ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

КАРЛСОН - ПЕРВЫЙ УЧЕНИК

      В тот вечер, когда мама и папа отправились в путешествие, косой дождь барабанил по стеклам и гудел в водосточных трубах. Ровно за  десять  минут до их отъезда в квартиру ворвалась фрекен Бок, промокшая до нитки  и  злая как собака.

     - Наконец-то!  -  прошептала  мама.  -  Наконец-то!  Она  целый  день прождала фрекен Бок и теперь, конечно, нервничала, но фрекен Бок этого  не заметила.

     - Я не могла прийти раньше. И в этом виновата Фрида, - хмуро  сказала она.

     Маме надо было о многом поговорить с фрекен Бок. Но  времени  на  это уже не было: у подъезда их ждало такси.

     - Главное, заботьтесь о  мальчике,  -  сказала  мама  со  слезами  на глазах. - Надеюсь, с ним ничего не случится за время нашего отсутствия.

     - При мне никогда ничего не случается, - заверила фрекен Бок, и  папа сказал, что он в этом не сомневается.

     Он был уверен, что дома все будет в порядке.  А  потом  папа  и  мама обняли на прощание Малыша, вышли на площадку и исчезли в лифте... И  Малыш остался один с фрекен Бок.

     Она сидела за кухонным  столом,  большая,  грузная,  раздраженная,  и приглаживала мокрые волосы своими большими, красными руками.  Малыш  робко посмотрел на нее и попытался улыбнуться, чтобы показать  свое  дружелюбие. Он помнил, что, когда фрекен Бок в первый раз жила у них, он боялся  ее  и относился к ней сперва очень плохо. Но теперь ведь все  было  иначе,  надо было скорее радоваться тому, что она здесь, в доме. И хотя встреча  фрекен Бок и  Карлсона  не  предвещала  ничего  хорошего,  Малыш  был  благодарен домомучительнице за то, что она согласилась у них пожить. Ведь иначе  мама никогда в жизни не разрешила бы ему остаться,  чтобы  оберегать  Карлсона, это уж точно. Поэтому Малышу хотелось с самого начала вести себя с  фрекен Бок хорошо, и он вежливо спросил ее:

     - Как поживает Фрида?

     Фрекен Бок не ответила,  она  только  фыркнула.  Фрида  была  сестрой фрекен Бок. Малыш ее в жизни не видел. Зато много о ней слышал. Даже очень много. От фрекен Бок, которая жила вместе с сестрой Фридой в  квартире  на Фрейгатен, но они, видно, не очень-то ладили. Малыш понял, что фрекен  Бок была недовольна сестрой, считала ее поведение нескромным и  странным.  Все началось с  того,  что  Фрида  выступила  по  телевидению  с  рассказом  о привидениях, а фрекен Бок никак не могла с этим примириться. Правда, потом ей тоже удалось выступить по телевидению и  рассказать  всей  Швеции  свой рецепт приготовления соуса. Но все же этого оказалось недостаточным, чтобы подчинить себе Фриду: она  продолжала  вести  себя  нескромно  и  странно. Поэтому фрекен Бок только фыркала в ответ на вопрос Малыша: "Как  поживает Фрида?

     - Полагаю, что прекрасно, - все же ответила  домомучительница,  когда отфыркалась. - Завела себе жениха, несчастная.

     Малыш толком не знал, что на это надо сказать, но что-то  обязательно надо было сказать, а ведь  ему  хотелось  быть  внимательным.  Поэтому  он спросил:

     - А у вас, фрекен Бок, тоже есть жених?

     Но он явно сделал промах, потому что фрекен Бок резко  встала  и  так при этом двинула стол, что все на нем задребезжало.

     - Слава богу, нет! - сказала она. - Я и не  хочу.  Не  всем  же  быть такими кокетками, как Фрида.

