ПИППИ ТЕРПИТ КОРАБЛЕКРУШЕНИЕ

        Каждый день после уроков Томми и Анника мчались на Виллу Вверхтормашками. Они даже не хотели делать уроки дома, а брали учебники с собой.

       - Вот и хорошо, - говорила Пиппи, - сидите здесь и учитесь, может,  и ко мне немножко учения пристанет. Вовсе не потому, что мне  уж  так  это нужно. Но вдруг нельзя стать настоящей дамой, если  не  знаешь,  сколько готтентотов живет в Австралии!

       Томми и Анника сидели за кухонным столом, раскрыв учебник  географии. А Пиппи уселась на середину стола, по-турецки поджав под себя ноги.

       - Хотя знаете что, - сказала Пиппи, глубокомысленно приложив палец  к носу. - Подумать только, я выучу, сколько готтентотов живет в Австралии, а вдруг один из них заболеет воспалением легких и умрет. Тогда,  значит, я считала их напрасно и настоящей дамы из меня все равно не получится?

       Она призадумалась, а потом сказала:

       - Кому-то нужно было бы сказать готтентотам, чтобы они вели себя правильно. Тогда в ваших учебниках не будет ошибок.

       Когда Томми и Анника кончали зубрить, начиналось веселье. Если погода была хорошая, дети играли в саду, катались верхом на лошади, или влезали на крышу сарая и пили там кофе, или карабкались на верхушку старого  дуба, который внутри был совсем пустой и можно было там  прятаться.  Пиппи сказала, что это необыкновенный дуб, что на нем растет  лимонад.  И  это была чистая правда, потому что каждый раз, когда ребята  карабкались  по нему и слезали в дупло, в свой тайник, там стояли и ждали их три бутылки лимонада. Томми и Анника никак не могли понять, куда деваются потом пустые бутылки. Но Пиппи объяснила, что, как только лимонад выпьют, бутылки тут же вянут. Томми и Анника соглашались, что это в самом деле было удивительное дерево! Иногда на нем росли плитки  шоколада.  Пиппи  сказала, что шоколад там растет только по четвергам, и Томми с Анникой не забывали залезать туда каждый четверг и срывать плитки шоколада. Пиппи рассказала, что если не лениться и почаще поливать это дерево  хорошенько,  то оно станет давать французские булочки и даже жареную телятину. В  плохую погоду приходилось сидеть дома, но и тут  они  не  скучали.  Можно  было разглядывать всякие красивые штучки в ящиках бюро Пиппи,  или  сидеть  у плиты и смотреть, как она печет вафли или яблоки, или забираться в  дровяной ларь и слушать рассказы Пиппи о ее  удивительных  приключениях  на море.

       - Ужас какой был шторм! - рассказывала она, например. -  Даже  рыбаки заболели морской болезнью и захотели поскорее вернуться на берег. Я сама видела, как у одной акулы лицо вовсе позеленело, а одна каракатица сидела, держась за лоб всеми своими руками. Ну и шторм был!

       - А ты не боялась, Пиппи? - спросила Анника.

       - Вот еще, - ответила Пиппи. - Я ведь не раз немножко терпела  кораблекрушение, чего же мне было бояться! Во всяком случае, сначала я  вовсе не боялась. Даже когда у нас за обедом сдуло все изюминки из компота,  и даже когда ветер вырвал у кока все вставные зубы. Но  когда  я  увидела, что от корабельного кота осталась одна шкура, а сам он совсем голый  полетел по воздуху на Дальний Восток, тут мне стало как-то не по себе.

       - У меня есть книга про кораблекрушение, - сказал Томми, - она  называется "Робинзон Крузо".

       - Ой, это такая хорошая книжка! - воскликнула Анника. - Робинзон  попал на необитаемый остров.

       - А ты, Пиппи, терпела когда-нибудь такое кораблекрушение? -  спросил Томми и уселся поудобнее в дровяном ларе. - И  попадала  на  необитаемый остров?

