Расскажу сказку. Жил-был в некотором зарубежном государстве царь. Впрочем, пошли вы все, сами знаете куда, со своими царствами и государствами, о царях я рассказывать не буду - это пережиток феодального прошлого - поэтому начнем, пожалуй, так: не в некотором государстве, а в родном Советском Союзе жил простой советский гражданин - Иван... Или лучше Николай... В общем, Василий Иванович Николаев. Фамилия тут особой роли не играет, с таким же успехом он мог быть и Иваном Васильевичем Николаевым, или Николаем Ивановичем Васильевым. Работал он на родном заводе за родным станком, выполнял родной план, после работы выпивал пива у родного ларька возле проходной и по-своему был доволен жизнью и счастлив. Был он мужик холостой и добрый, любил животных, ходил в кино, ездил иногда на рыбалку. Все было бы нормально, если бы не... Но об этом дальше. Подходили праздники - то ли Октябрьской революции, то ли Первое мая. Весь советский народ встречал это событие новыми трудовыми успехами. Работы было много: побегать по магазинам в поисках закуски для праздничного стола, отстоять в длинной-длинной очереди за портвейном, обсудить, кого приглашать в гости, а кого не стоит. Василий был из тех, кого не стоит. Он это знал и ни к кому не напрашивался. Купив в винном магазине бутылку портвейна, Василий решил отпраздновать событие сам с собой. В праздничный день он побывал на демонстрации, погулял по парку, глядя, как местные хулиганы распивали водку и горлопанили неприличные песни, и пошел домой. Включив телевизор, где диктор замирающим от счастья голосом докладывал о наших успехах в области тяжелого машиностроения, Василий вынул из холодильника заветную бутылочку, наделал бутербродов и сел к телеэкрану. Его рука потянулась к штопору, и он открыл бутылку. И тут произошло. Из бутылки простого 33-го портвейна повалил дым, и в воздухе медленно сформировался человек восточного вида, типа тех, которых можно видеть на любом базаре, в засаленном халате, грязной тюбетейке и в туфлях с загнутыми носами. "Хатабыч," - подумал Василий удивленно - в сказки он не верил - и сказал: - Добрый вечер. Человек не отвечал. - Салям алейкум, - на всякий случай добавил Василий. - В алейкум эс-салям, - оживился незнакомец, - ва рахмет Аллах ва барак ату! "Татарин, - решил Вася, - ни фига по-русски не понимает." По-татарски Вася тоже кроме "Нихт ферштейн" больше ничего не знал. Человек из бутылки склонился перед ним и что-то забубнил по-своему, часто поминая Аллаха и пророка Мухамеда, с которыми Василий не был знаком, затем протянул Васе какое-то кольцо и, сказав напоследок "Аллах ишини раст гетирсин!", растворился в окружающей среде. "Лечиться надо, - тоскливо подумал Вася. - Призраки всякие чудятся." И вдруг он обнаружил, что держит в руке кольцо. Кольцо было тяжелое, видимо золотое, слегка позеленевшее от старости. Вася автоматически надел его на палец и вспомнил о бутылке. Бутылка валялалсь на полу, закрытая пробкой, и в ней был портвейн! - Фу! - облегченно вздохнул Вася. - Хоть тут повезло. Выпив стакан портвейна, он повеселел и решил обдумать случившееся событие. В процессе раздумий Вася выпил еще стакан, потом еще, и решил больше не пить, тем более, что бутылка опустела. Он глянул в телевизор. Шел какой-то огонек, симпатичная девушка пела симпатичную песенку, и Васе стало хорошо и тепло. - Эх, такую бы сюда, - подумал Вася, - я бы с ней познакомился. Надо сказать, что с девушками Васе не везло. Не желали девушки знакомиться с таким скромным, тихим и не очень красивым парнем. Да и сам он был не слишком решительный, так что... Раздался легкий щелчок, как будто бы выскочила пробка из бутылки шампанского, и девушка, поющая в телевизоре, оказалась перед Васей. - Вы кто?! - изумленно и испуганно крикнула она. - Вася, - широко раскрыв глаза, пробормотал он. - Где я? Почему я здесь? "Откуда я знаю?" - тоскливо подумал Вася и вежливо сказал, указывая на кресло: - Садитесь, пожалуйста. Да не волнуйтесь так! Внезапно девушка успокоилась и села. - А я и не волнуюсь. - Извините, - засмущался вдруг Василий. - Вы так неожиданно появились, а у меня тут не убрано... - Это я пою, - сказала девушка, указывая на телевизор. - Знаю, - вздохнул Вася. - А меня Лена зовут. - Это хорошо. Они помолчали. Вася не знал, о чем говорят с девушками, которые поют в телевизоре. "Татарин, сволочь, наколдовал, теперь сиди тут, - думал он. - А кольцо-то, наверно, волшебное!" Эта мысль его так поразила, что он разинул рот. - Что вы сидите, разинув рот? - спросила Лена. - Расскажите что-нибудь. - Что? - глупо спросил Вася. - Что-нибудь, - настаивала девушка. "Что-нибудь, - мысленно передразнил он, - чтоб тебя черти взяли!" Позвонили в дверь. Вася встал, вышел в коридор и открыл дверь. Вошли три черта. - Где она? - деловито спросил главный черт в кепке и кирзовых сапогах. - Кто? - Баба, кто же еще! - А... Пораженный Вася медленно сходил с ума. Черти прошли в комнату. Послышался визг Лены, запахло серой, и черти ушли, унося трепыхающийся мешок. - Расписочку пожалуйста, - попросил главный. Вася машинально поставил закорючку на какой-то бумажке, и черт исчез. Когда Василий очухался, в квартире было тихо, как на кладбище. "Я волшебник," - подумал Вася и заказал: - Пива! В его руке оказалась кружка пива, и он ее с удовольствием выпил. - Я волшебник, - произнес Вася вслух, смакуя это красивое слово, - волшебник. Так Василий Иванович Николаев, простой советский гражданин, стал волшебником. Вот. Рассказываю дальше. Да, Василий Иванович Николаев стал самым настоящим волшебником. Да еще каким! Я знаю много волшебников, как у нас в стране, так и за рубежом. Некоторые умеют, например, купить в пустом магазине черную икру, произнеся магическое заклинание "Я от Семен Семеныча" или не менее магическое "Я от Иван Иваныча". Некоторые - поступить в институт международных отношений, не сдавая экзаменов. Совсем не многие могут получить все, о чем пожелают вслух (у нас в стране это были, в основном, члены Политбюро ЦК КПСС, а ныне господин Президент и его команда). И, пожалуй, никто не может получить все, о чем подумает. Кроме Василия Ивановича Николаева. За десять минут Василий заново обставил свою крохотную квартирку, назаказывал себе массу супермодной одежды, новый японский телевизор с видеомагнитофоном и много-много всего. Квартира стала похожа на склад. Вася удовлетворенно осмотрелся и сказал: - Хорошо! Разрази меня гром! Последнее, что он видел, была молния, влетевшая в окно. Грома он уже не слышал. Прогремел гром, и Василий упал на пол. Одним волшебником стало меньше. Появившийся неизвестно откуда татарин снял с его руки кольцо, положил в карман и сказал на чистейшем русском языке: - Се ля ви. И, прихватив бутылку из-под портвейна, опять исчез. Вот и вся сказка. Грустная, да что поделаешь? Такова жизнь. Мораль? Мораль сей сказки очень проста. Надо бороться с пьянством и никаких 33-х портвейнов!