Глава двадцать четвёртая

Ментальное Заграждение

            Кричер, как выяснилось, прятался на чердаке. Сириус сказал, что обнаружил его там, всего в пыли, без всяких сомнений, пытавшегося отыскать какие-нибудь ещё реликвии семейства Блэков, чтобы спрятать их у себя в чулане. Хотя Сириус, казалось, был удовлетворен этой историей, она встревожила Гарри. Вновь объявившись, Кричер пребывал в лучшем расположении духа, его ожесточенное бормотание несколько приутихло, и приказы он выполнял покорней, чем обычно, хотя раз или два Гарри ловил домового эльфа на том, что тот жадно пялился на него, но тут же отводил взгляд, когда видел, что Гарри это заметил.

            Гарри не рассказывал Сириусу о своих смутных подозрениях, ведь теперь, когда Рождество было позади, его жизнерадостность итак испарялась на глазах. В то время как дата их возвращения в Хогвартс приближалась, он становился все более склонным к тому, что миссис Уизли называла «приступами депрессии (дословно: угрюмости, мрачности, сумрачности — на заметку корректорам) », при которых он становился раздражительным и неразговорчивым и часами пропадал в комнате Бакбика. Его подавленное настроение распространялось по дому, подобно ядовитому газу просачивалось в щели под дверями и постепенно заражало всех остальных.

            Гарри не хотелось опять оставлять Сириуса в компании одного только Кричера, впервые в жизни он не горел желанием вернуться в Хогварц. Возвращение в школу означало бы снова попасть под тиранию Долорес Умбридж, которая за время каникул, вероятно, поспособствовала принятию дюжины-другой новых декретов; не было теперь и Квиддиша, которого он мог ждать с нетерпением, ведь его отстранили от полетов; кроме того, существовала вероятность, что из-за приближения экзаменов их будут ещё больше нагружать домашними заданиями; а Дамблдор по-прежнему был далеко. По правде говоря, если бы не Общество Защиты, то он, вероятно, попросил бы у Сириуса позволения покинуть Хогвартс и остаться на Гриммаулд-Плейс.

            К тому же, в последний день каникул произошло событие, заставившее его, в полном смысле этого слова, побаиваться возвращения в Школу.

            — Гарри, дорогой, — сказала миссис Уизли, заглядывая в их с Роном спальню, где оба они играли в колдовские шахматы, а Гермиона, Джинни и Живоглот следили за происходящим на доске, — не мог бы ты спуститься в кухню? Профессор Снейп хотел переговорить с тобой.

            Гарри не сразу понял, о чем она говорит; одна из его ладей вступила в ожесточенную схватку с пешкой Рона, и он с энтузиазмом подстрекал её.

            — Размажь её, раздави, она — всего лишь пешка, тупое ты создание. Простите, миссис Уизли, так о чем вы говорили?

            — Профессор Снейп, дорогой. В кухне. Хочет перекинуться с тобой парой слов.

            Гарри в ужасе открыл рот. Он оглянулся на Рона, Гермиону и Джинни, все трое ответили ему изумленными взглядами. Живоглот, которого Гермиона с трудом удерживала в течение последней четверти часа, радостно прыгнул на доску так, что все фигуры с визгом кинулись врассыпную, ища укрытие.

            — Снэйп? — беспомощно спросил Гарри.

            — Профессор Снэйп, милый, — с укором произнесла миссис Уизли. — Пойдем скорее, он сказал, что не может долго задерживаться.

            — Что он от тебя хочет? — спросил Рон нерешительно, когда миссис Уизли удалилась из комнаты. — Ты ведь ничего не натворил, так?

            — Нет! — сказал Гарри возмущенно, напрягая мозги в попытках понять причину того, что Снейп последовал за ним на Гриммаулд-Плейс. Неужели это — из-за его последней домашней работы?

            Пару минут спустя он толкнул кухонную дверь и обнаружил Сириуса и Снейпа за длинным кухонным столом, свирепо уставившихся в противоположные стороны. Они хранили тяжелое, полное взаимной неприязни молчание. На столе перед Сириусом лежало вскрытое письмо.

            — Э-э, — сказал Гарри, чтобы объявить о своем присутствии.

            Снейп повернул к нему обрамленное прядями засаленных волос лицо.

            — Сядьте, Поттер.

            — Вы знаете, — громко сказал Сириус, покачиваясь на задних ножках стула и обращаясь к потолку, — думаю, я бы предпочел, чтобы вы не отдавали здесь приказы, Снейп. Видите ли, это — мой дом.

            Нездоровый румянец залил бледное лицо Снейпа. Гарри сел на стул около Сириуса лицом к сидящему по другую сторону стола профессору.

            — Я предполагал встретиться с вами наедине, Поттер, — сказал Снейп со знакомой усмешкой на лице, — но Блэк…

            — Я его крестный, — вскричал Сириус.

            — Я нахожусь здесь по распоряжению Дамблдора, — сказал Снейп, чей голос, напротив, становился все тише и язвительнее, — однако, конечно оставайтесь, Блэк, я знаю, вам нравится чувствовать себя… вовлеченным.

            — Что это должно означать? — сказал Сириус, с грохотом возвращая стул в нормальное положение.

            — Только то, что вы, уверен, должны чувствовать — ах — будучи огорчены, что не можете сделать ничего полезного, — сказал Снейп, слегка подчеркнув слова, — для Ордена.

            Теперь пришла очередь Сириуса краснеть. Губы Снейпа изогнулись в победной улыбке, когда он повернулся к Гарри.

            — Директор послал меня донести до вас, Поттер, его желание о том, чтобы за этот семестр вы научились пользоваться Ментальной Блокировкой.

            — Пользоваться чем? — тупо переспросил Гарри.

            Презрительная усмешка Снейпа стала более отчетливой.

            — Ментальной Блокировкой, Поттер. Магической защитой разума против вторжения извне. Мало кому известный, но чрезвычайно полезный раздел магии.

            Сердце у Гарри забилось очень быстро. Защита против внешних вторжений? Но ведь им ещё ни разу никто не овладевал, они должны согласиться с этим…

            — Почему я должен научиться этой, как там её? — выпалил он.

            — Потому что Директор считает, что это хорошая идея, — сказал Снейп ровным голосом. — Вы будете посещать частные уроки один раз в неделю, но вы не должны никому об этом рассказывать, особенно Долорес Умбридж. Вы понимаете?

            — Да, — сказал Гарри. — Кто будет меня обучать?

            Снейп поднял брови.

            — Я, — сказал он.

            У Гарри появилось ужасное ощущение, что его внутренности растворились.

            Дополнительные уроки со Снейпом — что же, спрашивается, такого он сделал, чтобы заслужить это? Он быстро взглянул на Сириуса, ища поддержки.