       - Еще бы не терпела! - отчеканила Пиппи. - Да таких  потерпевших  кораблекрушение, как я, поискать надо! Куда там  Робинзону  Крузо!  Да  во всем Атлантическом и во всем Тихом океане найдется только восемь или десять островков, на которые я не высаживалась после кораблекрушения.  Они теперь записаны в туристских книжках в особенном черном списке.

       - Наверное, здорово побывать на необитаемом острове! - сказал  Томми. - Я бы тоже хотел туда попасть.

       - Это проще всего, - ответила Пиппи. - Ведь морей-то хватает на всех.

       - Да, я знаю один совсем недалеко отсюда, - сказала Анника.

       - А этот остров лежит на воде? - спросила Пиппи.

       - Ясное дело.

       - Это хорошо, - сказала Пиппи. - Если бы он лежал на суше, это не годилось бы.

       Томми был просто сам не свой от восторга.

       - Ура! - крикнул он. - Отправимся туда сейчас же!

       Через два дня у Томми и Анники должны были начаться летние  каникулы, и в то же время их папа и мама собирались уезжать. Лучшего  времени  для игры в Робинзона не придумать!

       - Для того чтобы потерпеть кораблекрушение, нужно сначала достать корабль, - заявила Пиппи.

       - А у нас его нет, - сказала Анника.

       - Я видела на дне реки старую дырявую лодку, - сообщила Пиппи.

       - Но ведь она уже потерпела кораблекрушение, - возразила Анника.

       - Тем лучше, - ответила Пиппи. - Теперь мы будем знать, как это получается.

       Для Пиппи достать затонувшую лодку было делом пустяковым. Целый  день провозилась она на берегу, конопатила и смолила лодку. А в дождливое утро вытесала топором весла.

       И вот у Томми и Анники начались каникулы, а их родители уехали.

       - Мы вернемся домой через два дня, -  сказала  мама  на  прощание,  будьте паиньками, ведите себя хорошо и слушайтесь во всем Эллу.

       Элла помогала у них по дому, а в  отсутствие  родителей  должна  была следить за детьми. Но когда они остались с Эллой одни, Томми сказал ей:

       - Элла, тебе вовсе ни к чему смотреть за нами, мы все время  будем  у Пиппи.

       - И потом, мы можем сами о себе позаботиться, -  добавила  Анника,  ведь за Пиппи никогда никто не смотрит. Почему же нас тогда нельзя оставить в покое хоть на два дня?

       Элла была вовсе не против того, чтобы отдохнуть пару деньков. Томми с Анникой долго просили, клянчили, даже ругались. И под конец Элла  сказала, мол, оставайтесь одни, а я поеду домой проведать маму. Но при  условии, что вы будете есть и спать как следует, а не бегать по вечерам  без теплой одежды. Томми сказал, что с радостью наденет на  себя  двенадцать пуловеров, лишь бы Элла уехала.

       Все было в порядке. Элла исчезла, и два часа спустя Пиппи, Томми, Анника, лошадь и господин Нильссон отправились в путешествие на  необитаемый остров.

       Был тихий вечер начала лета. Небо хмурилось, но  воздух  был  теплый. Идти до озера, где лежал необитаемый остров,  пришлось  довольно  долго. Пиппи несла лодку над головой. На спину лошади она взгромоздила огромный мешок и палатку.

       - А что у тебя в мешке? - спросил Томми.

       - Еда, стрелковое оружие и пустая бутылка, - ответила Пиппи. - Я  думаю, что нам надо устроить кораблекрушение хоть с какими-то  удобствами, ведь оно у вас будет первое. А раньше, когда у меня бывали кораблекрушения, я всегда подстреливала антилопу или лань на необитаемом  острове  и ела сырое мясо. Но ведь на этом острове может не быть ни антилоп, ни ланей, и обидно было бы умирать с голоду из-за такой ерунды.

       - А зачем тебе пустая бутылка? - спросила Анника.

       - Пустая бутылка? Что за глупый вопрос. Конечно, лодка  -  это  самое главное для кораблекрушения. А на втором месте - бутылка. Мой папа  научил меня этому, когда я еще лежала в люльке. "Пиппи, - говорил он, -  не беда, если ты забудешь вымыть ноги, когда тебя представляют ко двору. Но если ты забудешь прихватить пустую бутылку во время кораблекрушения,  ты пропала".

