Глава тридцать четвёртая

Отдел Тайн

            Гарри крепко вцепился в гриву ближайшего фестрала, поставил ногу на подвернувшийся пенек и неуклюже взобрался на шелковистую спину коня. Тот не возражал, но повернул голову, обнажил зубы и попытался продолжить со вкусом вылизывать его мантию.

            Он обнаружил, что можно неплохо расположить колени позади крыльев, и это показалось ему более безопасным, затем повернулся взглянуть, как там остальные. Невилл уже повис на спине другого фестрала и пытался перекинуть через неё свою короткую ногу. Луна уже была на месте, устроившись в дамском седле с таким видом, как будто для неё это было самым привычным занятием, и поправляла мантию. Но Рон, Гермиона и Джинни все ещё неподвижно стояли на месте, раскрыв рты и вытаращив глаза.

            — Что такое? — спросил он.

            — Как нам забраться на них, если мы их даже не видим? — жалобно поинтересовался Рон.

            — Легко! — воскликнула Луна, охотно соскользнув со своего фестрала и бодро подбежав к нему, Гермионе и Джинни. — Идите за мной…

            Она подвела их к остальным фестралам и по очереди помогла каждому забраться к лошадям на спины. Все трое выглядели довольно-таки нервно, пока она показывала, как надо хвататься за гриву, и предупреждала о том, что держаться надо крепче. Затем она вернулась на своего скакуна.

            — С ума сойти, — пробормотал Рон, осторожно проведя свободной рукой по шее лошади. — Бред какой-то… хоть бы посмотреть на него…

            — Лучше уж надейся, что ты никогда его не увидишь, — мрачно сказал Гарри. — Вы готовы?

            Все кивнули, и он увидел, как пять пар коленей напряглись под мантиями.

            — Отлично…

            Он посмотрел вниз на глянцевый черный затылок своего фестрала и сглотнул.

            — Министерство Магии, вход для посетителей, — неуверенно сказал он. — Э-э-э… если ты знаешь… как туда добраться…

            Фестрал Гарри неподвижно стоял на месте всего несколько мгновений. Затем оба его крыла распрямились, чуть не сбросив Гарри, конь медленно пригнулся к земле, а потом взлетел — так быстро и резко, что Гарри пришлось вцепиться в него руками и ногами изо всех сил, чтобы не соскользнуть с костлявого крупа. Он закрыл глаза, прижался лицом к гриве коня, и они, едва не сломав верхние ветки деревьев, взлетели в свете кроваво-красного заката.

            Гарри ещё никогда так быстро не летал: фестрал стрелой промчался над замком, его крылья с усилием рассекали воздух, который бил Гарри в лицо. Глаза его слезились от ветра; он оглянулся и увидел своих пятерых попутчиков, которые летели немного позади него. Они изо всех сил прижимались к своим фестралам, насколько это вообще было возможно, чтобы защититься от потоков воздуха.

            Они пролетели над окрестностями Хогвартса, над Хогсмидом, внизу Гарри видел горы и овраги. Начало смеркаться, и, когда они пролетали над деревнями, Гарри видел скопления огоньков, затем под ними мелькнула извилистая дорога между холмами, по которой пробирался домой одинокий автомобиль…

            — Жуть какая! — донесся до Гарри возглас Рона откуда-то сзади, и он представил, каково это — лететь с такой скоростью и на такой высоте и не видеть, на чем летишь.

            Наступили сумерки, небо стало темно-фиолетовым и покрылось маленькими серебряными звездами. Скоро показались огни маггловских городов, и можно было оценить, как высоко над землей и насколько быстро они летят. Гарри крепко сжимал руками шею лошади, и ему хотелось, чтобы они летели ещё быстрее. Сколько времени прошло с тех пор, как он увидел Сириуса, лежавшего на полу в Отделе Тайн? Сколько ещё Сириус сможет противостоять Волдеморту? Единственное, что знал Гарри, — Волдеморт ещё не сломал Сириуса, но Сириус жив, — в любом случае Гарри ощутил бы либо ликование Волдеморта, либо страшную ярость, из-за которой его шрам горел бы так же мучительно, как это было той ночью, когда напали на мистера Уизли.