            — Почему Дамблдор не может учить Гарри? — спросил Сириус враждебно. — Почему вы?

            — Полагаю, потому что это — привилегия директора поручать наиболее неприятные задания, — вкрадчиво пояснил Снейп. — Уверяю вас, я не просил об этом. — Он поднялся на ноги. — Поттер, я буду ждать вас в шесть вечера по понедельникам. В моем кабинете. Если кто-нибудь спросит, то вы посещаете исправительное Зельеделие. Любой, кто видел вас на моих занятиях, не сможет отрицать, что вы в нем нуждаетесь.

            Он развернулся, чтобы отбыть. Черный дорожный плащ развевался позади него.

            — Подождите секунду, — сказал Сириус, выпрямившись на стуле.

            Снейп посмотрел на него с презрительной усмешкой.

            — Я очень тороплюсь, Блэк. В отличие от вас, мое свободное время ограниченно.

            — Прямо в точку, — сказал Сириус поднимаясь. Он был гораздо выше Снейпа, который, как заметил Гарри, сжал кулак в кармане плаща, где, вероятней всего, находилась его волшебная палочка.

            — Если я узнаю, что вы используете эти свои уроки Ментальной Блокировки, чтобы портить Гарри жизнь, то вы мне за это ответите.

            — Как трогательно, — осклабился Снейп. Но, уверен, вы заметили, что Поттер удивительно похож на своего отца.

            — Да, заметил, — сказал Сириус гордо.

            — Ну, тогда да будет вам известно, что он настолько высокомерен, что любая критика просто отскакивает, — сказал Снейп вкрадчиво.

            Сириус резко отодвинул свой стул в сторону и зашагал вокруг стола к Снейпу, на ходу доставая волшебную палочку. Снейп выхватил свою. Оба — бледный Сириус и Снейп, который что-то просчитывал, переводя взгляд с кончика палочки Сириуса на его лицо, были готовы напасть друг на друга.

            — Сириус! — закричал Гарри, но тот, казалось, не слышал.

            — Я вас предупредил, Северус, — проговорил Сириус, когда его лицо оказалось в футе от лица Снейпа, — пусть Дамблдор считает, что вы изменились — плевать, я знаю лучше…

            — О, но почему бы вам не сказать это ему лично? — прошептал Снейп, — или вы боитесь, что он не воспримет всерьез слова человека, который прячется в доме матери в течение вот уже шести месяцев?

            — Скажите мне, как сейчас поживает Люциус Малфой? Я полагаю, что он доволен работой своего прихвостня в Хогвартсе, или нет?

            — Чушь собачья, — сказал Снейп тихо, — а вы знали, что Люциус Малфой узнал вас, когда вы в последний раз решили немного прогуляться? Это была поистине гениальная идея, дать себя заметить на безопасной вокзальной платформе… ведь это дало вам железное оправдание не покидать свое укрытие в будущем, разве не так?

            Сириус поднял палочку.

            — Нет! — заорал Гарри, перепрыгивая через стол и пытаясь встать между ними. — Сириус, не надо!

            — Ты что, считаешь меня трусом? — взревел Сириус, пытаясь оттолкнуть Гарри в сторону, но тот не собирался сдвигаться с места.

            — Ну почему же?.. Хотя, да — так и есть, — сказал Снейп.

            — Гарри — уйди — с — дороги, — прорычал Сириус, отстраняя его свободной рукой.

            Кухонная дверь открылась, и все семейство Уизли, плюс Гермиона, с виду весьма счастливые, вошли внутрь; мистер Уизли гордо вышагивал в середине, одетый в плащ, под которым виднелась полосатая пижама.

            — Здоров! — воскликнул он, обращаясь ко всем сразу, — абсолютно здоров!

            Он и все остальные Уизли застыли на пороге, созерцая представшую перед ними сцену, которая приостановилась также посреди действия: оба, Сириус и Снейп, обернулись к двери, все ещё направляя палочки в лицо друг друга, и неподвижный Гарри между ними, вытянувший руки в стороны в попытках разнять повздоривших.

            — Мерлинова борода, — проговорил мистер Уизли, и улыбка слиняла с его лица, — что здесь происходит?

            Сириус и Снейп опустили палочки. Гарри смотрел то на одного, то на другого. У каждого на лице было выражение крайнего презрения, и все же неожиданное появление столь большого количества свидетелей, казалось, привело их в чувства. Снейп спрятал палочку в карман и поспешил к выходу, не удостоив Уизли никакими комментариями. В дверях он обернулся.

            — В шесть вечера, в понедельник, Поттер.

            И с этими словами ушел. Сириус провожал Снейпа свирепым взглядом, а его палочка смотрела ему вслед.

            — Что здесь произошло? — опять спросил мистер Уизли.

            — Ничего не произошло, Артур, — сказал Сириус, тяжело дыша, как если бы он только что пробежал стометровку. — Просто небольшая дружеская беседа между двумя старыми школьными приятелями. Он улыбнулся, но это, судя по его виду, потребовало неимоверных усилий.

            — Итак… вы здоровы? Это — замечательная новость, поистине замечательная.

            — Да, не так ли? — сказала миссис Уизли, ведя мужа к стулу. — Целитель Смитвик, колдовавший последним, выработал антидот против яда любых змей, и Артур усвоил урок о баловстве маггловой медициной, хорошо усвоил, дорогой? — добавила она, несколько угрожающе.

            — Да, Молли, дорогая, — покорно сказал мистер Уизли.

            Этот ужин обещал быть радостным, ведь мистер Уизли был опять среди них. И Гарри мог сказать, что Сириус старался ничего не испортить, но все же, когда его крестный не принуждал себя хохотать над шуточками Фреда и Джорджа, или предлагал кому-нибудь добавки, его лицо вновь приобретало задумчиво-хмурое выражение. Между Гарри и Сириусом сидели Мундугнус и Шизоглаз, которые заскочили, только чтобы преподнести мистеру Уизли свои поздравления. Гарри хотел поговорить с ним, сказать, что он не должен всерьез воспринимать слова Снейпа, что Снейп нарочно доводил его, и что никто не считает его трусом только за то, что Дамблдор попросил его оставаться на Гриммаулд-Плейс, а он выполнил эту просьбу. Но он не имел ни малейшей возможности так сделать, и мало того, глядя на скверное выражение лица Сириуса, Гарри порой не был уверен, что отважится затронуть эту тему, даже если бы у него появился шанс. Вместо этого он, несмотря на данное им слово, рассказал Гермионе и Рону о необходимости посещать уроки Ментальной Блокировки, а вместе с ними и Снейпа.

            — Дамблдор хочет, чтобы твои сны про Вольдеморта прекратились, — сразу же сказала Гермиона. — Ну, ты ведь не будешь сожалеть об этой утрате, не так ли?

