ПИППИ ИДЕТ С КЛАССОМ НА ПРОГУЛКУ

        На дороге послышался топот ног, веселая болтовня и смех. Это шли Томми с рюкзаком за  спиной,  Анника  в  новеньком,  с  иголочки,  ситцевом платье, их фрекен и все одноклассники, кроме одного бедняги, у  которого как раз в день прогулки заболело горло. А впереди всех  ехала  Пиппи  на своей лошади. За ее спиной сидел  господин  Нильссон  с  карманным  зеркальцем в лапке. Он пускал солнечных зайчиков и ужасно радовался,  когда ему удавалось пустить зайчика Томми на ухо.

       Анника думала, что в этот день обязательно будет дождь.  Она  была  в этом настолько уверена, что заранее сердилась. Но подумать  только,  как может иногда повезти! Солнце в этот самый день прогулки светило все ярче и ярче, и сердце Анники, топавшей по дороге в новом, с иголочки,  ситцевом платье, так и прыгало от радости. Между прочим, и все остальные дети выглядели веселыми и довольными. Вдоль дороги густо росли молодые ивы, а в одном месте было целое поле первоцвета. Дети решили на  обратном  пути нарвать пучки вербы и большой букет первоцвета.

       - Какой замечательный-презамечательный день!  -  вздохнула  Анника  и посмотрела на Пиппи, которая сидела на лошади выпрямившись, ну прямо генерал!

       - Так весело мне не было с тех самых пор, когда я дралась с  боксерами-тяжеловесами в СанФранциско, - заявила Пиппи.  -  Хочешь  прокатиться немного?

       Прокатиться Аннике, ясное дело, очень хотелось. Пиппи  подняла  ее  и посадила на лошадь впереди себя. Когда другие ребята это увидели, им тоже захотелось покататься. И они покатались. По очереди. Хотя Томми и Анника покатались немножко дольше всех. И еще одна девочка, которая натерла ногу. Пиппи посадила ее позади себя и разрешила ехать все  время.  Но господин Нильссон все время старался дернуть ее за косичку.

       Целью их прогулки был лес, который называли Лес чудес, потому что  он был чудо как красив. Когда они вошли в него, Пиппи  спрыгнула  с  седла, похлопала свою лошадь и сказала:

       - Ты везла нас очень долго и, наверно, устала. Вовсе ни к  чему  тебе надрываться всю дорогу.

       Тут она подняла лошадь сильными руками и понесла ее, и несла  до  тех пор, пока они не пришли на небольшую полянку в лесу, где  фрекен  велела им остановиться. Тут Пиппи поглядела по сторонам и закричала:

       - А ну идите сюда разом  все  чудища-юдища,  посмотрим,  кто  из  нас сильнее!

       Но фрекен объяснила ей, что в этом лесу нет никаких чудищ. Пиппи была сильно разочарована.

       - Лес чудес без чудес! И чего только люди не выдумают! Скоро они придумают пожар без огня и раздевание рождественской елки без  рождественской елки. Это они из жадности. Но если они  сделают  конфетные  магазины без конфет, я им скажу всю правду. Ну что же, ничего не поделаешь,  придется самой стать чудищем.

       Она зарычала таким страшным голосом, что фрекен пришлось зажать  уши, а многие из детей до смерти перепугались.

       - Мы играем, Пиппи будет чудищем, ясно? - крикнул  радостно  Томми  и захлопал в ладоши.

       Всем детям эта затея понравилась. Чудище забралось в  лощину,  где  у него было жилище. Ребята бегали вокруг и кричали:

       - Глупое, глупое чудище, глупое, глупое чудоюдо!

       И тут разъяренное чудище выбегало, а дети с громким визгом  бросались врассыпную. Тех, кого чудище успевало схватить, оно тащило  в  пещеру  и обещало сварить себе на ужин. Но когда чудо-юдо выбегало, чтобы схватить новых детей, тем, что оставались в пещере, иногда удавалось убежать. Хотя для этого им приходилось карабкаться по склону оврага, а это было нелегко. Там росла только одна маленькая сосенка, за  которую  можно  было ухватиться, и потом нужно было ловко ставить ноги, поднимаясь по крутизне. Но детям это очень нравилось, они говорили, что это самая интересная игра на свете. А фрекен лежала на траве и читала книгу, время от времени поглядывая на ребят.