            Они летели сквозь сгущавшуюся тьму, лицо Гарри заледенело; он так долго и сильно сжимал коленями бока фестрала, что его ноги затекли, но он не отваживался сменить их положение, чтобы не начать сползать… Он оглох от свиста ветра в ушах, горло пересохло и замерзло от потоков холодного ветра. Он уже не понимал, насколько далеко они улетели. Вся его надежда была на существо под ним, которое с силой махало крыльями, решительно рассекая ночное небо, и несло его вперед.

            Если они опоздают…

            Он ещё жив, он продолжает бороться, я чувствую это…

            Если Вольдеморт поймет, что Сириуса не сломать…

            Я узнаю…

            Гарри почувствовал, как что-то толкнулось ему в живот; фестрал вдруг пригнул голову вниз, к земле, и Гарри от неожиданности соскользнул на несколько дюймов вперед. Они начали снижаться… Ему показалось, что он услышал сзади вопль. Он с ужасом обернулся, боясь увидеть падающее тело, но ничего не заметил… Вероятно, остальных тоже застала врасплох внезапная смена курса.

            Яркие оранжевые огни приближались со всех сторон, увеличиваясь и принимая круглую форму, они уже видели верхушки зданий, свет автомобильных фар, похожих на светящиеся глаза насекомых, бледно-желтые квадраты окон; они стремительно неслись к мостовой. Гарри из последних сил вцепился в фестрала, приготовившись к резкому удару о землю, но конь приземлился мягко, как тень, и Гарри соскользнул с его спины, оглядывая улицу, где недалеко от разбитой телефонной будки стояла переполненная мусорная урна. Электрический свет фонарей искажал их цвета.

            Рон приземлился недалеко от Гарри и тут же свалился со своего фестрала на мостовую.

            — Все, больше никогда… — выдохнул он, разминая ноги. Он подался в сторону, будто желая побыстрее отойти от своего фестрала, но, не видя его, столкнулся с его крупом и чуть было не упал снова. — Больше никогда… хуже этого ничего нет…

            Гермиона и Джинни приземлились с другой стороны от него: обе соскочили со своих скакунов несколько более грациозно, чем Рон, однако на их лицах было написано точно такое же выражение облегчения — все они были счастливы вновь стоять на твердой земле. Невилл, дрожа с головы до ног, тоже кое-как спрыгнул, Луна же благополучно и умело спешилась.

            — Куда теперь, Гарри? — поинтересовалась она таким вежливым и заинтересованным голосом, будто они только что вернулись с увлекательной дневной прогулки.

            — Прямо сюда, — отозвался он. Он благодарно похлопал фестрала по спине, а затем повел всех к разбитой телефонной будке и открыл дверь. — Ну, давайте же! — поторопил он остальных, видя на их лицах явное замешательство.

            Рон и Джинни послушно вошли внутрь, Гермиона, Невилл и Луна втиснулись за ними. Гарри бросил взгляд на фестралов, которые рылись в урнах, пытаясь найти среди мусора что-нибудь съестное, затем вошел в будку вслед за Луной.

            — Кто ближе всех к телефону, наберите шесть-два-четыре-четыре-два! — попросил он.

            Это сделал Рон, его рука странно изогнулась, чтобы достать до диска набора номера. Когда после последней цифры диск с жужжанием вернулся обратно, в будке раздался звонкий женский голос.

            — Добро пожаловать в Министерство Магии. Пожалуйста, назовите ваши имена и цель визита.

            — Гарри Поттер, Рон Уизли, Гермиона Грейнджер, — быстро начал Гарри. — Джинни Уизли, Невилл Лонгботтом, Луна Лавгуд… мы пришли, чтобы кое-кого спасти, если только Министерство не пожелает нас опередить.

            — Спасибо, — сказал женский голос. — Посетители, пожалуйста, возьмите значки и прицепите их на свои мантии.