     Она умолкла и с таким усердием стала мыть посуду, что  брызги  летели во все стороны. Но вдруг она о чем-то вспомнила, с тревогой  поглядела  на Малыша и спросила:

     - Послушай, я надеюсь, что тот  невоспитанный  толстый  мальчишка,  с которым ты в тот раз играл, теперь сюда больше не ходит?

     Фрекен Бок никак не могла взять в толк, что Карлсон, который живет на крыше, - красивый, умный, в меру упитанный мужчина в самом  расцвете  сил. Она считала, что  он  -  ровесник  Малыша,  его  школьный  товарищ,  самый обыкновенный озорник. Что этот  озорник  почему-то  умеет  летать,  ее  не удивляло. Она  думала,  что  такой  моторчик  можно  купить  в  игрушечном магазине, были бы только деньги, и все ворчала по поводу того, что  теперь так балуют детей. "Скоро дело дойдет до того, что  дошкольники  станут  на Луну летать", - говорила она.  И  вот  теперь  она  вспомнила  Карлсона  и назвала его "этот невоспитанный, толстый мальчишка"... Малышу  это  совсем не понравилось.

     - Карлсон вовсе не такой толстый...  -  начал  он,  но  тут  как  раз раздался звонок в дверь.

     - О, приехал дядя Юлиус! - сказал Малыш и побежал открывать.

     Но в дверях стоял вовсе не дядя Юлиус, а Карлсон. Он был  мокрый  как гусь, под ногами у него уже натекла лужа, а в глазах был немой упрек.

     - Летать бог весть куда только потому, что кто-то не подумал оставить окно открытым! - возмущался Карлсон.

     - Да ведь ты же сказал, что  тебе  пора  спать!  -  защищался  Малыш, потому что Карлсон и в самом деле это сказал. - Я, правда, не  думал,  что тебя еще можно ждать сегодня.

     - А ты мог все же не терять надежду, - не унимался Карлсон. - Ты  мог бы подумать: а вдруг он все же придет, милый Карлсончик, ой, как это будет хорошо, да, да, вдруг все же придет,  потому  что  захочет  встретиться  с домомучительницей. Вот что ты мог бы подумать.

     - А ты в самом деле захотел с ней встретиться?  -  испуганно  спросил Малыш.

     - Гей-гоп! - крикнул Карлсон. - Еще бы!

     Малыш прекрасно понимал, что он не сумеет надолго  отсрочить  встречу Карлсона с фрекен Бок, но он не был готов  к  тому,  чтобы  это  произошло прямо в первый же вечер. Он решил, что поговорит сейчас  с  Карлсоном,  но Карлсон, словно охотничья собака, напавшая на след, неудержимо  рвался  на кухню. Малыш все же схватил его за рукав.

     - Послушай, Карлсон, - сказал он, стараясь придать своему голосу  как можно большую убедительность, - она ведь думает, что  ты  мой  товарищ  по школе, и, по-моему, хорошо, чтобы она и дальше так думала.

     Карлсон вдруг застыл, а потом в нем что-то  заклокотало,  как  всякий раз, когда он приходил в восторг от новой выдумки.

     - Она в самом деле верит, что я  хожу  в  школу?  -  переспросил  он, ликуя. И ринулся на кухню.

     Фрекен Бок услышала чьи-то приближающиеся шаги. Она ждала дядю Юлиуса и была немало удивлена, что пожилой господин так  стремительно  скачет  по коридору. Исполненная любопытства, глядела она на дверь: ей казалось,  что дядя Юлиус должен быть очень представителен и элегантен. Когда же дверь  с шумом распахнулась и в кухню  ворвался  Карлсон,  она  вскрикнула,  словно увидела змею.

     Карлсон не заметил ее ужаса. Двумя прыжками он очутился около нее и с рвением заглянул ей в лицо, выражавшее глубокое неодобрение.

     - А ты знаешь, кто у нас в классе первый ученик? - спросил Карлсон. Угадай, кто лучше всех умеет считать, и  писать,  и...  Кто  вообще  лучше всех?