            — Дополнительные уроки со Снейпом? — ошеломленно сказал Рон. — Нет, уж лучше — ночные кошмары.

            На следующий день они должны были вернуться в Хогвартс на Рыцарском Автобусе, вновь сопровождаемые Тонс и Люпином, которые завтракали на кухне, когда Гарри, Рон и Гермиона вошли туда утром. Взрослые что-то шепотом обсуждали, когда Гарри открыл дверь; они торопливо оглянулись, и разговор тут же прекратился.

            После короткого завтрака они надели куртки и шарфы, в надежде, что те спасут их от холодного серого январского утра. У Гарри было неприятное давящее ощущение в груди; он не хотел прощаться с Сириусом. Еще его мучило плохое предчувствие о предстоящем отъезде; он не знал когда они снова увидятся, но понимал, что на него возложена обязанность сказать что-то, что не дало бы ему совершить какую-нибудь глупость — Гарри опасался, что обвинение в трусости задело Сириуса так сильно, что он планирует какую-нибудь безрассудную вылазку за пределы Гриммаулд-Плейс. Прежде чем он успел подумать, что же такого сказать, Сириус подозвал его к себе.

            — Я хочу, чтобы ты взял это, — сказал он тихо, сунув в руки Гарри плотно упакованный сверток, по размеру напоминающий книгу в мягкой обложке.

            — Что это? — спросил Гарри.

            — Способ сообщить мне, что Снейп портит тебе жизнь. Нет, не открывай это здесь! — сказал Сириус, беспокойно взглянув на миссис Уизли, которая пыталась уговорить близнецов одеть варежки ручной вязки. — Я сомневаюсь, что Молли это одобрит — но я хочу, чтобы ты воспользовался им, если я буду тебе нужен, хорошо?

            — Ладно, — сказал Гарри, убирая пакет во внутренний карман своей куртки, но, при этом, он знал, что никогда не воспользуется его содержимым, чем бы оно ни оказалось. Гарри не станет тем, кто выманит Сириуса из его безопасного укрытия, как бы жестоко ни обращался с ним Снейп на предстоящих уроках Ментальной Блокировки.

            — В таком случае, идем, — проговорил Сириус, похлопывая Гари по плечу и мрачно улыбаясь, и прежде чем Гарри успел сказать что-нибудь еще, они уже стояли, со всех окруженные Уизли, около тяжелой, увешенной цепями и запертой на засов входной двери.

            — До свидания, Гарри, будь осторожнее, — сказала миссис Уизли, обнимая его.

            — Увидимся, Гарри, присмотри для меня парочку-другую змей! — сказал мистер Уизли радушно, пожимая ему руку.

            — Ага, — сказал Гарри рассеянно; это был последний шанс предостеречь Сириуса; он повернулся и взглянул в лицо крестного, уже открыв рот, чтобы высказаться, но, прежде чем он это сделал, Сириус коротко обнял его одной рукой и хрипло сказал: «Следи за собой, Гарри». В следующий момент Гарри обнаружил, себя выдворенным на морозный зимний воздух вместе с Тонс (сегодня представшей в виде высокой непритязательной женщины с волосами стального цвета), которая вела его вниз по ступенькам.

            Дверь с номером двенадцать захлопнулась позади него. Они последовали за Люпином. Когда они достигли тротуара, Гарри обернулся. Дом номер двенадцать быстро съеживался, а те, что были по бокам, расширялись, сдавливая его. Мгновение спустя дом исчез.

            — Давайте же, чем быстрее мы сядем на автобус, тем лучше, — сказала Тонс, и Гарри показалось, что во взгляде, которым она окинула площадь, была тревога. Люпин выставил правую руку.

            БА-БАХ.

            Жутко фиолетовый трехэтажный автобус появился перед ними прямо из воздуха, едва не столкнувшись с ближайшим фонарным столбом, который отпрыгнул в сторону, давая ему дорогу.

            Худой, прыщавый юноша с оттопыренными ушами, в фиолетовой униформе, спрыгнул на тротуар и сказал: «Добро пожаловать в…».

            — Да-да, мы знаем, спасибо, — сказала Тонс быстро. — Давайте, давайте, залезайте же…

            Она толкнула Гарри к ступенькам мимо кондуктора, который уставился на него, как только он прошел.

            — Но… это же! .. Эй, Эрн, это же 'Арри…

            — Назови его имя, и я наложу на тебя проклятие забвения, — пробормотала Тонс, теперь вталкивающая внутрь Гермиону и Джинни.

            — Я всегда хотел покататься на нем, — сказал Рон счастливо, присоединяясь к Гарри и осматриваясь.

            В прошлый раз Гарри путешествовал на Рыцарском Автобусе поздним вечером, и все три его этажа были уставлены медными кроватями. Сейчас же — с утра, автобус был переполнен разнообразными стульями, случайным образом расставленными около окон. Некоторые из них, казалось, попадали во время прибытия автобуса на Гриммаулд-Плейс; несколько колдунов и ведьм все ещё стояли на ногах, ворча, и чья-то хозяйственная сумка рассыпалась по всему салону: отталкивающая смесь жабо-пауков, тараканов и взбитых сливок была рассыпана по всему полу.

            — Похоже, нам придется разделиться, — сказала Тонс оживленно, ища свободные стулья. — Фред, Джордж и Джинни, если бы вы заняли те сиденья сзади… Ремус может остаться с вами.

            Она, Гарри, Гермиона и Рон проследовали на самый верхний этаж, где были свободны два самых первых места и два позади. Кондуктор Стэн Шанпайк нетерпеливо проследовал за Гарри и Роном к задним местам. Головы поворачивались вслед проходящему Гарри, а когда он сел, все сделали вид, будто и не смотрели вовсе.

            Как только Гарри и Рон отдали Стэну по одиннадцать Сиклей, автобус снова отправился в путь, угрожающе раскачиваясь. Он прогрохотал вокруг Гриммаулд-Плейс, то и дело заезжая на тротуар, затем, после очередного оглушительного БА-БАХ, их всех швырнуло назад; стул Рона опрокинулся, и Сыч, вырвавшийся из стоявшей у него на коленях клетки, с диким клекотом понесся в переднюю часть автобуса, где, трепеща крылышками, приземлился на плечо Гермионы. Гарри, который с трудом избежал падения, схватившись за привинченный к стене подсвечник, посмотрел в окно: теперь они мчались, судя по всему, по автостраде.

            — Пригород Бирмингема, — сказал Стэн довольно, отвечая на незаданный Гарри вопрос, в то время как Рон поднимался с пола. — Ты неплохо с'хранился, да, 'Арри? Я видел твое имя в газетах в течение всего лета, но там никогда не было ничо сильно хорошего. Я сказал Эрну, сказал, что он не был похож на психаованного, когда мы встретились, только делал вид, правильно?

