12. Непобедимая армада

       В бараках мавров у каменного карьера происходило  нечто  неописуемое. Они издавали  потрясающие  душу  победные  клики  и  буквально  ходили  на головах.

       В этот день им целыми ведрами выдавали первоклассный золотисто-желтый бульон, от которого они не могли оторваться. Ни  на  ком  больше  не  было видно прежних грязных лохмотьев, каждый получил красные ситцевые штаны,  а также сурик для наведения боевой  раскраски.  Перед  бараками  возвышались составленные в пирамиды скорострельные винтовки и пулеметы.

       Но Рики-Тики-Тави превосходил всех своим наиболее впечатляющим видом. В носу его блестели кольца, волосы на голове были  украшены  разноцветными перьями. Лицо сияло как у коверного рыжего  на  арене  цирка.  Он  носился повсюду как шальной, без устали повторяя одно и тоже:

       - Прекрасно, прекрасно, прекрасно! Ну теперь вы у меня попляшете, мои милые! Еще немножко, и мы будем у вас. Эх, только бы до вас добраться!.. он производил своими пальцами такое движение,  словно  вырывал  у  кого-то глаз.

       - Становись! Смирно! Ура! - вопил он беспрерывно  и  носился  взад  и вперед перед строем своих отяжелевших от бульона красавцев.

       В порту уже стояли  под  парами  три  броненосных  крейсера,  которые должны  были  принять  на  борт  сформированные  из   иммигрантских   вояк батальоны. В этот момент  случилась  непредвиденная  заминка,  приковавшая всеобщее внимание. Перед уже изготовившимся к посадке строем вдруг  откуда ни возьмись возникла оборванная исхудалая фигура с  коротко  подстриженной головой. Озадаченные мавры, всмотревшись пристальнее  в  странную  фигуру, неожиданно узнали в ней ни кого иного, как самого, бесследно  исчезнувшего Коку-Коки.  Да,  это  был  он,  собственной  персоной!  Бывший  всемогущий диктатор багрового острова, пользовавшийся столь  всеобщим  и  увы,  столь кратковременным обожанием своих соотечественников после бегства с острова, оказывается,  скрывался  инкогнито,  покрытый  рубищем,  в  толпе   прочих беженцев или же слоняясь вокруг каменоломен. Как преходяща земная слава!

       И теперь он имел наглость появиться перед строем мавров и с  льстивой улыбочкой принялся канючить:

       - Что же это, братья, меня вы уже совсем забыли, что  ли?  А  ведь  я такой же, как и вы, мавр. Возьмите меня с  собой  на  остров,  я  вам  еще пригожусь!..

       Но до конца он не договорил. Рики-Тики-Тави, весь  позеленев,  рывком выхватил из-за пояса широкий, острый нож.

       - Ваше преосвященство, - от волнения командарм никак не мог вспомнить подходящий титул, - Ваше... Ваше премногоздравие, -  дрожащими  от  ярости губами, наконец, выговорил он, обращаясь к лорду Гленарвану, - этот... да, вон  тот,  это  же  и  есть  тот  самый  Коку-Коки,  из-за  которого  весь шурум-берум,  вся  эта...  ихняя  эфиопская  революция  заварилась!   Ваше блестящее  сиятельство,  дозвольте,  бога  ради,  я  ему   своими   руками секир-башка сделаю!

       - Это ваши внутренние дела, а мы в них не вмешиваемся. Впрочем,  если это вам доставит удовольствие, пожалуйста, я не против,  -  добродушно,  с отеческой лаской в голосе ответил ему лорд. -  Только  давай  по-быстрому, чтобы не задерживать посадку на корабли.

       -  Моя  шустро  делать,  -  радостно  вскричал  главнокомандующий   и Коку-Коки успел только  чуть  пискнуть,  как  Рики-Тики  одним  мастерским ударом раскроил ему горло от уха до уха.

       Затем лорд Гленарван и Мишель Ардан обошли торжественно весь строй  и лорд произнес напутственную речь:

       - Вперед, на усмирение эфиопов! Мы будем помогать огневой  поддержкой нашей корабельной артиллерии. По завершению похода  все  получат  денежное вознаграждение.

       Грянул военный оркестр и  под  его  бравурные  звуки  все  доблестное воинство полезло на корабли.