (Несъёмные заклятия, сглазы, неверно употреблённые заклинания и т.д.) …

            Пятый этаж.

            ЧАЙНАЯ / БОЛЬНИЧНЫЙ МАГАЗИН…

            Шестой этаж.

            ЕСЛИ ВЫ НЕ ЗНАЕТЕ ТОЧНО, КУДА ВАМ НАДО, НЕ СПОСОБНЫ НОРМАЛЬНО ИЗЪЯСНЯТЬСЯ ИЛИ НЕ МОЖЕТЕ ВСПОМНИТЬ, ПОЧЕМУ ВЫ ЗДЕСЬ, НАШИ ГОРНИЧНЫЕ ВЕДЬМЫ БУДУТ РАДЫ ВАМ ПОМОЧЬ.

            Очень старый, ссутулившийся волшебник был теперь первым в очереди.

            — Я хочу проведать Брудрика Боуда, — прохрипел он.

            — Палата 49, но я боюсь, вы напрасно потратите время, — ответила ведьма. — Он абсолютно не в себе. Вы знаете, он все ещё думает, что он — чайник для заварки.

            Следующий!

            Изнурённый волшебник крепко держал свою маленькую дочку за лодыжку, та порхала у его головы, хлопая необычайно большими, покрытыми перьями крыльями, торчащими из спины сквозь детский комбинезон.

            — Пятый этаж, — скучным голосом сказала ведьма, ни о чём не спрашивая, и человек исчез сквозь двойную дверь, держа свою дочку как диковинный воздушный шарик. — Следующий!

            Госпожа Уизли подошла к столу.

            — Здравствуйте, — сказала она. — моего мужа, Артура Уизли, должны были перевести в другую палату этим утром. Вы не могли бы подсказать нам…

            — Артур Уизли? — переспросила ведьма, ведя пальцем по длинному списку. — Да, второй этаж, вторая дверь справа. Палата Даи Ллевеллина.

            — Спасибо, — сказала Госпожа Уизли. — Ну же, пойдемте.

            Они проследовали за ней через двойные двери и пошли по узкому коридору, увешанному большим количеством портретов известных Целителей и кристаллическими сферами со свечами, парящими у потолка. Они были очень похожи на гигантские мыльные пузыри. Множество ведьм и волшебников в зеленых мантиях входили из дверей, мимо которых они проходили, из некоторых валил зловонный желтый пар, и время от времени они слышали отдаленные стоны. Они поднялись на один лестничный пролет и зашли на этаж Созданных травм, где на второй двери справа были слова:

            «Палата Даи Ллевеллина: Серьезные укусы.» Ниже висело объявление, написанное от руки: «Ответственный целитель: Гиппократ Сметвук. Помощник целителя: Август Pye.».

            — Ну, мы подождем снаружи, — сказала Тонкс. — Артур не хотел, чтобы сразу зашло очень много посетителей. Я думаю, первыми должны зайти члены семьи.

            Шизоглаз согласился с ней и отошел назад к стене, его волшебный глаз вращался.

            Гарри тоже отступил, но Госпожа Уизли взяла его за руку и подтолкнула к двери, говоря:

            — Не глупи, Гарри. Артур хочет поблагодарить тебя.

            Палата была маленькой и довольно темной. Кроме единственного узкого окошка, её освещали лишь сияющие кристальные пузырьки в центре потолка. Стены были обиты дубом, на одной из них висел портрет волшебника, подписанный: Аргухарт Ракхарроу, 1612-1697, изобретатель Кишечно-очистительного заклинания.

            В палате находилось всего три пациента. Господин Уизли занимал кровать, находящуюся в самом конце палаты, около крошечного окна. Гарри почувствовал радость и облегчение, когда увидел, что тот, подложив себе под спину несколько подушек, читает «Ежедневный пророк» в немногочисленных лучах света, падающих на кровать. Увидев их, он просиял.

            — Привет, — воскликнул он, откладывая «Ежедневный пророк». — Молли, Билл только что ушел — ему нужно было вернуться на работу, но он сказал, что позже снова придет сюда.