            Он передал им их билеты и продолжил восторженно созерцать Гарри. Определенно, Стэну было безразлично, насколько кто-либо был безумен, если ему хватало известности для упоминания о нем в газете. Рыцарский Автобус тревожно покачивался, обгоняя изнутри череду машин. Посмотрев в переднюю часть салона, Гарри увидел Гермиону, закрывшую глаза руками, Пигвидгеон счастливо раскачивался на её плече.

            БА-БАХ.

            Стулья вновь съехали назад, поскольку Автобус переместился с Бирмингемской автострады на тихую сельскую дорогу, которая, казалось, состояла из одних поворотов. Живые изгороди по обеим сторонам дороги отпрыгивали с их пути, когда они срезали углы. Отсюда они переместились на главную улицу в середине оживленного города, затем на путепровод (виадук), окруженный высокими холмами, затем на продуваемую всеми ветрами дорогу между многоэтажками, каждое перемещение сопровождалось оглушительным БА-БАХ'ом.

            — Я передумал, — пробормотал Рон, в шестой раз поднимаясь с пола, — я никогда больше не захочу путешествовать на этой штуке.

            — Слыште, остановка 'Огварц будет сразу после этой, — сказал сияющий Стэн, пошатываясь. Та властная женщина, там впереди, севшая вместе с вами, заплатила нам небольшие чаевые, чтобы мы переместили вас в начало очереди. Но сначала мы дадим сойти мадам Марш, впрочем — тут с нижнего этажа донесся звук, обычно сопровождающий рвоту, а вместе с ним и отвратительные звуки расплескивания жидкости — она себя, э-э, не неважно чувствует.

            Спустя несколько минут, автобус с визгом остановился около небольшого паба, которому пришлось убраться с дороги, чтобы избежать столкновения. Им было слышно, как Стэн выпроваживает несчастную мадам Марш из автобуса, и облегченное бормотание её собратьев пассажиров, доносившееся со второго этажа. Автобус снова пустился в путь, набирая скорость, пока — БА-БАХ.

            Они катили по заснеженному Хогсмеду. Гарри мельком увидел «Кабанью Голову», вывеска, на которой была изображена отрубленная кабанья голова, мерно поскрипывала на зимнем ветру. Хлопья снега залепили большое переднее окно автобуса. Наконец, они остановились перед воротами Хогвартса.

            Люпин и Тонс помогли им выйти из автобуса вместе с багажом, затем подошли, чтобы попрощаться. Гарри окинул взглядом все три этажа Рыцарского Автобуса — оставшиеся пассажиры глазели на них, прижавшись носами к стеклам.

            — Вы будете в безопасности, раз уж оказались здесь, — сказала Тонс, внимательно оглядывая пустынную дорогу. — Учись хорошо, Ладно?

            — Будьте осторожнее, — сказал Люпин, пожимая всем руки, а затем обратился к Гарри. — Послушай… — он понизил голос, пока все остальные прощались с Тонс, — Гарри, я знаю, ты недолюбливаешь Снейпа, но он превосходно владеет Ментальной Блокировкой, и все мы, включая Сириуса, хотим, чтобы ты научился защищаться, так что усердно занимайся, хорошо?

            — Да, постараюсь, — сказал Гарри тяжело, глядя в не по годам морщинистое лицо Люпина. — Тогда, до встречи.

            Шестеро из них, прилагая существенные усилия, зашагали по обледенелой дорожке к замку, волоча свои сундуки. Гермиона уже распространялась на тему вязания нескольких шляп для эльфов перед сном. Когда они достигли дубовых входных дверей. Гарри обернулся; Рыцарский Автобус уже исчез, и он почти жалел, что не остался в нем, при мысли о том, что ждало его на следующий вечер.

            Весь следующий день он провел в страхе перед грядущим. И сдвоенное Зельеделие с утра ничуть не уменьшило этот страх, поскольку Снейп был столь же неприятен, как и всегда. Его настроение упало ещё больше из-за членов Общества Защиты, которые постоянно подходили к нему в коридорах между занятиями и с надеждой спрашивали, будет ли этим вечером собрание.

            — Я сообщу вам обычным способом, когда будет следующее собрание, — повторял Гарри снова и снова, — но сегодня это невозможно, мне нужно будет — э-э — идти на исправительное Зельеделие.

            — Ты посещаешь исправительное Зельеделие!? — спросил Захария Смит надменно у поставленного в тупик Гарри в Большом Зале после обеда. — Господи, да твои дела действительно плохи. Ведь Снейп, если не ошибаюсь, обычно не дает дополнительных уроков.

            Когда Смит удалился ужасно манерной походкой, Рон посмотрел ему вслед.

            — Может мне его проклясть? Отсюда, пожалуй, ещё можно дотянуться, — сказал он, доставая свою палочку и нацеливая Смиту между лопаток.

            — Да забудь об этом, — сказал Гарри мрачно. — Так ведь все начинают думать, разве нет? То, что я — полный тупи…

            — Привет, Гари, — послышалось позади них. Он обернулся и увидел Чу.

            — О, — сказал Гарри, и у него в животе что-то екнуло. — Привет.

            — Мы будем в библиотеке, Гарри, — сказала Гермиона утверждающе, схватив Рона за локоть и утаскивая по направлению к мраморной лестнице.

            — Хорошо провел Рождество? — спросила Чу.

            — Да, не плохо, сказал Гарри.

            — Мое было довольно тихим, — сказала Чу. По каким-то причинам она выглядела немного взволнованной. — Хм… в следующем месяце будет очередной поход в Хогсмед, ты видел объявление?

            — Что? А — нет, ещё не проверял доску объявлений поле приезда.

            — Да, это будет в День Святого Валентина…

            — Ага, — сказал Гарри, удивляясь тому, что она об этом заговорила. — Ну, ты, вероятно, хотела бы…

            — Только если этого хотел ты, — сказала она горячо.

            Гарри опешил. Он всего лишь хотел сказать: «Ты, вероятно, хотела бы узнать, когда будет следующее собрание Общества Защиты?», но её ответ этому явно не соответствовал.

            — Я — э-э… — пробормотал он.

            — О, все в порядке, если ты не хочешь, — сказала она подавленно. — Не беспокойся. Я — увидимся.

            Она ушла. Гарри стоял и смотрел ей вслед, его мозг отчаянно пытался найти всему этому объяснение. Потом что-то щелкнуло у него в голове.

            — Чу! Эй — Чу!

            Он догнал её посредине мраморной лестницы.

            — Э-э… не хотела бы ты пойти со мной в Хогсмед в День Святого Валентина?

            — О-о, да! — сказала она, наливаясь краской и сияя.