     - Когда входишь в дом, надо здороваться, - сказала фрекен  Бок.  -  И меня нисколько не интересует, кто у  вас  первый  ученик.  Уде  во  всяком случае, не ты, это ясно.

     - Спасибо за эти слова, - сказал Карлсон и  надулся,  но  со  стороны могло показаться, что он думает. - Уж в арифметике-то я, во всяком случае, самый сильный, - мрачно сказал он наконец и пожал плечами. - Пустяки, дело житейское, - добавил он и вдруг весело  запрыгал  по  кухне.  Он  вертелся вокруг фрекен Бок и что-то бормотал,  и  так  постепенно  родилось  что-то вроде песенки:

Пусть все кругом

Горит огнем,

А мы с тобой споем.

     - Не надо, Карлсон, не надо, - пытался унять его Малыш, но без толку.

Ути, боссе, буссе, бассе,

Биссе, и отдохнем,   все увлеченней пел Карлсон. А когда он  дошел  до  слова  "отдохнем", раздался выстрел, а вслед за ним - пронзительный крик.  Выстрелил  Карлсон из своего пистолетика, а закричала фрекен Бок. Малыш сперва  подумал,  что она упала в обморок, потому что она плюхнулась  на  стул  и  долго  сидела молча, с закрытыми глазами, но когда Карлсон снова запел:

Ути, боссе, буссе,

Биссе, и отдохнем,   она открыла глаза и сказала зло:

     - Ты у меня сейчас таких боссе и бассе  получишь  дрянной  мальчишка, что век помнить будешь!

     Карлсон на это ничего не ответил, он только подцепил своим пухленьким указательным пальцем фрекен Бок за подбородок, а потом  ткнул  в  красивую брошь, приколотую у ворота.

     - Красивая вещь, - сказал он. - Где ты ее стянула?

     - Карлсон, перестань, прошу тебя! - в страхе  крикнул  Малыш,  потому что он видел, в каком бешенстве была фрекен Бок.

     - Ты всякий... всякий стыд потерял, - проговорила она,  запинаясь,  с трудом находя слова,  а  потом  закричала:  -  Убирайся  вон!  Слышишь?  Я сказала: вон!

     - Успокойся! - сказал Карлсон. -  Я  ведь  только  спросил,  а  когда вежливо задаешь вопрос, то можно надеяться на такой же вежливый ответ.

     - Вон! - кричала фрекен Бок.

     - Во-первых, мне необходимо выяснить одну вещь, - сказал  Карлсон.  Не замечала ли ты, что по утрам у тебя немеет тело? А если замечала, то не хочешь ли ты, чтобы я тебя полечил?

     Фрекен Бок  обвела  кухню  диким  взглядом  в  поисках  какого-нибудь тяжелого предмета, чтобы швырнуть  им  в  Карлсона,  и  Карлсон  услужливо подбежал  к  шкафу,  вынул  оттуда  выбивалку  для  ковров  и   сунул   ее домомучительнице в руки.

     - Гей-гоп! - кричал он, снова бегая по кухне. - Гей-гоп,  вот  теперь наконец все начнется!

     Но фрекен Бок бросила выбивалку в угол. Она еще  помнила,  каково  ей пришлось в прошлый раз, когда она гналась за ним с такой вот выбивалкой  в руке, и не хотела испытать это снова.

     Малыш боялся, что все это плохо кончится,  и  гадал,  сколько  кругов Карлсон успеет сделать прежде, чем фрекен Бок сойдет с  ума.  "Не  так  уж много", - решил Малыш и понял, что главное  -  как  можно  быстрее  увести Карлсона из кухни. И когда он в одиннадцатый раз промчался с гиканьем мимо него, Малыш схватил его за шиворот.

     - Карлсон, - взмолился он, - прошу тебя, пойдем ко мне в комнату!

     Карлсон пошел за ним крайне неохотно.