            Из того места, откуда обычно появляются неиспользованные монеты, выпало с полдюжины значков. Гермиона сгребла их все, затем молча передала Гарри над головой Джинни. Он внимательно посмотрел на верхний значок: «Гарри Поттер, миссия спасения».

            — Посетители Министерства, вы обязаны пройти досмотр и зарегистрировать свою палочки у службы охраны, которая располагается в дальнем конце Атриума.

            — Хорошо! — громко сказал Гарри, его шрам слегка кольнуло. — Теперь мы можем идти?

            Пол будки содрогнулся, и мостовая за стеклами начала подниматься. Фестралы, занятые поисками съестного, исчезали из поля зрения. Темнота сомкнулась над их головами, и с тяжелым скрежещущим звуком они опустились вглубь Министерства Магии.

            Узкая полоска золотого света коснулась их ног, затем, расширяясь, поднялась до уровня пояса. Гарри согнул колени и приготовил палочку — насколько это вообще было возможно в таких стесненных условиях. Он вглядывался в стекло, чтобы посмотреть, не ждет ли их кто-нибудь в Атриуме, однако тот казался абсолютно пустым. Свет был слабее дневного, под каминными досками, вделанными в стены, не горел огонь, но, как только лифт остановился, стали видны золотые символы, кружившиеся по сложным траекториям под темно-синим потолком.

            — Министерство Магии желает вам приятного вечера, — произнес женский голос.

            Дверь телефонной будки отворилась; Гарри выскочил из нее, сразу за ним последовали Луна и Невилл. В Атриуме было абсолютно тихо, не считая журчания воды в золотом фонтане, которая лилась в круглый бассейн из палочек колдуна и ведьмы, наконечника стрелы кентавра, кончика шляпы гоблина и ушей домового эльфа.

            — Вперед, — тихо скомандовал Гарри, и они вшестером, с ним во главе, прошли через зал, мимо фонтана, к столу. За ним всегда сидел охранник, который когда-то взвешивал палочку Гарри; теперь стол пустовал.

            Гарри был уверен, что охранник будет на месте, и его отсутствие показалось ему плохим признаком, усилив все его дурные предчувствия. Они прошли к лифтам через золотые ворота. Гарри нажал ближайшую к нему кнопку «вниз», лифт приехал почти мгновенно, золотые решетки растворились с лязгом, эхом разнесшимся по залу, и они вошли внутрь. Гарри ткнул в кнопку с номером 9, решетки захлопнулись, лифт с громким дребезжанием начал спускаться. Когда Гарри приезжал сюда с мистером Уизли, он не обратил внимания, как громыхают здешние лифты, и сейчас ему казалось, будто этот грохот соберет тут всех охранников, находящихся в Министерстве. Когда лифт остановился, женский голос произнес: «Отдел тайн», и решетки распахнулись. Они вышли в коридор, в котором ничто не привлекало внимания, кроме заметавшегося от воздуха из лифтовой шахты огня факелов.

            Гарри повернулся к плоской черной двери. После того, как ему месяцами это снилось, он оказался здесь.

            — Пошли, — прошептал он и пошел вперед по коридору, Луна следовала сразу за ним, раскрыв рот и глазея по сторонам.

            — Послушайте, — сказал Гарри, снова останавливаясь футах в шести от двери. — Может… Может быть, пара человек останется тут… покараулить, и…

            — И как, по-твоему, тебя должны предупредить, если что-то случится? — спросила Джинни, вскинув брови. — Ты ведь можешь в это время быть уже за пару миль отсюда.

            — Мы идем с тобой, Гарри, — сказал Невилл.

            — Придется тебе с этим смириться, пошли, — твердо сказал Рон.

            Гарри все ещё не хотел брать их всех с собой, но, похоже, выбора у него не было. Он повернулся лицом к двери и пошел вперед… так же, как ему и снилось, он распахнул дверь и перешагнул через порог, остальные шли за ним следом.