       - Да уж, это самое дикое чудище из всех, кого я  видела,  -  говорила она себе.

       Так оно в самом деле и было. Чудище скакало и выло, бросало разом  по три или четыре мальчика на плечо и тащило их в пещеру. Иногда оно с  бешеной быстротой карабкалось на дерево и прыгало, как обезьяна,  с  ветки на ветку или вскакивало на лошадь и гонялось за детьми, пытавшимися убежать от него, петляя между деревьями. А когда лошадь  галопом  настигала их, чудище наклонялось, сидя в седле, хватало детей на полном  скаку  и, подгоняя лошадь, мчалось в пещеру с криком:

       - Теперь-то я сварю вас себе на ужин!

       Это была ужасно веселая игра, и детям хотелось играть еще и  еще.  Но вдруг стало совсем-совсем тихо, и когда Томми и Анника прибежали,  чтобы узнать, в чем дело, то увидели, что чудище сидит на  камне  со  странным видом и держит что-то в руке.

       - Он умер, поглядите, он совсем мертвый, - сказало чудище.

       Это был маленький птенец. Он упал из гнезда и разбился насмерть.

       - Ой, как жалко! - сказала Анника.

       Чудище кивнуло.

       - Ты плачешь, Пиппи! - вдруг сказал Томми.

       - Я плачу? Вовсе нет.

       - Да у тебя глаза совсем красные, - настаивал Томми.

       - Красные? - спросила Пиппи и одолжила  у  господина  Нильссона  зеркальце, чтобы проверить.

       - И по-твоему, это красные? Что бы ты сказал тогда, если бы побывал с моим папой в Батавии! Там был один старик с такими красными глазами, что полицейский запретил ему показываться на улице.

       - А почему?

       - Потому что люди думали, будто это красный светофор, ясно тебе? Когда он шел по улице, все движение останавливалось. А ты говоришь, у  меня красные! Вот еще! Стану я плакать из-за какой-то маленькой пичужки!

       - Глупое, глупое чудище! Глупое, глупое чудище!

       Тут отовсюду сбежались ребята посмотреть, где  прячется  чудо-юдо.  А чудище взяло маленькую пичужку и положило ее  осторожно  в  кроватку  из мягкого мха.

       - Ах, если бы я могла оживить ее! - сказало чудище, глубоко  вздыхая. Потом оно издало страшное рычание:

       - Сейчас я сварю вас на ужин!

       И дети с веселым воем побежали прятаться в кусты.

       Одна девочка из этого класса, ее звали Улла, жила  недалеко  от  Леса чудес. Ее мама обещала ей пригласить фрекен, весь класс и, конечно, Пиппи на угощение в саду. И после того как дети наигрались вволю с чудищем, полазали по горам, повозились с лодочками из коры, пуская их по  большой луже, и насмотрелись на смельчаков, отважившихся прыгать с высокого камня, Улла решила, что пришло время позвать детей к себе домой пить сок. И фрекен, успевшая прочитать книгу от корки до корки, согласилась  с  ней. Она собрала детей в кучу, и они ушли из Леса чудес.

       По дороге на телеге, груженной мешками,  ехал  человек.  Мешков  было много, и все они были тяжелые. А лошадь была старая и усталая. Вдруг одно колесо съехало с колеи и застряло в канаве. Человек,  которого  звали Блумстерлунд, разозлился до ужаса. Решив, что виновата лошадь, он достал кнут и стал нещадно хлестать ее по спине. Лошадь надрывалась,  изо  всех сил пытаясь вытянуть телегу на дорогу, но ничего не  получалось.  Блумстерлунд разозлился еще больше и стал еще сильней хлестать лошадь. Увидев это, фрекен ужасно расстроилась, ей было очень жаль бедную лошадь.

       - Как вы можете так жестоко обращаться с  животным?  -  спросила  она Блумстерлунда.

       Блумстерлунд на минуту отложил хлыст, сплюнул и ответил:

       - Не лезьте туда, где вас не спрашивают, - сказал он, - а не то может статься, что я и вас угощу кнутом.