            — Замечательно… ну… значит — договорились, — сказал Гарри, почувствовав, что день не был полностью потерян. Он, фактически, взлетел до библиотеки, чтобы вместе с Роном и Гермионой отправиться на послеобеденные уроки.

            В шесть часов вечера, однако, даже эйфория из-за успешного приглашения Чу Ченг не могла заглушить зловещие предчувствия, которые все усиливались с каждым шагом его приближения к кабинету Снейпа.

            Он немного постоял перед дверью, желая оказаться почти где угодно, лишь бы не здесь, а потом, набрав в грудь воздуха, постучал и вошел.

            Темная комната была увешана всевозможными полками, сплошь уставленными сотнями склянок, в которых находились разноцветные зелья с плавающими в них скользкими частями животных и растений. В одном углу стоял шкаф с различными ингредиентами, в краже которых однажды Снейп обвинял Гарри и, надо сказать — не без основания обвинял. Внимание Гарри привлек к себе стол, на котором располагалась неглубокая каменная чаша, гравированная какими-то рунами и символами, из неё лилось неестественное свечение. Гарри сразу же узнал её — это был Дубльдум Дамблдора. Гадая, по каким таким причинам Дубльдум находится здесь, он подскочил от неожиданности, когда из тени донесся холодный голос Снейпа.

            — Закрой за собой дверь, Поттер.

            Гарри сделал, как ему сказали, но его не покидало ужасное чувство, будто он запер себя в тюремной камере. Когда Гарри вернулся в комнату, Снейп уже вышел на свет и молча указывал на стул напротив своего стола. Гарри сел, то же сделал и Снэйп. Его холодные черные глаза, не мигая, уставились на Гарри, и глубокая неприязнь застыла в каждой морщинке его лица.

            — Итак, Поттер, вы знаете, зачем вы здесь, — сказал он. — Директор попросил меня научить вас пользоваться Ментальной Блокировкой. Я только надеюсь, что вы окажетесь более способным к этому, нежели к Зельеделию.

            — Хорошо, — сказал Гарри кратко.

            — Эти уроки не будут обычными, Поттер, — сказал Снейп, его глаза недобро сузились, — но я все ещё ваш учитель, и поэтому вы всегда будете называть меня «профессор» или «сэр».

            — Да… сэр, — сказал Гарри.

            Снейп продолжал рассматривать его сквозь щелочки глаз, пока не сказал, — Итак, Ментальная Блокировка. Как я уже говорил вам в кухне вашего дорогого крестного, этот раздел магии позволяет запечатать разум против магического вторжения и воздействия.

            — И почему профессор Дамблдор считает, что это мне необходимо, сэр? — сказал Гарри, глядя Снейпу прямо в глаза и гадая, ответит он или нет.

            Снейп мгновение смотрел на него, а потом высокомерно сказал, — Несомненно, даже до вас к настоящему моменту могло уже дойти, что Темный Лорд очень продвинулся в Ментальном Проникновении…

            — Что это? Сэр?

            — Это способность извлекать чувства и воспоминания из чужого разума…

            — Он может читать мысли? — сказал Гарри быстро, ведь его худшие опасения подтверждались.

            — Вы не остроумны, Поттер, — сказал Снейп, его черные глаза блестели. — Вы не замечаете тонких различий. Это один из недостатков, который делает вас таким ничтожным изготовителем зелий.

            Снейп на секунду замолчал, очевидно, чтобы насладиться удовольствием от оскорбления Гарри, и продолжил.

            — Только магглы говорят о «чтении мыслей». Разум — не книга, чтобы открывать, когда захочешь, и исследовать на досуге. Мысли не выгравированы на изнанке черепа, чтобы любой захватчик мог их прочитать. Разум — это сложная и многослойная вещь, Поттер — или, по крайней мере, большинство разумов. — Он ухмыльнулся. — Тем не менее, это правда, что владеющие Ментальным Проникновением способны, при определенных условиях, копаться в мозгах своих жертв и правильно интерпретировать свои находки. Темный Лорд, к примеру, почти всегда узнает, когда ему лгут. Только те, кто преуспел в Ментальной Блокировке, способны спрятать чувства и воспоминания, которые противоречат лжи, а значит, могут произносить ложь в его присутствии, не боясь, что она будет обнаружена.

            Что бы там Снейп ни говорил, для Гарри Ментальное Проникновение звучало, как чтение мыслей, и, кроме того, ему вообще не нравилось, как оно звучит.

            — Таким образом, он может узнать, о чем мы думаем прямо сейчас? Сэр?

            — Темный Лорд находится на почтительном расстоянии, а стены и земля Хогварца охраняются множеством древних заклинаний и чар, чтобы гарантировать физическую и умственную безопасность всех, кто находится внутри, — сказал Снейп. Время и пространство существенны в магии, Поттер. Зрительный контакт зачастую необходим для Ментального Проникновения.

            — Ну, а зачем тогда мне нужно обучаться Ментальной Блокировке?

            Снейп посмотрел на него, очерчивая рот длинным, тонким пальцем.

            — Обычные правила, кажется, не применимы к тебе, Поттер. Похоже, что проклятие, которое должно было убить тебя, вместо этого создало некоторого рода связь между вами и Темным Лордом. Все факты наводят на мысль, что в то время, когда ваш мозг наиболее расслаблен и уязвим — когда вы спите, например, — вы разделяете мысли и ощущения Темного Лорда. Директор считает, что так не должно продолжаться. Он пожелал, чтобы я научил вас закрывать свой разум для Темного Лорда.

            Сердце Гарри снова учащенно забилось. Все это как-то не стыковалось.

            — Но почему профессор Дамблдор хочет это прекратить? — спросил он внезапно. — Мне не особенно нравится все эти кошмары, но такая связь могла бы быть полезной, разве не так? Я хочу сказать… я видел, как та змея напала на мистера Уизли, а иначе, Дамблдор не смог бы его спасти, я прав? Сэр?

            Несколько мгновений Снейп смотрел на Гарри, все ещё водя пальцем у губ. Когда он снова заговорил, то его речь была медленной и осторожной, будто он взвешивал каждое слово.

            — Похоже, что Темный Лорд не сознавал связь между вами и собой до недавнего времени. Тогда вы просто испытывали его ощущения и разделяли мысли, никак не указывая ему на то, что это происходит. Однако, видение, которое посетило вас перед самым Рождеством…

            — Про мистера Уизли и змею?

            — Не перебивайте меня, Поттер, — сказал Снейп угрожающим голосом. — Как я сказал, видение, которое посетило вас перед самым Рождеством, представляло собой такое сильное вторжение в мысли Темного Лорда…

            — Я смотрел глазами змеи, а не его!

            — Мне показалось, или я действительно просил вас не перебивать меня, Поттер?