            Они оказались в большой круглой комнате. Все в ней было черным, включая пол и потолок. Такие же черные двери, без ручек и каких-либо отметок на них, с равными промежутками друг между другом были расположены вдоль всей круглой стены, утыканной свечами, горевших синим огнем. Их холодный мерцающий свет отражался от мраморного пола, и создавалось впечатление, что под ногами не камень, а темная вода.

            — Кто-нибудь, закройте дверь, — тихо попросил Гарри.

            Невилл так и сделал, и Гарри пожалел, что попросил об этом. Без света от факелов из коридора все вокруг стало темным, и единственным, что они могли видеть, были гроздья мерцающих синих огоньков на стенах и их призрачные отражения от мраморного пола.

            В своих снах Гарри всегда проходил в дверь прямо напротив той, через которую он вошел. Но здесь вокруг была целая дюжина! Глядя на дверь, которая была напротив него, Гарри пытался понять, какой же путь — верный. Вдруг раздался громкий скрежет, и свечи начали двигаться в стороны. Круглая стена вращалась.

            Гермиона схватилась за Гарри, испугавшись, что пол тоже начнет двигаться, но этого не произошло. Несколько секунд синие огни казались размытыми и похожими на неоновые полосы — вращение все ускорялось. Затем так же неожиданно, как и начался, скрежет прекратился, и все снова остановилось.

            Перед глазами у Гарри все ещё стояли синие полосы, и пока это было единственным, что он видел.

            — Что это было? — испуганно прошептал Рон.

            — Я думаю, это было сделано специально, чтобы помешать выбрать правильную дверь, — негромко отозвалась Джинни.

            Гарри понял, что она права: теперь он мог бы найти дверь, в которую они вошли, не раньше, чем муравья на угольно-черном полу… а та дверь, которая была им нужна, могла быть любой — из дюжины дверей, окружавших их.

            — Как мы отсюда будем выбираться? — тревожно спросил Невилл.

            — Ну, теперь это неважно… — уверенно произнес Гарри, моргая, чтобы избавиться от синих полос в глазах, и сжимая палочку ещё сильнее, чем раньше. — Мы все равно не уйдем отсюда, пока не найдем Сириуса.

            — Наверное, не стоит идти и вопить во все горло его имя, — заметила Гермиона. Но, похоже, этот совет оказался для Гарри бесполезным — он уже сам решил, что лучше всего будет сохранять тишину.

            — Так куда пойдем, Гарри? — спросил Рон.

            — Я не… начал Гарри. Он сглотнул. — Во сне я прохожу через дверь в конце коридора от лифтов в темную комнату — эту комнату — а потом я прохожу через другую дверь в комнату, которая… сверкает. Нам надо попробовать несколько дверей. — торопливо добавил он. — Я узнаю правильную, если увижу. Вперед.

            Он подошел к двери прямо перед ним, остальные приблизились к нему сзади. Гарри положил левую руку на холодную сверкающую поверхность двери и надавил на нее, приготовив палочку к атаке. Дверь легко распахнулась.

            После непроглядной тьмы первой комнаты, лампы, которые низко висели на золотых цепях, спускавшихся с потолка, создавали впечатление, что вторая длинная прямоугольная комната была гораздо светлее, однако никакого сверкания и мерцающих огней, которые Гарри видел во сне, не было. Комната была почти пустой, если не считать нескольких столов и находившегося в самом её центре стеклянного резервуара с темно-зеленой жидкостью, такого большого, что все они легко могли бы в нем искупаться; в нем лениво плавали какие-то жемчужно-белые существа.

            — Что это такое? — прошептал Рон.

            — Не знаю, — ответил Гарри.

            — Это рыбы? — выдохнула Джинни.

            — Это Aquavirius Maggots! — воскликнула Луна. — Папа рассказывал, что Министерство их разводит…

            — Нет, — произнесла Гермиона каким-то странным голосом. Она подошла ближе к стенке бака, чтобы внимательно разглядеть существ. — Это мозги.

            — Мозги?

            — Да… Интересно, для чего они им нужны.

