Под звуки заводного канкана, исполняемого развеселыми цыганами
в красных рубашках, перезрелые красотки на сцене демонстрировали
весьма несвежее французское белье. Толстые красномордые финны пили
пиво, хлопали в ладоши и громкими криками поощряли танцовщиц
повыше поднимать кривые ноги.
Феликс Эдмундович мутным глазом закоренелого подпольщика
взглянул на сцену и откупорил третью бутылку коньяка. Погладив
клинообразную бороденку, он ловко опрокинул стопку, вынул из
кармана соленый огурец, откусил и, прикинув, хватит ли закусить
еще одну стопку, сунул остаток назад, в карман.
Он ждал. Ждал уже давно.
"Бить морду или нет?" - подумал Железный Феликс, с
неудовольствием глядя на веселящихся финнов. В стране - революция,
а эти гады тут...
Шел март семнадцатого года. Погода была на редкость мерзостная,
часто шел снег, Финский залив хоть и трещал, но вскрываться не
собирался.
Феликсу хотелось домой. О, как ему надоели эти отвратительные
финны...
На плечо Дзержинского легла тяжелая рука. Он оглянулся,
автоматически замахиваясь, чтобы дать нахалу в зубы. Но на него
смотрело улыбающееся лицо Владимира Ильича.
- Владимир Ильич! - замычал Феликс. - А я тут жду и жду...
Друзья радостно обнялись.
Ульянов выпил из горла с полбутылки, с интересом взглянул на
сцену. Феликс с любовью смотрел на поздоровевшее лицо вождя.
- Как там в Разливе? - спросил он, чтобы хоть что-то спросить и
услышать любимый голос.
- Курорт, - сказал Ильич. - Только, что телок нет. А здесь
девочки ничего!
- По три рубля штука.
- У меня еще есть три сорок партийных денег. Можем взять одну
на двоих. Пойдем?
- Да я тут коньячок поназаказывал, - потупился Феликс
Эдмундович, - а денег нет. Лицо будут бить.
- А! - Ульянов посуровел. - Буржуйские отродья! Ну, тогда
девочки подождут. Партийная работа главнее всего!
И Владимир Ильич достал из кармана кастет, который совсем
недавно ему подарила на день рождения Надежда Константиновна
Крупская.
|