            Но Гарри было безразлично, что Снейп начал злиться; наконец-то он, казалось, подобрался к сути этой истории; он все время придвигался вперед на своем стуле, так что даже не замети, что сидит уже на самом краю, напряженный, будто изготовившийся к взлету.

            — Как я мог смотреть глазами змеи, если вторгся в мысли Вольдеморта?

            — Не называй имени Темного Лорда вслух! — прошипел Снейп.

            Воцарилась угрожающая тишина. Они смотрели друг на друга поверх Дубльдума.

            — Профессор Дамблдор произносит его имя, — сказал Гарри тихо.

            — Дамблдор — очень могущественный волшебник, — проворчал Снейп. — В то время, как он может чувствовать себя в достаточной безопасности, используя имя… остальные из нас… Он потер свое левое предплечье, очевидно бессознательно, в месте, где, как было известно Гарри, находилась выжженная на коже Черная Метка.

            — Я всего лишь хочу знать, — снова начал Гарри, возвращая своему голосу вежливый тон, — почему…

            — Вы посетили мозг змеи, вероятно потому, что в этот момент там находился Темный Лорд, — огрызнулся Снейп. — Он управлял змеей тогда, и поэтому во сне вы тоже были внутри её головы.

            — И Воль — он — понял, что я там был?

            — Похоже на то, — сказал Снейп хладнокровно.

            — Как вы узнали? — сказал Гарри настойчиво. — Это только предположение Дамблдора, или…

            — Я предупреждал вас, — сузив глаза, сказал Снейп, неподвижный своем кресле, — чтобы вы называли меня «сэр».

            — Да, сэр, — сказал Гарри нетерпеливо, — но как вы узнали…

            — Достаточно того, что мы просто знаем, — сказал Снейп сдерживающим тоном. — Куда важнее, что Темный Лорд теперь осведомлен, что вы получили доступ к его мыслям и ощущениям. Он так же пришел к тому, что процесс возможен и в обратном направлении; то есть он понял, что может проникнуть в ваши мысли и ощущения в ответ…

            — И он мог бы попытаться заставить меня что-либо сделать? — спросил Гарри. — Сэр? — он добавил поспешно.

            — Мог бы, — сказал Снейп с видом холодного безучастия. — Что возвращает нас к Ментальной Блокировке.

            Снейп вытащил палочку из внутреннего кармана мантии, Гарри напрягся на своем стуле, но Снейп всего лишь поднял палочку к виску и поместил её кончик к корням сальных волос. Когда он отвел её, показалось какое-то серебристое вещество, тянувшееся от его виска к палочке, как толстая паутина, которая оборвалась в тот момент, когда он отдернул от неё палочку, и плавно опустилась в Дубльдум, где кружилось нечто серебристо-белое, не то газ, не то жидкость. Еще дважды Снейп касался виска палочкой и помещал серебристую субстанцию в каменную чашу, затем, без всяких объяснений своего поведения, он осторожно поднял Дубльдум, поставил подальше на полку и повернулся к Гарри лицом, с палочкой на изготовку.

            — Встаньте и возьмите свою палочку, Поттер.

            Гарри поднялся, нервничая. Теперь они стояли лицом к лицу у противоположных сторон стола.

            — Вы можете использовать свою палочку, чтобы попытаться разоружить меня или защитить себя любым другим способом, какой только можете придумать — сказал Снейп.

            — И что вы собираетесь делать? — спросил Гарри, с опаской глядя на палочку Снейпа.

            — Я попытаюсь проникнуть в ваш разум, — сказал Снейп мягко. Мы проверим, как хорошо вы сопротивляетесь. Мне сказали, что вы неплохо сопротивляетесь Заклятию Подвластия. Вам станет ясно, что для этого необходимы те же самые силы…сейчас — соберитесь. Лигилименс!

            Снейп атаковал Гарри, прежде чем тот успел подготовиться, даже прежде, чем тот начал призывать какую-нибудь защитную силу. Кабинет поплыл у него перед глазами и исчез; образ за образом проносились сквозь его мозг, подобно мерцающему кино, столь яркому, что он перестал видеть окружающее.

            Ему было пять, он наблюдал, как Дадли обкатывает свой новый красный велосипед, и его сердце разрывалось от зависти… ему — девять, и бульдог Риппер загнал его на дерево, и Дурслеи смеялись внизу на лужайке… он сидел под Шляпой Сортировщицей, и она сказала, что он бы добился на Слизерине успеха… Гермиона лежала в больничном крыле, её лицо скрывали пышные черные волосы… сотни дементоров приближались к нему около чернеющего озера… Чу Ченг, под омелой, подходила ближе к нему …

            «Нет» — сказал голос в его голове, когда всплыли воспоминания о Чу, — «вы не видите этого, вы не наблюдаете, это — личное…

            Он почувствовал острую боль в колене. Кабинет Снейпа возвратился на место, и он осознал, что упал на пол; одно из его коленей больно ударилось о ножку стола. Он поднял глаза на Снейпа, который опустил свою палочку и потирал запястье. Там был воспаленный рубец, как после ожога.

            — Вы сознательно наложили Жгучее Проклятие? — спросил Снейп хладнокровно.

            — Нет, сказал Гарри горько, поднимаясь на ноги.

            — Я так и думал, — сказал Снейп, изучая его. Вы позволили мне забраться слишком глубоко. Вы потеряли контроль.

            — Вы видели все, что я видел? — спросил Гарри, хотя и не был уверен, что услышать ответ.

            — Только мельком, — сказал Снейп, скривив губы. — Кому принадлежала та собака?

            — Моей тете Марджи, — пробормотал Гарри, ненавидя Снейпа.

            — Что ж, для первого раза это было не так убого, как могло быть, сказал Снейп, снова поднимая палочку. — Вы сумели таки меня остановить, но потратили впустую уйму энергии и времени, пока кричали. Сфокусируйтесь. Отразите нападение своим разумом, и тогда вам не придется прибегать к помощи палочки.

            — Я пытаюсь, сказал Гарри озлобленно, — но вы не говорите мне, как!

            — Не зарывайтесь, Поттер, — сказал Снейп угрожающе. — Теперь я хочу, чтобы вы закрыли глаза.

            Гарри бросил на него нехороший взгляд, прежде чем выполнил пожелание. Ему не нравилась идея стояния здесь с закрытыми глазами перед Снейпом, у которого была палочка.

            — Очистите свой разум, Поттер, — сказал холодный голос Снейпа. — Оставьте эмоции…

            Но ненависть Гарри к Снейпу продолжала растекаться по его венам, как яд. Оставить ярость? Да оторвать ноги было бы легче…

            — Вы не делаете того, о чем я вам говорю, Поттер… вам не достает дисциплины… сконцентрируйтесь, сейчас же…

            Гарри пытался освободить свой разум, пытался не думать, не вспоминать, не чувствовать…

            — Попробуем ещё раз… на счет три… раз — два — три — Легилименс!