       - А на что она нужна? - настаивала Анника.

       - Неужели ты никогда не слыхала про бутылочную почту? - спросила Пиппи. - Пишешь письмо, в котором просишь помощи, запихиваешь его в  бутылку, затыкаешь бутылку пробкой и бросаешь ее в море.  И  бутылка  плывет, пока не приплывет к кому-нибудь, кто может тебя спасти. А как, ты  думала, можно спастись после кораблекрушения? Надеяться на случай? Эх ты!

       - Вот оно что!

       Скоро они подошли к небольшому озеру, на середине которого лежал необитаемый остров. Солнце только что пробилось сквозь  тучи  и  приветливо освещало молодую зелень раннего лета.

       - И правда, - сказала Пиппи, - это один из лучших необитаемых  островов, которые я видела.

       Она быстренько столкнула лодку в воду, сняла поклажу со спины  лошади и погрузила все на дно лодки. Анника, Томми и господин Нильссон прыгнули туда же. Пиппи похлопала лошадь по шее.

       - Да, моя милая лошадка, как бы я ни хотела, но не могу просить  тебя сидеть в лодке. Надеюсь, ты умеешь плавать. Ведь это так  легко.  Просто делаешь вот так!

       Она плюхнулась в озеро во всей одежде и проплыла чуть-чуть.

       - Это очень здорово, уж поверь мне. А хочешь, чтобы было  еще  лучше, можешь играть в кита. Смотри, вот так!

       Пиппи набрала в рот воды, легла на спину  и  пустила  фонтан.  Лошади вроде не показалось это особенно приятным,  но  когда  Пиппи  оттолкнула лодку, села на весла и стала грести, лошадь бросилась в воду  и  поплыла за ней. Хотя играть в кита она не стала. Когда они  почти  добрались  до острова, Пиппи крикнула:

       - Все к насосам!

       А секунду спустя:

       - Напрасно! Мы должны покинуть корабль! Спасайся, кто может!

       Она встала на кормовую скамью и нырнула в воду, но тут же  вынырнула, схватила носовой фалинь [8] и поплыла к берегу.

       - Мне, во всяком случае, нужно спасти мешок с едой, а  команда  может оставаться на борту.

       Она привязала лодку к камню и помогла Томми и Аннике сойти на  берег. Господин Нильссон справился сам.

       - Чудеса! - закричала Пиппи. - Мы спасены.  Во  всяком  случае,  пока что. Если, конечно, здесь нет людоедов и львов.

       Теперь и лошадь успела доплыть до острова. Она поднялась на  берег  и стряхнула с себя воду.

       - А вот и первый штурман! - обрадовалась Пиппи. - Давайте держать военный совет.

       Она вынула из мешка свой пистолет, который нашла в матросском сундуке на чердаке Виллы Вверхтормашками, и с пистолетом в руке пошла на  цыпочках вперед, настороженно озираясь по сторонам.

       - Что там, Пиппи? - с тревогой спросила Анника.

       - Мне послышалось рычание людоеда, - ответила  Пиппи.  -  Нужно  быть настороже. Стоило спасаться от гибели на воде, чтобы тебя подали с тушеными овощами на обед людоеду!

       Но людоедов нигде не было видно.

       - Ха! Они попрятались и следят за нами, - догадалась Пиппи. - Или сидят и читают по складам кулинарную книгу, чтобы придумать,  какое  блюдо из нас приготовить. И если они вздумают приготовить меня с тушеной  морковкой, я никогда им этого не прощу. Терпеть не могу морковки!

       - Фу, Пиппи, не надо! - сказала, вздрогнув, Анника.

       - Ах так, ты тоже не любишь морковку? Ну да ладно,  все  равно  нужно ставить палатку.

       Пиппи так и сделала. Вскоре в укромном месте выросла палатка, и Томми с Анникой, ужасно довольные, забрались в нее. Неподалеку от палатки Пиппи выложила на земле круг из камней и собрала в него кучку палочек и щепок.

       - Вот здорово! Разожжем костер!