            — Как ты, Артур? — спросила Госпожа Уизли, наклоняясь, чтобы поцеловать его в щеку, и с тревогой посмотрела в его лицо. — Ты все ещё выглядишь осунувшимся.

            — Я чувствую себя просто замечательно, — весело сказал Господин Уизли, протягивая руки, чтобы обнять Джинни. — Я ушел бы домой, если бы можно было снять повязки.

            — А почему ты не можешь снять их, папа? — спросил Фред.

            — Ну, рана иногда кровоточит, — бодро сказал Господин Уизли. Он взял свою волшебную палочку, лежащую на тумбочке возле кровати, взмахнул ею и шесть кресел появились у изголовья кровати. — Похоже на то, что в зубах змеи был какой-то необычный яд, не дающий ране затянуться. Они уверены, что найдут противоядие. Но бывает хуже, а пока я каждый час пью Наполняющее кровью зелье.

            Взять хотя бы вон того беднягу, — сказал он, понизив голос и показав на кровать напротив, на которой лежал болезненно-зеленый человек, тоскливо глядя в потолок.

            — Его укусил оборотень. Никаких шансов на выздоровление.

            — Оборотень? — прошептала Миссис Уизли, насторожившись. — А ему безопасно находиться здесь, в общей палате? Разве он не должен быть изолирован?

            — Но ведь прошло уже две недели после полнолуния, — спокойно напомнил ей Мистер Уизли. — Сегодня утром Целители старались убедить его в том, что он сможет практически полностью оправиться. Я сказал ему, — конечно, не называя имён, — что я лично знаю одного оборотня, прекрасного человека, который довольно легко справляется с ситуацией.

            — И что он ответил? — спросил Джордж.

            — Он сказал, что он меня тоже укусит, если я не заткнусь, — с сожалением сказал Мистер Уизли. — А вон та женщина, — он показал на другую занятую кровать, стоящую прямо возле двери, — не захотела рассказывать Целителям, что её укусило, и мы думаем, что это было что-то запрещенное. Что бы это ни было, но оно откусило от её ноги порядочный кусок, и она чудовищно воняла, когда с неё снимали одежду.

            — А ты не хочешь рассказать нам, что произошло с тобой, папа? — спросил Фред, пододвигая кресло поближе к кровати.

            — Так вы же все знаете, разве нет? — ответил Мистер Уизли, многозначительно улыбнувшись Гарри. — Всё очень просто, — у меня был тяжелый день, я задремал, ко мне кто-то подкрался и укусил.

            — А в «Пророке», небось, написали, что на тебя напали? — сказал Фред, указывая на газету, отброшенную в сторону Мистером Уизли.

            — Конечно же нет, — ответил Мистер Уизли слегка улыбнувшись, — Министерство не желает, чтобы все знали о большом грязном змее, который…

            — Артур! — предупредительно воскликнула Миссис Уизли.

            — …который… хм… напал на меня, — неловко закончил Мистер Уизли, хотя Гарри был убеждён, что он собирался сказать вовсе не это.

            — Папа, а где же ты был, когда это случилось? — спросил Джордж.

            — А вот это уже моё дело, — ответил Мистер Уизли, всё же слегка улыбнувшись. Он схватил «Ежедневный пророк», встряхнул его, затем снова открыл и произнёс, — Я как раз читал об аресте Билла Виддершинса. Вы знаете, Билл занимался Взрывающимися туалетами этим летом. Одно из его заклинаний дало обратный эффект, туалет взорвался и его нашли потом, лежащего без сознания среди обломков, заляпанного с головы до ног…

            — А когда ты занимался «делами», — низким голосом прервал его Фред, — что ты делал?

            — Вы слышали, что сказал отец? — прошептала Миссис Уизли, — мы не говорим здесь об этом! Так что там дальше про Билла Виддершинса, Артур?