            Гарри подошел к баку и встал рядом с ней. Действительно, не могло быть никакой ошибки, теперь он и сам прекрасно все видел. Слабо мерцая, они плавали, то выныривая, то исчезая в глубинах зеленой жидкости; выглядели мозги как слизистая цветная капуста.

            — Пошли отсюда, — позвал Гарри. — Это не та дверь, надо попробовать другую…

            — Здесь тоже есть двери, — Рон кивнул на стены. Сердце Гарри упало: вполне возможно, что это место было огромным…

            — В моем сне я прохожу из темной комнаты в другую, — ответил он. — Я думаю, нам надо вернуться и попытаться ещё раз оттуда.

            Они поспешили назад, в круглую темную комнату; теперь перед глазами Гарри вместо синих огней маячили призрачные очертания мозгов.

            — Подождите! — вдруг резко опомнилась Гермиона, когда Луна закрыла дверь в комнату с мозгами. — Flagrate!

            Она взмахнула палочкой, и перед дверью в эту комнату появился огненный крест. Как только дверь закрылась, снова раздался скрежет и стена начала быстро вращаться. Но теперь среди синих размывов появилось немного красно-золотых, и когда комната остановилась, крест все ещё горел, отмечая ту дверь, в которую они уже заходили.

            — Отличная идея, — сказал Гарри. — Хорошо, давайте попробуем вот эту…

            Он снова встал прямо напротив двери, держа палочку наготове, и толкнул её. Остальные вошли за ним.

            Комната была больше той, в которой они только что побывали, она имела прямоугольную форму и была тускло освещена. Центр её напоминал большую каменную яму глубиной около двадцати футов. Они стояли на верхнем ярусе того, что оказалось каменными скамьями, расположенными вокруг по всей комнате сверху вниз, образуя некое подобие амфитеатра или зала суда, в котором однажды побывал Гарри. Вместо стула с цепями, однако, в центре ямы возвышался каменный постамент, на котором располагалась каменная же арка, выглядящая настолько древней и разваливающейся, что Гарри удивился, как она там ещё стоит. Не опираясь на окружавшие её стены, арка была завешена лохмотьями, оставшимися от черной занавеси, которая, несмотря на абсолютное спокойствие воздуха, слегка покачивалась, как будто кто-то к ней прикоснулся.

            — Кто здесь? — спросил Гарри, спрыгивая на скамью вниз. Ответа не было, но занавесь продолжала раскачиваться.

            — Осторожно! — прошептала Гермиона.

            Гарри слез вниз по скамьям и добрался до каменного дна ямы. Его шаги раздались громким эхом, когда он подходил к возвышению. Он отметил, что отсюда арка выглядит гораздо выше, чем сверху. Занавесь все ещё колебалась, как будто через арку только что кто-то прошел.

            — Сириус? — снова спросил Гарри, но ответом ему была тишина.

            У него возникло странное ощущение, будто прямо за занавесью по ту сторону арки кто-то стоит. Крепко сжимая палочку, он обогнул постамент, но там никого не оказалось. Все, что он увидел, — обратную сторону развевающейся занавеси.

            — Пойдемте! — позвала Гермиона, стоя на полпути к полу на каменных ступенях. — Нам не сюда, Гарри, поднимайся, пойдем отсюда!

            Ее голос звучал нервно и гораздо более испуганно, чем в той комнате, где плавали мозги. Гарри все же подумал, что арка, в общем, даже красива, если учесть её возраст. Слабо раскачивающаяся занавесь притягивала его, он почувствовал сильное желание подняться на постамент и пройти через нее.

            — Гарри, пойдем, ладно? — настойчиво повторила Гермиона.

            — Ладно, — ответил он, но не сдвинулся с места. Он только что услышал шум. Какой-то тихий шепот, приглушенные голоса, доносившиеся с той стороны вуали.

            — Что вы говорите? — громко спросил он, и эхо разнесло его слова по комнате.

            — Никто ничего не говорит, Гарри! — воскликнула Гермиона, приближаясь к нему.