       - А то как же!

       Пиппи взяла два кусочка дерева и начала тереть их друг о друга. Томми с интересом следил за ней.

       - Вот это да, Пиппи! - обрадовался он. - Ты хочешь высечь огонь,  как дикари?

       - Да, но только у меня пальцы замерзли. Подожди-ка, куда  я  задевала спички?

       Чуть погодя вспыхнул веселый огонь, и Томми сказал,  что  это  просто мирово.

       - Да, и дикие звери побоятся подойти к нам.

       Анника глотнула воздух ртом.

       - А какие дикие звери? - спросила она дрожащим голосом.

       - Комарье, - ответила Пиппи и почесала у себя на ноге большой волдырь от комариного укуса.

       Анника облегченно вздохнула.

       - Понятно, и львы тоже, - продолжала Пиппи, - но  питона  или  американских бизонов этим не отпугнешь.

       Она похлопала рукой по пистолету.

       - Не бойся, Анника. - С этой штукой я уж  как-нибудь  справлюсь,  даже если полевка сюда заявится.

       Пиппи налила всем кофе и раздала бутерброды.  Они  сидели  у  костра, ели, пили и были ужасно довольны. Господин Нильссон  сидел  у  Пиппи  на плече и тоже ел, а лошадь то и дело совала к ней морду и получала то кусок булки, то сахар. И к тому же здесь росла отличная зеленая трава, ешь - не хочу.

       Небо хмурилось, и в кустах стало быстро темнеть. Анника передвинулась поближе к Пиппи. Пламя костра бросало странные тени. Темнота, окружавшая маленькое освещенное пятно, казалась живой. Анника  дрожала  от  страха. Подумать только, а вдруг за этим кустом можжевельника  стоит  людоед?  А может, вон за тем камнем прячется лев?

       Пиппи поставила на землю кофейную чашку.

       Пятнадцать человек на сундук мертвеца    Эй, пей веселей, вот бутылка рома!    Йо-хо-хо и бутылка рома, - запела она хриплым голосом.

       Анника задрожала еще сильнее.

       - Эта песня есть у меня в книжке, - сказал Томми. -  Это  книжка  про пиратов [9].

       - Точно, - подтвердила Пиппи. - Это, наверное, Фридольф  сочинил  ее, ведь это он научил меня петь эту песню. Много раз сидела я на корме  ясной звездной ночью, когда Южный Крест светил прямо над моей  головой.  А Фридольф сидел рядом и пел.

       Пятнадцать матросов на гроб мертвеца    Эй, пей веселей, есть бутылка рома! - снова затянула Пиппи еще  более хриплым голосом.

       - Знаешь, Пиппи, у меня внутри что-то непонятное, когда ты так поешь. Разом и страшно, и весело, - сказал Томми.

       - А у меня внутри почти что только страшно, - объяснила Анника. - Хотя тоже немножко весело.

       - Когда я вырасту, то уйду в море, - решил Томми. - Буду пиратом, как и ты, Пиппи.

       - Правильно, - сказала Пиппи, - нас с тобой будут называть "Гроза Карибского моря". Будем грабить золото,  всякие  украшения  и  драгоценные камни и прятать свои сокровища в тайнике - в дальней пещере на необитаемом острове в Тихом океане. Пещеру будут охранять три скелета. У нас будет флаг с черепом и двумя скрещенными костями. И мы будем петь "Пятнадцать матросов" так громко, что песня понесется от одного конца Атлантики до другого. А все, кто в море, услышат нас и захотят броситься  в  воду, чтобы избежать нашей страшной кровавой мести!

       - А как же я тогда? - жалобно спросила Анника. - Я боюсь быть морской разбойницей. Что же мне тогда делать?

       - Да ты все равно сможешь отправиться с нами, - успокоила ее Пиппи. Будешь стирать пыль с пианино!

       Постепенно костер погас.

       - Время ложиться по койкам! - скомандовала Пиппи.

       Она набросала еловые ветки на пол палатки, а сверху постелила толстые одеяла.