     - Прекратить наши упражнения как раз в тот момент, когда мне  удалось наконец вдохнуть в нее жлзнь, какая глупость! - ворчал он. - Еще несколько минут, и она стала бы такой же бодрой, веселой и игривой, как морской лев, в этом нет сомнений!

     Первым долгом Карлсон, как всегда, выкопал персиковую косточку, чтобы посмотреть, насколько она  выросла.  Малыш  тоже  подошел,  чтобы  на  нее взглянуть, а оказавшись рядом с Карлсоном, положил ему  руку  на  плечо  и только тогда заметил, что бедняжка Карлсон промок до нитки - должно  быть, он долго летал под проливным дождем.

     - Неужели ты не мерзнешь, на тебе же  сухого  места  нет?  -  спросил Малыш.

     Карлсон, видно, до сих пор не обращал на это внимания, но он  тут  же спохватился.

     - Конечно, мерзну, - сказал он. - Но разве это кого-нибудь беспокоит? Разве кто-нибудь пальцем шевельнет, если лучший друг  приходит,  промокший до нитки, и у него зуб на зуб не  попадает  от  холода?  Разве  кто-нибудь заставит его снять мокрую одежду и наденет  пушистый,  красивый  купальный халат? Разве кто-нибудь, спрашиваю я, побежит на кухню, и сварит для  него шоколад, и принесет ему побольше плюшек, и  силком  уложит  в  постель,  и споет ему красивую, печальную колыбельную песнь, чтобы он скорее заснул?.. Разве кто-нибудь позаботился о друге? - заключил свою тираду Карлсон  и  с упреком посмотрел на Малыша.

     - Нет, никто не позаботился, - признался Малыш, и голос его прозвучал так, что казалось, он вот-вот расплачется.

     И Малыш со всех ног кинулся делать все то, что, по  мнению  Карлсона, надо было сделать в этом случае для своего лучшего  друга.  Труднее  всего было получить у фрекен Бок теплый шоколад и плюшки для Карлсона, но у  нее уже не было ни сил, ни времени оказывать дальнейшее сопротивление,  потому что она жарила  цыпленка  по  случаю  приезда  дяди  Юлиуса,  который  мог появиться в любую минуту.

     - Сам себе сделай горячий шоколад, если хочешь, - сказала она.

     И Малыш прекрасно со всем справился. Несколько минут  спустя  Карлсон уже сидел в белом  купальном  халате  в  постели  Малыша,  пил  обжигающий шоколад и с аппетитом ел плюшки, а в ванной  комнате  были  развешаны  для просушки его рубашки, штаны, белье, носки и даже башмаки.

     - Вот что, - сказал  Карлсон,  -  прекрасную,  печальную  колыбельную можешь не петь, лучше посиди у изголовья моей кровати всю ночь, не  смыкая глаз.

     - Всю ночь? - спросил Малыш.

     Карлсон не мог ответить. Он как раз засунул  в  рот  целую  плюшку  и поэтому  только  энергично  закивал.  Бимбо  надрывался  от  лая.  Ему  не нравилось, что Карлсон лежал в постели Малыша. Но Малыш взял Бимбо на руки и прошептал ему на ухо:

     - Я ведь могу  лечь  на  диванчик,  понимаешь?  И  твою  корзинку  мы переставим туда.

     Фрекен Бок гремела чем-то на кухне, и, когда Карлсон это услышал,  он сказал с досадой:

     - Она не поверила, что я первый ученик.

     - Это неудивительно, - сказал Малыш.

     Он ведь давно обнаружил, что Карлсон не умеет толком  ни  читать,  ни писать, ни считать, хотя и похвастался фрекен Бок, что все это он  отлично умеет!

     - Тебе надо упражняться, - сказал Малыш. - Хочешь, я научу тебя  хоть немного сложению?

     Карлсон фыркнул, и брызги шоколада обдали все вокруг.