            — С той стороны кто-то шепчет, — произнес он, отодвигаясь от неё и продолжая приближаться к вуали. — Это не ты, Рон?

            — Приятель, я тут, — сказал Рон, появляясь сбоку от арки.

            — Кто-нибудь ещё это слышит? — настойчиво спросил Гарри, в то время как шепот становился громче. Не осознавая, что он это сделал, он поставил ногу на возвышение.

            — Я тоже их слышу, — выдохнула Луна, присоединившись к ним и глядя на колыхавшуюся вуаль. — Там люди!

            — Что ты имеешь в виду, говоря «там»? — спросила Гермиона, спрыгивая на нижнюю ступень, — голосом, прозвучавшим несколько более сердито, чем того требовала ситуация. — Нет никакого «там», есть только арка, а за ней больше ничего нет. Гарри, хватит, пошли отсюда…

            Она взяла его за руку и потянула, но он ей сопротивлялся.

            — Гарри, кажется, мы пришли сюда за Сириусом, — сказала она высоким натянутым голосом.

            — Сириус… — повторил Гарри, все ещё уставившись на развевающуюся вуаль. — Да…

            Что-то вернулось на место в его голове. Сириуса поймали, связали и сейчас, вероятно, пытают, а он тут арочки разглядывает…

            Он отошел на несколько шагов от постамента и только потом оторвал глаза от вуали.

            — Пойдем, — сказал он.

            — Именно это я пыталась… в общем, пошли отсюда! — позвала Гермиона и пошла к выходу. С другой стороны на вуаль завороженно любовались Джинни и Невилл. Не говоря ни слова, Гермиона взяла за руку Джинни, Рон — Невилла, и они уверенно повели друзей к самой низкой каменной скамье, чтобы выбраться назад к двери.

            — Что это за арка, по-твоему? — спросил Гарри Гермиону, когда они вернулись в темную круглую комнату.

            — Понятия не имею, но в любом случае, она опасна, — убежденно произнесла она, снова начертав огненный знак на двери.

            Стены вновь начали вращаться, затем Гарри подошел к первой попавшейся ему на глаза двери и толкнул её. Тем не менее, та не сдвинулась с места.

            — Что-то не так? — спросила Гермиона.

            — Она… заперта… — сказал Гарри, навалившись на дверь всем телом, но она не поддалась.

            — Значит, это она, так? — возбужденно воскликнул Рон, присоединяясь к Гарри и вместе с ним пытаясь силой открыть дверь. — Это точно должна быть она!

            — Отойдите! — приказала Гермиона. Она направила палочку туда, где на обычной двери должен был быть замок, и воскликнула: «Alohomora! ».

            Ничего не произошло.

            — Нож Сириуса! — вспомнил Гарри. Он вытащил его из своей мантии и вставил в щель между дверью и стеной. Остальные напряженно наблюдали, как он провел им сверху вниз, затем снова надавил плечом на дверь. Она не поддавалась. Более того, когда Гарри посмотрел на нож, он обнаружил, что его лезвие расплавилось.

            — Так, туда мы не пойдем, — решительно сказала Гермиона.

            — Но что, если это та самая? — спросил Рон, глядя на дверь со смесью искушения и опасения.

            — Это не может быть она, во сне Гарри прошел через все двери на его пути, — сказала Гермиона, отмечая дверь очередным огненным крестом, когда Гарри положил теперь уже бесполезную ручку ножа обратно в карман.

            — Ты знаешь, что там может быть? — напряженно спросила Луна, когда стены снова начали вращаться.

            — Без сомнений, что-то blibbering, — выдохнула Гермиона, и у Невилла проскочил нервный смешок.

            Стены остановились, и Гарри с нарастающим чувством беспокойства толкнул следующую дверь.

            — Здесь!