            Гигантский черный дракон возвышался перед ним… папа и мама смотрели на него из Зеркала Сокровений… Седдрик Диггори лежал на земле, взирая на него пустым взглядом…

            — Не-е-е-ет!

            Гарри снова оказался на коленях, закрыв лицо руками, его мозг ныл, как если бы его пытались выдернуть из черепа.

            — Поднимайся! — сказал Снейп резко. — Вставай! Ты не пытаешься, не прилагаешь усилий. Ты допускаешь меня к воспоминаниям, которых боишься, вручая тем самым мне оружие!

            Гарри снова поднялся на ноги, его сердце дико колотилось, как будто он только что видел настоящую смерть Диггори на кладбище. Снейп выглядел бледнее и разгневанней, чем обычно, хотя, это не шло ни в какое сравнение с гневом, охватившим Гарри.

            — Я — прилагаю — усилия, — сказал он сквозь сжатые зубы.

            — Я сказал освободиться от эмоций!

            — Да? Я нахожу это труднореализуемым в данный момент, — огрызнулся Гарри.

            — Тогда вы окажетесь легкой добычей для Темного Лорда! — сказал Снейп неистово. — Тупицы, которые с гордостью носят свои чувства на ладони, кто не может контролировать свои эмоции, кто пребывает в печальных воспоминаниях и заводится с пол-оборота — слабаки, другими словами — у них нет и шанса против мощи! Он проникнет в твой разум, как раз плюнуть, Поттер!

            — Я не слаб, — сказал Гарри глухим голосом, ярость теперь пульсировала в нем, так что он в любой момент мог напасть на Снейпа.

            — Тогда докажи! Владей собой! — прошипел Снейп. — Усмири свой гнев, упорядочи свой разум! Мы попробуем снова! Приготовься, сейчас! Легилименс!

            Он наблюдал, как дядя Вернон заколачивает щель для писем… сотни дементоров стекались к нему около озера… он двигался по коридору без окон вместе с мистером Уизли… они приближались к гладкой черной двери в конце коридора… Гарри собирался войти в неё… но Мистер Уизли повел его влево, вниз по каменным ступенькам…

            — Я ПОНЯЛ! Я ПОНЯЛ!

            Он снова стоял на четвереньках в кабинете Снейпа, его шрам неприятно покалывал, но слова, которые вылетели из его рта, были торжествующими. Он снова вскочил и обнаружил, что Снейп смотрит на него, подняв палочку. На этот раз все выглядело так, как если бы Снейп сам снял заклинание, ещё до того, как Гарри начал сопротивляться.

            — Что случилось тогда, Поттер? — спросил он, пристально глядя на Гарри.

            — Я видел — я вспомнил, — сказал Гарри, задыхаясь. — Я только что понял…

            — Что понял? — спросил Снейп резко.

            Гарри не сразу ответил; он все ещё наслаждался моментом слепящего осмысления, потирая лоб…

            В течение месяцев ему снился коридор без окон, заканчивающийся запертой дверью, и он не понимал, что это — реально существующее место. Теперь, снова пережив воспоминание, он понял, что все это время ему снился коридор, по которому они, вместе с мистером Уизли, бежали двенадцатого августа, когда опаздывали в зал суда в Министерстве; это был коридор, ведущий в Департамент Загадок, и мистер Уизли был там в ночь, когда его укусила змея Вольдеморта.

            Он поднял глаза на Снейпа.

            — Что находится в Департаменте Загадок?

            — Что ты сказал? — спросил Снейп тихо, и Гарри заметил с чувством глубокого удовлетворения, что он лишился решимости.

            — Я спросил, что находится в Департаменте Загадок, сэр? — сказал Гарри.

            — И почему, — медленно произнес Снейп, — ты об этом спрашиваешь?

            — Потому, — сказал Гарри, рассматривая лицо Снейпа, — что тот коридор, который я только что видел — он снился мне в течение месяцев — я только что узнал его — он ведет в Департамент Загадок… и я думаю, что Вольдеморту нужно что-то, что находится там…

            — Я сказал вам не произносить вслух имя Темного Лорда!

            Они смотрели друг на друга. Шрам Гарри снова заныл, но ему было все равно; Снейп выглядел взволнованным; но когда он снова заговорил, его голос звучал принужденно хладнокровно и безучастно.

            — В этом Департаменте много разных вещей, Поттер, о нескольких из них вы догадываетесь, и ни одна из них вас не касается. Я понятно изъясняюсь?

            — Да, — сказал Гарри, все ещё потирая саднящий шрам, боль в котором становилась все ощутимее.

            — Я жду вас здесь в то же время в среду. Мы продолжим занятия.

            — Ладно, — сказал Гарри. Он уже отчаялся выбраться из кабинета Снейпа и встретиться с Роном и Гермионой.

            — Вы должны избавлять свой мозг от эмоций каждым вечером, перед сном; опустошать его, делать чистым и спокойным, это понятно?

            — Да, — сказал Гарри, который едва слушал его.

            — И предупреждаю вас, Поттер… Я узнаю, если вы не будете тренироваться.

            — Хорошо, — пробормотал Гарри. Он подобрал свой рюкзак, повесил его на плечо и поспешил к выходу. Открыв дверь, Гарри обернулся на Снейпа, который стоял спиной к Гарри и выцеживал свои собственные мысли из Дубльдума кончиком палочки, осторожно помещая их к себе в голову. Гарри вышел, не сказав больше ни слова и бесшумно закрыв за собой дверь, его шрам все ещё болезненно пульсировал.

            Гарри обнаружил Рона и Гермиону в библиотеке, где они трудились над самой новой стопкой домашних заданий Умбридж. Другие ученики, почти все из которых были на пятом году обучения, сидели поблизости, за освещенными настольными лампами столами, уткнув носы в книги, перья лихорадочно царапали по бумаге, не смотря на то, что небо за окнами темнело все сильнее. Других звуков, кроме, может быть, тихого поскрипывания одной из туфель мадам Пинс, когда она ходила по проходам и грозно дышала в затылки посмевших прикоснуться к её драгоценным книгам, не было.

            Когда он сел напротив Рона и Гермионы, то увидел свое отражение в потемневшем окне; он был очень бледен, а его шрам был четче, чем обычно.

            — Как все прошло? — прошептала Гермиона, обеспокоено посмотрев на него. — С тобой все в порядке, Гарри?

            — Да…все нормально… я даже не знаю, — сказал Гарри нетерпеливо, вздрогнув от боли, вновь стрельнувшей в шраме. — Слушайте… я кое-что понял.

            И он рассказал им о том, что только что видел, и до чего додумался.