       - Ты хочешь лечь валетом со мной в палатке? - спросила Пиппи у  лошади. - А может, накрыть тебя попоной и ты будешь стоять под  деревом?  Ты говоришь, что в палатке тебе всегда нездоровится? Ну ладно, тогда  делай как хочешь.

       И Пиппи ласково похлопала лошадь.

       Вскоре все трое ребятишек и господин Нильссон лежали, плотно  укутанные в одеяла, и слушали, как о берег плещут волны.

       - Слушайте прибой океана, - мечтательно сказала Пиппи.

       Было темно как в мешке. Анника держала Пиппи за руку, чтобы  не  было так страшно. И тут полил дождь. Капли стучали по палатке, но внутри было сухо и тепло, и слушать шум дождя было даже приятно. Пиппи вышла из  палатки и накрыла лошадь еще одним одеялом. Лошадь стояла под густой елью, где ей было вполне хорошо.

       - Да, здорово здесь! - с восторгом вздохнул Томми, когда Пиппи вернулась.

       - Еще бы! А поглядите, что я нашла под камнем! Три шоколадки!

       Три минуты спустя они уже спали, Анника с набитым шоколадом  ртом,  а Пиппи - с шоколадкой в руке.

       - Мы забыли почистить на ночь зубы, - сказал Томми и тоже заснул.

       Когда Томми и Анника проснулись, Пиппи рядом уже не было. Они вылезли из палатки. Солнце сияло. Перед палаткой горел новый костер, Пиппи сидела у огня, жарила ветчину и варила кофе.

       - Сердечно поздравляю вас со Светлой Пасхой! -  воскликнула  она  при виде Томми и Анники.

       - Что ты, какая же сейчас Пасха! - удивился Томми.

       - В самом деле? Тогда сберегите мои поздравления до следующего года.

       Аппетитный запах кофе и ветчины щекотал детям нос. Они уселись,  поджав под себя ноги, вокруг огня, и Пиппи подала всем ветчину, яйца и картошку. А после они пили кофе с печеньем. Еще никогда завтрак им  не  казался таким вкусным.

       - Мне кажется, нам здесь лучше, чем было Робинзону, - сказал Томми.

       - Да уж, если нам еще удастся раздобыть на обед свежей рыбы,  то  Робинзон посинеет от зависти, - ответила Пиппи.

       - Фу, - не согласился Томми, - не люблю рыбу.

       - И я тоже не люблю, - добавила Анника.

       Но Пиппи срезала длинную, тонкую ветку, привязала к одному  ее  концу шнурок, смастерила из булавки крючок, нацепила на него кусочек  булки  и уселась на большой камень у самого берега.

       - Сейчас поглядим, - сказала она.

       - А кого ты ловишь? - спросил Томми.

       - Каракатицу, - ответила Пиппи. - Это вкуснятина, какой не сыщешь.

       Она сидела целый час, но каракатица не клевала. Подплыл  один  окунь, понюхал булку, но Пиппи быстро отдернула крючок.

       - Нет уж, спасибо, мой мальчик, - сказала она. - Раз я сказала "каракатица", значит, будет каракатица. А тебе нечего примазываться.

       Немного погодя она бросила удочку в озеро.

       - Вам повезло, - заявила она. - Нечего делать, видно, придется жарить оладьи на сале. Каракатица что-то сегодня кочевряжится.

       Томми и Анника были очень довольны. Вода  блестела,  переливалась  на солнце и манила их.

       - Давайте купаться, - предложил Томми.

       Пиппи и Анника согласились. Вода была довольно холодная. Томми  опустил большой палец ноги в воду, Анника сделала то же самое. Но каждый  из них быстро отдернул ногу.

       - А я придумала кое-что! - воскликнула Пиппи.

       У самого берега лежал крошечный скалистый островок, на котором  росло дерево. Ветви дерева свисали над водой. Пиппи забралась на дерево и привязала к ветке веревку.

       - Смотрите, как надо, ясно вам?

       Она ухватилась за веревку, раскачалась в воздухе и плюхнулась в воду.

       - Вот так можно сразу окунуться! - крикнула она, вынырнув.