            Он понял это сразу по прекрасному, искрящемуся, переливающемуся, словно алмазы, сверканию. Когда глаза Гарри привыкли к ослепительно яркому свету, в глаза ему бросилось множество часов, больших и маленьких, старых и новых, висевших между книжными шкафами и стоявших на столах, стоящих по всей комнате. Комнату заполняло громкое непрерывное тиканье, похожее на звуки шагов сотен маленьких ног. Искрящийся алмазный свет исходил из высокого колоколообразного сосуда в дальнем углу комнаты.

            — Сюда!

            Сердце Гарри бешено колотилось — теперь он был уверен, что они на правильном пути. Он пошел к узкому проходу между рядами столов, держа курс, как и во сне, на источник света, стеклянный колоколообразный сосуд, высотой с Гарри, стоявший на столе и, казалось, полный волнующимся сверкающим ветром.

            — О, глядите! — воскликнула Джинни, указывая в самую середину сосуда, когда они подошли поближе.

            Внутри, в искрящихся потоках, плавало маленькое яйцо, яркое, как драгоценный камень. Когда оно поднималось вверх, то раскалывалось, и из него появлялась колибри, которую поднимало до самого верха сосуда, но когда она начинала спускаться, её перья становились какими-то мокрыми и обвисшими, и к тому времени, как её доносило до самого дна, она опять заключалась в яйцо.

            — Идем дальше! — настойчиво позвал Гарри: Джинни явно хотела остаться и понаблюдать, как яйцо снова превратится в птицу.

            — Тебе-то, значит, можно было торчать там, около арки, — возразила она, однако проследовала за ним к единственной двери.

            — Нам сюда, — повторил Гарри. Его сердце теперь билось так сильно и часто, что ему казалось, что стук заглушает его слова. — Это прямо тут.

            Он оглянулся на остальных: все достали палочки и внезапно посерьезнели. Он снова взглянул дверь и толкнул её, та распахнулась.

            Да, они пришли, это было то самое место: высокие, длинные и пустые полки, покрытые небольшими пыльными стеклянными шарами. Они сверкали в свете множества свечей в подсвечниках, развешанных вдоль полок. Как и в круглой комнате позади, эти свечи горели синим огнем. В комнате было холодно.

            Гарри сделал несколько шагов вперед и вгляделся в затененный проход между двумя рядами полок. Ни малейшего шороха, ни малейшего движения он не заметил.

            — Ты говорил про ряд номер девяносто семь, — прошептала Гермиона.

            — Да, — выдохнул Гарри, глядя на окончание ближайшего ряда. Чуть ниже грозди свечей в синем свете мерцала серебряная цифра 53.

            — Кажется, нам направо, — шепнула Гермиона, скосив глаза на следующий ряд. — Да, вон там номер 54.

            — Держите палочки наготове, — предупредил Гарри.

            Они медленно, оглядываясь назад, пошли по аллее, образованной темными рядами полок; некоторые из них тонули практически в полной мгле. Под каждым стеклянным шариком была прикреплена желтеющая метка. Некоторые из них светились тусклым таинственным светом, другие были темными и скучными, как разбитые лампочки.

            Они прошли ряд 84… 85… Гарри прислушивался, ловя малейший шорох… но Сириус сейчас вполне может сидеть с кляпом во рту или быть без сознания… или, прозвучал в его голове непрошеный голос, он может быть уже мертв…

            Я бы почувствовал это, сказал он себе; его сердце колотилось где-то под горлом. Я бы уже знал…

            — Девяносто семь, — прошептала Гермиона.

            Они стояли около конца ряда, глядя на проход рядом с ним. Там никого не было.

            — Он там, в конце, — произнес Гарри, у которого пересохло во рту. — Отсюда мы ничего не разглядим.

            Он повел всех между рядов стеллажей со стеклянными шарами; некоторые начинали мягко светиться, когда они проходили мимо.

            — Он должен быть где-то здесь, — прошептал Гарри, убежденный, что на каждом шагу теперь может обнаружить одетого в лохмотья Сириуса, лежащего на темном полу. — Где — то здесь… Очень близко…

            — Гарри? — неуверенно позвала Гермиона, но ему не хотелось отвечать. Во рту у него пересохло окончательно.

