11. Капитан Гаттерас и таинственный баркас

       В один прекрасный майский день на горизонте перед  Багровым  Островом возник дымок корабля и  вскоре  на  рейде  бросил  якорь  фрегат.  Капитан Гаттерас по приказу лорда Гленарвана прибыл сюда на разведку. Ванты и  реи корабля были усеяны матросами, с любопытством вглядывавшимися в берег.  Их взорам открылась следующая картина: на спокойных  водах  колыхалась  целая флотилия с иголочки новеньких, видимо, только что построенных, каноэ.  Над этой легкой флотилией возвышался  какой-то  неизвестный,  неведомо  откуда взявшийся, баркас. В то же время разъяснилась  и  загадка  радиограмм.  Из изумрудной зелени тропического леса вздымалась  вверх  антенна  примитивно сделанного радиоприемника.

       - Тысяча чертей, - вскричал капитан, - эти  болваны  соорудили  здесь какую-то кривую мельницу!

       Матросы захохотали и наперебой  стали  отпускать  шуточки  по  поводу этого нескладного детища эфиопской творческой мысли.

       От  корабля  отвалила  шлюпка  и  доставила  капитана  с  несколькими матросами на берег.

       Первое, что бросилось в глаза отважным мореплавателям и произвело  на них сильное впечатление, это то,  что  повсюду  виднелись  огромные  массы эфиопов. Остров, казалось, кишел ими. При том не  только  взрослые,  но  и огромные толпы подростков окружали капитана. У самого берега расположились с удочками  целые  гирлянды  упитанных  эфиопских  малышей,  непринужденно болтавших в воде своими толстыми ножками.

       - Черт меня побери, - вне себя от изумления воскликнул капитан, -  но похоже на то, чума капитально пошла им впрок! А эти карапузы выглядят так, словно их каждый день кормят  геркулесовой  кашей!  Ну  хорошо,  посмотрим дальше...

       Далее их весьма поразил старый баркас, стоявший  у  берега  в  бухте. Опытному моряку достаточно было одного  лишь  взгляда  на  это  суденышко, чтобы убедиться в том, что баркас строился на одной из европейских верфей.

       - Это мне не нравится, - процедил Гаттерас сквозь зубы, - если только они не украли где-нибудь эту дырявую калошу, то, значит, какая-то  каналья во время карантина тайно посещала остров и сумела установить связи с этими обезьянами. Ох, сдается мне, что баркас не  иначе,  как  германский!  -  И обернувшись к эфиопам, громко спросил: - Эй, вы,  краснокожие  черти!  Где это вы сперли вон ту посудину?

       Эфиопы ответили лукавыми ухмылками, показывая при  этом  свои  белые, как жемчуг, зубы. Но беседовать на эту тему они явно не желали.

       - Что, вы не хотите отвечать? - капитан нахмурился. - Ладно, сейчас я сделаю вас более разговорчивыми.

       С этими  словами  он  решительно  направился  к  баркасу,  но  эфиопы решительно преградили ему и матросам путь.

       - Прочь с дороги! - прорычал капитан, привычным движением хватаясь за задний карман, отягощенный увесистым кольтом.

       Но эфиопы и не думали  уступать.  В  мгновение  ока  Гаттерас  и  его матросы были зажаты в плотной толпе. Шея капитана густо побагровела. И тут как раз он заметил в толпе одного из тех мавров, что столь дерзко  сбежали в свое время из каменоломни.

       - Смотрите-ка, старый знакомый! - воскликнул Гаттерас. - Ага,  теперь знаю, что здесь подстрекатели. А ну, иди-ка сюда, грязная образина!

       Но грязная образина даже не шевельнулась  в  ответ,  а  только  нагло прокричала:

       - Моя не пойдет!

       Взбешенный капитан Гаттерас  с  проклятиями  озирался  вокруг  и  его фиолетовая, налившаяся кровью шея составляла красивый  контраст  с  белыми полями пробкового тропического шлема. В руках  многих  эфиопов  он  увидел теперь ружья, весьма напоминавшие карабины германского образца, а один  из мавров был вооружен похищенным у лорда Гленарвана парабеллумом.

       Лица матросов,  обычно  столь  лихих  и  дерзких,  сразу  побледнели. Капитан бросил отчаянный взгляд на черно-синее небо, а затем на рейд,  где вдали покачивался на  волнах  его  фрегат.  Оставшиеся  на  борту  матросы спокойно  прохаживались  по  палубе  и  явно  не  подозревали  о   грозной опасности, которой подвергался их капитан.

       Гаттерас сделал над собой невероятное усилие и взял себя в руки.  Шея его постепенно вновь приобрела нормальный цвет -  угроза  апоплексического удара на сей раз миновала.

       - Пропустите меня обратно на мой  корабль,  -  необыкновенно  вежливо попросил он охрипшим голосом.

       Эфиопы  расступились,  и  капитан  Гаттерас   со   своими   матросами ретировались на  корабль.  Через  час  с  рейда  послышался  грохот  цепей поднимаемого якоря, а еще через час на  горизонте  залитого  солнцем  моря было видно только маленькое облачко стремительно удалявшегося дыма.

       Потрясенный пережитым, бравый капитан всю обратную дорогу без просыпу пил горькую. На подходе к европейскому побережью он с пьяных глаз  посадил свой фрегат на мель, за что и  был  снят  суровым  лордом  с  командования кораблем и разжалован в рядовые канониры.