       Он сплюнул еще раз и снова взялся за  кнут.  Бедная  скотина  дрожала всем телом. И вдруг кто-то молнией пролетел сквозь толпу ребят. Это  была Пиппи. Нос у нее сильно побелел. А Томми с Анникой знали, что если нос у Пиппи побелел, она точно сильно разозлилась. Она бросилась на  Блумстерлунда, схватила его поперек туловища и швырнула в воздух. Когда  он  падал, она поймала его и снова подбросила. И так он взлетал в воздух  пять или шесть раз. Блумстерлунд не мог понять, что с ним стряслось.

       - Помогите! Помогите! - кричал он, ошалев от страха. Под конец  он  с шумом плюхнулся на дорогу. Кнут он потерял. Пиппи встала напротив  него, подбоченясь.

       - Ты не смеешь больше хлестать лошадь! - решительно сказала она. - Не смеешь, ясно тебе? Один раз я встретила в Капстадене  человека,  который тоже избивал свою лошадь. На нем была такая нарядная и красивая форма. А я сказала ему, что если он еще посмеет бить свою лошадь, то я обдеру его так, что от его парадной формы не останется ни одной ниточки! И подумать только, через неделю он опять отхлестал свою лошадь! Не правда ли,  жаль его красивую форму?

       Блумстерлунд продолжал сидеть на дороге, ничего не понимая.

       - Куда ты везешь воз? - спросила его Пиппи.

       Блумстерлунд испуганно показал на дом, стоявший неподалеку.

       - Туда, домой, - сказал он.

       Тогда Пиппи распрягла лошадь, все еще дрожавшую от усталости и  страха.

       - Не бойся, лошадка, - успокоила она ее. - Сейчас ты  увидишь  что-то новенькое.

       Она подняла лошадь сильными руками и отнесла ее в конюшню. Лошадь была удивлена не меньше Блумстерлунда.

       Дети и фрекен стояли на дороге и ждали Пиппи.  А  Блумстерлунд,  стоя возле своей телеги с поклажей, почесывал затылок. Он не знал, как довезти ее домой. Но тут вернулась Пиппи. Она взяла один из  больших  тяжелых мешков и взвалила его Блумстерлунду на спину.

       - Вот так-то будет лучше, - сказала она. - Хлестать лошадь ты  умеешь здорово, а теперь поглядим, умеешь ли ты таскать мешки.

       Она взяла хлыст.

       - Вообще-то надо бы хлестнуть тебя разок, раз ты сам так любишь хлестать. Но кнут твой, я вижу, совсем хилый, - сказала она и отломила кусок кнутовища. - Вовсе никуда не годится, вот жалость-то.

       И она поломала кнутовище на маленькие кусочки.

       Блумстерлунд поплелся по дороге, не говоря ни слова. Он  только  пыхтел. А Пиппи взялась за оглобли и потащила телегу к дому Блумстерлунда.

       - Вот тебе, пожалуйста, платить не надо, - сказала она, поставив  телегу возле конюшни Блумстерлунда. - Рада стараться. Полеты в воздух тоже обошлись тебе бесплатно.

       И она ушла. Блумстерлунд долго стоял и смотрел ей вслед.

       - Да здравствует Пиппи! - закричали дети, когда она вернулась.

       Фрекен тоже была довольна и похвалила Пиппи.

       - Ты правильно поступила, - сказала она. - Нужно быть доброй к животным. И к людям, конечно, тоже.

       Довольная Пиппи уселась на лошадь.

       - Да уж, с Блумстерлундом я была куда как  добра!  Еще  бы,  полетать столько раз и совсем бесплатно!

       - Для того мы и появились на свет, - продолжала фрекен, - чтобы  быть добрыми и приветливыми к другим людям.

       Пиппи, стоя на голове на спине лошади, болтала ногами.

       - Ха-ха! - воскликнула она. - А для чего тогда появились на свет другие люди?

       В саду у Уллы накрыли большой стол. На нем было столько  бутылочек  и печенья, что у всех ребят потекли слюнки, и они поскорее расселись  вокруг стола. Во главе стола уселась Пиппи. Она разом запихала  в  рот  две булочки и стала похожа на церковного ангела с круглыми,  как  два  шара, щеками.

       - Пиппи, нужно подождать, пока не начнут угощать, - с упреком заметила фрекен.

       - Не бешпокойтесь обо мне, - промямлила Пиппи с  набитым  ртом,  -  я привыкла вешти себя прошто, беж фашонов.