            — Где-то рядом… с этим местом, — пробормотал он.

            Они дошли до конца ряда и вышли на тусклый свет свечей. Там никого не было. Вокруг стояла звонкая сухая тишина.

            — Он может быть… — севшим голосом прошептал Гарри, глядя на следующий проход. — Или, возможно… — Он глянул на ещё один проход дальше.

            — Гарри? — снова позвала Гермиона.

            — Что? — рявкнул он.

            — Я… Я не думаю, что Сириус здесь.

            Все молчали. Гарри не хотел смотреть на друзей. У него закружилась голова. Он не понимал, почему Сириуса здесь нет. Он должен быть здесь. Гарри видел его именно здесь…

            Он побежал мимо рядов, заглядывая в каждый проход, которые все оказывались пустыми; он вернулся назад, пробежав мимо уставившихся на него спутников. Нигде не было ни признака присутствия Сириуса, ни следов борьбы.

            — Гарри? — позвал Рон.

            — Что?

            Ему не хотелось слушать, что скажет Рон, не хотелось услышать от него, что он вел себя глупо и что теперь они должны вернуться в Хогвартс; его лицо горело, он чувствовал, что хочет надолго спрятаться здесь, в темноте, перед тем, как снова увидит блеск Атриума наверху и осуждающие взгляды остальных…

            — Ты видел это? — спросил Рон.

            — Что? — настороженно повернулся к нему Гарри. Может быть, это знак того, что Сириус был тут, ключ к разгадке? Он поравнялся с остальными, прошел немного вдоль девяносто седьмого ряда, но ничего не обнаружил. Там был только Рон, который стоял, уставившись на один из пыльных стеклянных шаров на полке.

            — Что? — хмуро переспросил Гарри.

            — Это… На нем написано твое имя, — произнес Рон.

            Гарри подошел немного ближе. Рон указал на небольшой стеклянный шар, тускло светившийся изнутри. Он был весь покрыт пылью, и, казалось, к нему не прикасались уже много лет.

            — Мое имя? — Гарри безучастно взглянул на шар.

            Он подошел ещё ближе. Не такой высокий, как Рон, он был вынужден вытянуть шею, чтобы прочесть желтый ярлык, прикрепленный прямо под пыльным стеклянным шаром. Тонким, похожим на паутину почерком была написана дата почти шестнадцатилетней давности, а под ней — текст:

            S. P. T. to A. P. W. B. D.

            Темный Лорд и Гарри Поттер.

            Гарри уставился на ярлык.

            — Что это такое? — нервно спросил Рон. — Что твое имя здесь делает?

            Он осмотрел другие ярлыки на этой полке.

            — Меня здесь нет, — ошеломленно сказал он. — Здесь нет никого из нас.

            — Гарри, я не думаю, что тебе стоит к этому прикасаться, — опасливо одернула его Гермиона, когда он протянул руку.

            — Почему бы и нет? — спросил он. — Не укусит же он меня?

            — Не надо, Гарри, — внезапно воскликнул Невилл. Гарри взглянул на него. Круглое лицо Невилла блестело от пота. Он выглядел очень встревоженно.

            — На нем мое имя, — сказал Гарри.

            Ощущая какое-то безрассудство, он схватил пыльный шар. Он был уверен, что почувствует холод, но он не был холодным. Наоборот, ему показалось, что шар несколько часов пролежал на солнце, как будто свет, который в нем горел, ещё и согревал его. Ожидая и даже, пожалуй, надеясь, что сейчас произойдет что-то эффектное, что-то удивительное, что придало бы их приходу сюда какой-то смысл, Гарри поднял шар с полки и рассмотрел его.

            Как бы то ни было, ничего не случилось. Остальные придвинулись поближе к Гарри, внимательно рассматривая сферу, с которой он смахнул слой пыли.

            А потом прямо у них за спинами раздался чей-то тягучий, медленный голос:

            — Очень хорошо, Поттер. Теперь медленно повернись и отдай это мне.