     - А ты хочешь, я научу  тебя  хоть  немного  скромности?  Неужели  ты думаешь, что я не знаю этого слу... сла... Как это называется?

     Впрочем, времени для упражнений в устном счете у  них  все  равно  не оказалось, потому что именно в этот момент раздался долгий звонок в дверь. Малыш сообразил, что это может быть только  дядя  Юлиус,  и  со  всех  ног кинулся открывать. Ему очень хотелось встретить дядю Юлиуса  одному  -  он считал, что Карлсон может  спокойно  полежать  это  время  в  постели.  Но Карлсон так не считал. Он уже стоял за спиной Малыша,  и  полы  купального халата путались у него в ногах.

     Малыш настежь распахнул дверь, и на пороге действительно  стоял  дядя Юлиус. В обеих руках он держал по чемодану.

     - Добро пожаловать, дядя Юлиус... - начал Малыш, но окончить ему  так и не удалось, потому что раздался оглушительный выстрел и дядя  Юлиус  как подкошенный повалился на пол.

     - Карлсон! - в отчаянии прошептал Малыш.

     Как он жалел теперь, что подарил Карлсону этот пистолетик! - Зачем ты это сделал?

     - Это был салют! - воскликнул Карлсон.  -  Когда  приезжают  почетные гости, ну, всякое там президенты или короли, их всегда встречают салютом.

     Малыш чувствовал себя до того несчастным, что  готов  был  заплакать. Бимбо дико лаял, а фрекен Бок, которая тоже, услышав  выстрел,  прибежала, всплеснула руками и принялась охать и причитать над бедным дядей  Юлиусом, который лежал неподвижно на коврике у  входной  двери,  словно  поваленная сосна в лесу. Только Карлсон оставался по-прежнему невозмутим.

     - Спокойствие, только спокойствие, -  сказал  он.  -  Сейчас  мы  его взбодрим.

     Он взял лейку, из которой мама Малыша поливала цветы, и стал  из  нее поливать дядю Юлиуса.  Это  действительно  помогло,  дядя  Юлиус  медленно открыл глаза.

     - Все дождь и дождь, - пробормотал он еще  в  полузабытьи.  Но  когда увидел склоненные над ним встревоженные  лица,  он  совсем  очнулся.  -  А что... что, собственно, было? - спросил он в полном недоумении.

     - Был дан салют, - объяснил Карлсон, - хотя для многих лиц  церемония салюта теперь сочетается с таким вот душем.

     А фрекен Бок занялась тем временем дядей Юлиусом. Она насухо  вытерла его полотенцем и повела в комнату, где он будет жить. Оттуда доносился  ее голос: она объясняла дяде Юлиусу, что этот толстый  мальчишка  -  школьный товарищ Малыша и что всякий раз  он  придумывает  бог  знает  какие  дикие шалости.

     - Карлсон! - сказал Малыш. - Обещай, что ты никогда больше не  будешь устраивать салютов.

     - Можете не беспокоиться,  -  угрюмо  буркнул  Карлсон.  -  Приходишь специально для того, чтобы  помочь  торжественно  и  празднично  встретить гостей, и никто тебя за это не благодарит, никто не целует в обе щеки и не кричит в восторге, что ты - самый веселый в мире  парень.  Никто!  Все  вы слабаки, только и норовите в обморок падать! Плаксы... Вот вы кто!

     Малыш ему не ответил. Он стоял и слушал,  как  дядя  Юлиус  ворчит  в своей комнате. И матрац был жесток, и кровать коротка,  и  одеяло  слишком тонкое... Одним словом, сразу стало заметно, что  дядя  Юлиус  появился  в доме.

     - Он никогда ничем не бывает доволен, - сказал Малыш Карлсону. -  Вот разве что самим собой.

     - Да я его в два счета от этого отучу, - сказал Карлсон, - ты  только попроси меня как следует.

     Но Малыш попросил Карлсона как следует только об одном: оставить дядю Юлиуса в покое.