       Томми с Анникой сначала побаивались, но это было так  соблазнительно, что они решили попробовать. А после первого раза никак не могли  остановиться. Потому что это было еще приятнее, чем казалось со стороны.  Господин Нильссон тоже захотел с ними играть. Он спустился вниз по веревке, но за секунду до того, как плюхнуться  в  воду,  со  страшной  быстротой вскарабкался наверх. И это он повторял каждый раз,  хотя  дети  кричали, что он трус. Потом Пиппи придумала кататься на обломке доски со скалы  в воду. Это тоже было здорово, потому что, когда доска шлепалась  в  воду, брызги летели во все стороны.

       - Что же, по-вашему, этот Робинзон тоже съезжал на доске  в  воду?  спросила Пиппи, стоя наверху и готовясь съехать вниз.

       - Вроде нет, в книжке про это не написано.

       - Так я и думала. И вообще  его  кораблекрушение  просто  ерунда  какая-то. Что он там делал целыми днями? Может, вышивал  крестиком?  Берегись! Я покатила!

       Пиппи заскользила вниз, а ее рыжие косички мотались из стороны в сторону.

       Потом дети решили  обследовать  хорошенько  необитаемый  остров.  Они втроем взгромоздились на лошадь, и она послушно  потрусила  вперед.  Она скакала вверх и вниз по горушкам, через густой кустарник, сквозь  частый ельник, по болоту, по маленьким  лужайкам,  усеянным  полевыми  цветами. Пиппи держала пистолет наготове и время от времени стреляла, а лошадь  в испуге делала отчаянные прыжки.

       - Вон там упал лев, - радостно сообщала Пиппи.

       Или:

       - Ну вот, этот людоед съел свою последнюю картофелину!

       - По-моему, этот остров должен стать нашим навсегда, - сказал  Томми, когда они возвратились в свой лагерь и Пиппи принялась жарить оладьи.

       Пиппи и Анника согласились с ним.

       Дымящиеся оладьи прямо с огня были просто объедение. У ребят не  было ни тарелок, ни вилок, ни ножей, и Анника спросила:

       - А можно нам есть руками?

       - По мне, делайте как хотите, - ответила Пиппи, - но сама я по старой привычке буду есть ртом.

       - Не надо, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, - сказала Анника.

       Она взяла маленькой ручкой оладышек и с наслаждением запихала  его  в рот.

       И вот снова наступил вечер. Костер погас.  Тесно  прижавшись  друг  к другу, с лицами, перепачканными жиром, лежали дети, укутанные  одеялами. В щель палатки светила большая звезда. Шум океана мирно усыплял их.

       - Сегодня нам надо отправляться домой, - жалобно сказал Томми на следующее утро.

       - До чего противно, - подхватила Анника. - Я хотела бы остаться здесь на все лето. Но сегодня мама с папой возвращаются домой.

       После завтрака Томми пошел прогуляться по берегу. И вдруг  он  громко взвыл:

       - Лодка! Она исчезла!

       Анника была сама не своя от ужаса. Как же они выберутся отсюда? Ясное дело, ей хотелось бы жить на острове все лето. Но  совсем  другое  дело, когда знаешь, что нельзя попасть домой. И как расстроится  бедная  мама, когда увидит, что ее дети исчезли! При мысли об этом у Анники на  глазах выступили слезы.

       - Что с тобой, Анника? - спросила Пиппи. - Что такое, по-твоему,  кораблекрушение? Что бы, по-твоему, сказал Робинзон Крузо, если бы за  ним пришел корабль всего через два дня после того, как он попал на необитаемый остров? "Пожалте, господин Крузо, на корабль, вы  спасены,  мойтесь, брейтесь, стригите ногти на ногах! " Нет уж, спасибочки!  Господин  Крузо наверняка убежал бы и спрятался за кустом. Раз уж человеку  посчастливилось попасть на необитаемый остров, так ему захочется жить там по  крайней мере семь лет.

       - Семь лет! - Анника вздрогнула, а Томми нахмурился.

       - Я не говорю, что мы останемся здесь на сто лет, - успокоила их Пиппи. - Когда придет время Томми идти на военную службу, нам придется дать о себе знать.