            — Ладно, он довольно легко отделался тогда, — мрачно ответил Мистер Уизли. — Могу только представить, сколько ему пришлось потратить…

            — Ты охранял это, не так ли? — спокойно повторил Джордж. — Оружие? То, за чем охотится Ты-Знаешь-Кто?

            — Джордж, прекрати! — оборвала его Миссис Уизли.

            — В любом случае, — сказал Мистер Уизли, повысив голос, — сейчас Билла поймали за тем, как он продавал магглам кусающиеся дверные ручки, и я не думаю, что ему удастся выкрутиться, поскольку, как утверждает «Пророк», два маггла лишились пальцев и сейчас находятся в клинике Св. Мунго для восстановления костей и изменения памяти. Нет, вы только представьте это: магглы в клинике Св. Мунго!

            Интересно, в какой они палате?

            И он начал живо озираться по сторонам, как будто надеялся увидеть какой-нибудь указатель.

            — Гарри, разве ты не говорил, что у Сам-знаешь-кого была змея? — спросил Фред, наблюдая за реакцией отца. — Большая. Ты видел её той ночью, когда он вернулся, не так ли?

            — Хватит! — раздраженно сказала Госпожа Уизли. — Артур, там, снаружи, Шизоглаз Хмури и Тонкс. Они хотят навестить тебя. А вы подождите в коридоре, — добавила она, обращаясь к своим детям и Гарри. — Позже вы сможете зайти и попрощаться с ним. Идите.

            Всей толпой они вышли в коридор. Шизоглаз и Тонкс вошли в палату и закрыли за собой дверь. Фред поднял брови.

            — Ну что ж, ладно, — с холодком сказал он, роясь в своих карманах, — Пусть так и будет, не рассказывайте нам ничего…

            — Не это ищешь? — спросил Джордж, доставая спутанные разноцветные проводки.

            — Ты читаешь мои мысли, — сказал Фред. — Давайте посмотрим, защитил ли Святой Мунго свои двери Невозмутимыми Чарами.

            Они распутали проводки и отделили пять пар Ушек-Подслушек друг от друга, а потом раздали их всем вокруг. Гарри заколебался.

            — Ну, давай, Гарри! Возьми их! Ты спас папе жизнь! Если кто и имеет право подслушивать, так это — ты!

            Усмехаясь про себя, Гарри взял проводки и вставил их концы себе в уши, как это сделали близнецы.

            — Ну, вперед, — прошептал Фред.

            Разноцветные проводки начали извиваться, как черви, и заползли под дверь.

            Сначала Гарри ничего не слышал, но потом чуть не подпрыгнул, услышав шёпот Тонкс, так ясно, как если бы она стояла перед ним.

            — …они обыскали все вокруг, но нигде не смогли обнаружить змею. Кажется, она исчезла после того, как напала на тебя, Артур… но Сам-Знаешь-Кто не мог предполагать, что змея заберется внутрь…

            — Я думаю, он послал её как наблюдателя, — рычал Хмури, — но пока что ему не очень везет. Да, я думаю, что ему очень трудно получить четкое изображение. Если бы не Артур, у него было бы больше времени, чтобы осмотреться. Итак, Поттер утверждает, что он видит все, что происходит?

            — Да, — сказала Госпожа Уизли. Ее голос звучал немного неловко. — Знаешь, мне кажется, Дамблдор ожидал, что Гарри увидит что-нибудь вроде этого.

            — Ну да, конечно, — сказал Хмури, — происходит нечто странное и мы все об этом знаем…

            — Мне показалось, Дамблдор волновался за Гарри, когда я разговаривала с ним сегодня утром, — прошептала Госпожа Уизли.

            — Конечно, он взволнован, — прорычал Хмури, — если мальчик видит различные вещи с точки зрения змеи Сама-Знаешь-Кого.. Конечно, Поттер не понимает, что это значит, но если Сама-Знаешь-Кто сможет контролировать его…

            Гарри вытащил Ушки-Подслушки, его сердце забилось очень быстро, а лицо запылало.

            Он посмотрел на остальных. Все уставились на него, ещё даже не вынув Ушки-Подслушки, несомненно очень напуганные.