            — Итак… итак, ты говоришь, что… — прошептал Рон, как только мадам Пинс, тихо поскрипывая, проследовала мимо, — что оружие — вещь, необходимая Сам-Знаешь-Кому — находится в Министерстве Магии?

            — В Департаменте Загадок, по крайней мере, должна там быть, — пошептал Гарри. Я видел эту дверь, когда твой отец вел меня в судебные помещения на слушание моего дела, и это, определенно, та же дверь, которую он охранял, когда его укусила змея.

            Гермиона глубоко вздохнула.

            — Ну конечно, — выдохнула она.

            — Конечно, что? — сказал Рон немного нетерпеливо.

            — Рон, подумай… Старгис Подмор пытался пройти через дверь в Министерстве Магии… это, вероятно, была та самая дверь, слишком много совпадений!

            — Как получилось, что Старгис пытался пробраться в Министерство, ведь он на нашей стороне? — сказал Рон.

            — Ну, я не знаю, — призналась Гермиона. — Это немного странно.

            — Итак, что находится в Департаменте Загадок? — спросил Гарри у Рона. — Твой отец когда-нибудь что-нибудь говорил о нем?

            — Я знаю, что людей, которые работают там, называют «неописуемыми», — сказал Рон, нахмурившись, — потому что никто на самом деле не знает, чем они занимаются — странное место для хранения оружия.

            — Нисколько не странное, это имеет абсолютно здравый смысл, — сказала Гермиона. — Это, должно быть, какая-то сверхсекретная разработка Министерства… Гарри, ты уверен, что с тобой все в порядке?

            Гарри в этот момент с силой тер лоб обеими руками, будто пытался отутюжить его.

            — Да… все хорошо… — сказал он, опуская трясущиеся руки. — Я просто чувствую немного… что мне не особенно нравятся уроки Ментальной Блокировки.

            — Полагаю, любой чувствовал бы себя сомнительно, если бы его мозг снова и снова подвергали атакам, — сказала Гермиона, сочувствующе. — Послушай, давай вернемся в общую гостиную, там будет немного удобнее.

            Но общая гостиная была битком набита и переполнена смехом и всеобщим возбуждением; Фред и Джордж демонстрировали новые поступления товаров их магазина приколов.

            — Обезглавливающие шляпы! — вскричал Джордж, тогда как Фред махал остроконечной шляпой, украшенной пушистым розовым пером, перед наблюдающими учениками. Два Галеона каждая, следите за Фредом, сейчас!

            Фред нацепил шляпу на голову, сияя. С секунду он просто выглядел весьма глупо; а потом и шляпа, и голова пропали.

            Несколько девчонок взвизгнули, но все остальные залились смехом.

            — И снова прочь! — прокричал Джордж. Фред несколько мгновений шарил рукой в пустоте над плечами, а затем его голова вернулась на свое место, как только он снял с неё заколдованную шляпу.

            — Как эти шляпы работают? — сказала Гермиона, оторвавшись от домашней работы и наблюдая за Фредом и Джорджем. — То есть, очевидно, что это, своего рода, Заклинание Невидимости, но достаточно умно было расширить зону его действия вне пределов заколдованного объекта… тем не менее, мне кажется, что заклинание будет действовать не долго.

            Гарри не ответил; он чувствовал, что заболел.

            — Я доделаю это завтра, — пробормотал он, сгребая только что вынутые книги обратно в рюкзак.

            — Тогда запиши это в своем планировщике домашних заданий! — сказала Гермиона ободряюще, — Так ты не сможешь о нём забыть.

            Гарри и Рон обменялись взглядами, когда он нащупал и достал из рюкзака планировщик, открыв его для пробы.

            — Не откладывай ничего на потом! Ты, хвастливая заурядность! — проворчала книга, как только Гарри набросал в ней заметку о домашнем задании Умбридж. Гермиона просияла.

            — Думаю, я пойду спать, — сказал Гарри, убирая планировщик обратно в рюкзак, отметив про себя бросить его в огонь при первой же возможности.

            Он пересек гостиную, отстранившись от Джорджа, который попытался надеть на него Обезглавливающую шляпу, и оказался в тишине и прохладе каменной лестницы, ведущей к спальням мальчиков. Он чувствовал себя таким же больным, как в ночь, когда у него было видение о змее, но если бы он только мог ненадолго прилечь, то все было бы хорошо.

            Он открыл дверь спальни и, шагнув внутрь, почувствовал такую резкую боль, будто кто-то прорубался сквозь его макушку. Он не знал, где находится, не знал, лежит он или стоит, он не помнил даже собственного имени.

            Маниакальный смех звенел в его ушах… он уже очень давно не был таким счастливым… ликующим, исступленным, торжествующим… произошла прекрасная, замечательная вещь…

            — Гарри? ГАРРИ!

            Кто-то бил его ладонью по лицу. Безумный смех перемежался с криком боли. Счастье утекало из него, но смех продолжался…

            Он открыл глаза и тут же осознал, что исступленный смех извергается из его собственного рта. И, как только он понял это, смех прекратился; Гарри задыхаясь лежал на полу, уставившись в потолок, шрам на его лбу пульсировал страшной болью. Рон встревожено склонился над ним.

            — Что случилось? — сказал он.

            — Я… не знаю… — сказал Гарри, садясь и тяжело дыша. — Он действительно… по-настоящему счастлив…

            — Сам-Знаешь-Кто?

            — Произошло что-то хорошее, — пробормотал Гарри. Его трясло, как в ту ночь, когда он увидел атакующую мистера Уизли змею, ему было очень плохо. — Что-то, на что он очень надеялся.

            Эти слова звучали, как если бы они вернулись в Гриффиндорскую раздевалку, как будто кто-то посторонний говорил устами Гарри, хотя он и знал, что сказанное — правда. Он сделал глубокий вдох, не желая, чтобы его вырвало на Рона, и был очень рад тому, что Дин и Симус не видят его сейчас.

            Гермиона попросила меня проверить, как ты, — сказал Рон тихо, помогая Гарри подняться на ноги. — Она сказала, что твоя сопротивляемость уменьшилась после Ментальных развлечений Снейпа… но я все равно думаю, что, в конечном счете, это принесет пользу, не так ли? — он с сомнением посмотрел на Гарри, доведя его до кровати. Гарри безучастно кивнул и повалился на подушку, ощущая боль во всем теле из-за слишком частых за сегодняшний вечер падений, его шрам все ещё болезненно саднил. Он не мог не сознавать того, что первый штурм Ментальной Блокировки ослабил сопротивляемость его разума, вместо того, чтобы усилить её, и, с чувством больной тревоги, он задавался вопросом, что же такого должно было произойти, чтобы сделать Вольдеморта счастливее, чем когда-либо.