       Анника вовсе отчаялась. Пиппи посмотрела на нее, как бы раздумывая.

       - Ну ладно, раз ты начинаешь нюнить, придется отправить письмо  бутылочной почтой. Другого выхода у нас нет.

       Она вытащила из мешка бутылку. Бумага и ручка у нее тоже нашлись. Она положила их на камень перед Томми.

       - Давай пиши, у тебя лучше получается.

       - Ну а что писать-то? - спросил Томми.

       - Погоди, - задумалась Пиппи. - Пиши  так:  "Мы  погибаем,  помогите! Пропадаем на этом острове без нюхательного табачка целых два дня".

       - Нет, Пиппи, так нельзя писать, - возмутился Томми. - Ведь это  неправда. Не можем же мы писать - "без табачка".

       - Ах неправда? А у тебя есть табак?

       - Нет, у нас его и правда нет, но ведь он нам не нужен.

       - Так вот я и хочу, чтобы ты написал "без нюхательного табачка  целых два дня", - настаивала Пиппи.

       - Но если мы это напишем, люди подумают, что мы нюхаем табак, уж  это точно, - упрямился Томми.

       - Послушай, Томми, скажи-ка мне, кто чаще сидит без табака - тот, кто нюхает его, или кто не нюхает?

       - Ясное дело, тот, кто не нюхает, - ответил Томми.

       - Ну тогда о чем спорить? Пиши как я говорю.

       И Томми написал: "Мы погибаем, помогите! Пропадаем  на  этом  острове без нюхательного табачка целых два дня".

       Пиппи взяла бумажку, запихала ее в бутылку, закупорила бутылку  пробкой и бросила в воду.

       - Скоро сюда явятся нас спасать, - сказала она.

       Бутылка проплыла немножко и застряла у корней ольхи возле самого  берега.

       - Надо швырнуть ее подальше, - предложил Томми.

       - Чепуха! - возмутилась Пиппи. - Если бутылка  уплывет  далеко,  наши спасители не будут знать, где мы находимся.  А  если  она  будет  лежать здесь, мы сможем покричать им, когда они ее найдут. И они нас быстренько отыщут. - Пиппи уселась на берегу. - Лучше всего не сводить глаз  с  бутылки, - сказала она.

       Томми и Анника сели рядом. Через десять минут Пиппи сказала  нетерпеливо:

       - Может, они думают, что нам делать нечего, кроме как сидеть и ждать, когда нас спасут? Куда они все подевались?

       - Кто "они"? - спросила Анника.

       - Те, кто будет нас спасать, - ответила Пиппи. - Вот халтурщики  бессовестные! И как им не стыдно, ведь дело касается человеческой жизни!

       Аннике стало казаться, что они в самом деле погибнут на этом острове. Но вдруг Пиппи подняла указательный палец вверх и крикнула:

       - Ну и дела! До чего же я рассеянная! И как же я могла  про  это  забыть?

       - Про что ты забыла? - спросил Томми.

       - Про лодку. Я же ее вытащила на берег. Вчера, когда вы храпели.

       - А зачем ты это сделала? - спросил Томми с упреком.

       - Я боялась, что она промокнет.

       В одну минуту она притащила лодку, надежно спрятанную под елью. Пиппи столкнула ее в воду и угрюмо сказала:

       - Вот им, пусть являются! Напрасно теперь они приедут спасать нас. Мы сами спасемся. Так им и надо. В другой раз будут поторапливаться.

       - Хоть бы мы только успели домой раньше мамы с папой, - сказала Анника, когда они сидели в лодке и Пиппи, мощно ударяя веслами, гребла к берегу. - А то мама будет ужасно волноваться!

       - Не думаю, - ответила Пиппи.

       Но супруги Сеттергрен успели приехать домой на полчаса раньше  детей. Ни Томми, ни Анники нигде не было видно. Но в почтовом ящике лежала  бумажка, а на ней было написано: "Ни верьте пажалста што ваши дети  умерли или исчезли вовси нет только, нимножка потерпели карабликрушение и скора вирнуца дамой. В этом клинусъ с приветом Пиппи.