       И как раз в этот момент к ней подошла мама Уллы. В одной руке  у  нее был кувшин с соком, в другой термос с шоколадом.

       - Тебе сок или шоколад? - спросила она.

       - Шок и шоколад, - ответила Пиппи. - Шоком буду запивать одну  булочку, а шоколадом другую.

       Она безо всякого стеснения взяла у мамы Уллы кувшин с соком и  термос с шоколадом и отпила несколько глотков того и другого.

       - Она всю свою жизнь провела на море, - шепнула фрекен удивленной маме Уллы.

       - Понимаю, - кивнула мама Уллы. Она решила не  обращать  внимания  на плохое поведение Пиппи.

       - Хочешь печенья? - спросила она и протянула Пиппи блюдо.

       - Кажется, хочу, - ответила Пиппи и весело засмеялась своей шутке.  Оно у вас получилось не очень-то красивое, но, надеюсь, все же  вкусное, - сказала она и набрала целую пригоршню.

       Потом она увидела на противоположном конце стола блюдо с красивым розовым печеньем. Она дернула господина Нильссона  за  хвост  и  попросила его:

       - Послушай-ка, господин Нильссон, сбегай-ка да принеси  мне  вон  тех розовых завитушек. Возьми лучше штуки три.

       Господин Нильссон поскакал по столу с такой прытью, что сок в  стаканах расплескался.

       - Надеюсь, ты теперь сыта? - спросила мама Уллы, когда Пиппи  подошла к ней, чтобы сказать "спасибо".

       - Ну, наесться я не наелась, но пить хочу, - ответила Пиппи и почесала у себя за ухом.

       - Да, угощения у нас было не очень много, - сказала мама Уллы.

       - Даже меньше того, - любезно ответила Пиппи.

       Тут фрекен решила поговорить с Пиппи о том, как надо себя вести.

       - Послушай, милая Пиппи, - ласково сказала  она,  -  ведь  ты  хочешь стать настоящей дамой, когда вырастешь?

       - Ты хочешь сказать, с такой вуалью на носу и тремя подбородками?

       - Я хочу сказать, дамой, умеющей себя вести, всегда вежливой. Настоящей дамой. Хочешь быть такой?

       - Я об этом еще успею подумать. Знаешь, фрекен, я вообще-то собираюсь стать морской разбойницей, когда вырасту.

       Она подумала немного.

       - А что, фрекен, нельзя быть и морской разбойницей и настоящей  дамой вместе? А то я бы...

       Фрекен считала, что нельзя.

       - Ой-ой-ой! - огорчилась Пиппи. - Что же мне тогда выбрать?

       Фрекен объяснила ей, что, какой бы путь в жизни она ни выбрала,  научиться хорошо вести себя не повредит. Так, как Пиппи только что вела себя за столом, никуда не годится.

       - Это так трудно знать, как надо себя вести, - вздохнула Пиппи. -  Не можешь ли ты объяснить мне главные правила?

       Фрекен изо всех сил постаралась объяснить это Пиппи. Она  рассказывала, а Пиппи с интересом слушала. Нельзя ничего брать со стола, пока тебе не предложат, нельзя брать больше, чем по одному печенью  зараз,  нельзя есть с ножа,  нельзя  стоять  и  почесываться,  когда  разговариваешь  с людьми, нельзя делать то, нельзя делать это... Пиппи задумчиво кивнула:

       - Я буду вставать каждое утро на час раньше и репетировать, чтобы научиться всем этим штучкам, если решу не быть морской разбойницей.

       Чуть поодаль на траве сидела Анника. Она о чем-то задумалась и  ковыряла в носу.

       - Анника! - строго крикнула Пиппи. - Что это с  тобой?  Запомни,  что настоящая воспитанная дама ковыряет в носу, когда ее никтошеньки не  видит!

       Но тут фрекен сказала, что пора уходить, и  велела  всем  идти  домой строем. Дети построились по двое, и только одна Пиппи продолжала  сидеть на траве. Выражение лица у нее было задумчивое, казалось,  будто  она  к чему-то прислушивается.

       - Что с тобой, Пиппи? - спросила фрекен.

       - А скажи, фрекен, может ли у настоящей дамы урчать в животе?

       Она посидела еще немножко, прислушиваясь.

       - Потому что если это нельзя, то мне придется  решить  стать  морской разбойницей.