ДУРНОЙ ГЛАЗ

         Одна женщина в роддоме N4 взяла и родила мальчика Николая Афанасьевича Пермякова. Нетрудно догадаться, что эта женщина была его мама. Когда Николая Афанасьевича, тогда еще просто существо, принесли первый раз кормить, существо раскрыло глаза и посмотрело на свою мамку так, что у нее враз пропало молоко в грудях. Одна старая женщина из подсобного медицинского персонала объяснила всем желающим, что у ребенка дурной глаз.

         - Глазик у ребенка дурной, - говорила она.

         А на вид глазик как глазик. И второй такой же. Хоть и говорят в народе "дурной глаз", а попробуй определи - левый дурной или правый дурной.

         Покуда маму Пермякову не выписали, все в роддоме шло через пень-колоду. То батареи прорвет, то еще что-нибудь. А один мальчик, который лежал рядом с Николаем Афанасьевичем, вырос и стал вор и бандит, был посажен в тюрьму и расстрелян.

         Дома у Пермяковых тоже стало неблагополучно. Афанасий Пермяков по случаю рождения сына первый раз в жизни выпил и пьет до сих пор. "Не напьется никак", - объясняет теща. У тещи, в свою очередь, сгорел свой дом в городе Барановичи Белорусской ССР. Мать помнила слово про дурной глаз и повела уже ходячего Николая к окулисту. Окулист долго смотрел в дурной глаз через специальный прибор, никаких болезней не нашел, посоветовал носить черные очки, а еще лучше - зеркальные.

         Так и ходил Николай Афанасьевич - маленький, а в зеркальных очках, как цирковой артист-лилипут.

         А тот окулист, Мовсесян Ваграпет Аршакович его фамилия, в тот день не пришел домой с работы и никто его не может найти, хоть и объявили всесоюзный розыск. А не надо было в дурной глаз через специальный прибор глядеть - он же увеличивает, прибор.

         Пришло число первое сентября. Надо идти в школу. Николаю дали портфель и цветы астры.

         - Ой, нельзя ходить в темных очках! - стала ругаться первая учительница Николая Афанасьевича. Звали ее Бородун Аэлита Степановна. Так только одни стиляги делают. Сейчас же снимай очки!

         Николай очки-то снял. Учительница посмотрела ему в глаза. А у нее через неделю должна была быть свадьба. Куда там! Жених ее, известный в городе таксист Леха, полюбил вдруг не ее, а артистку эстрады на гастролях. Он возил ее по городу, так как она за вечер три-четыре концерта пела, уехал за ней и ездит теперь следом за ней повсюду, кроме загранки. В загранку его не пускают.

         Сам Николай думал и говорил, что у него глазки болят. К другим окулистам мать его не водила, жалела их. Тут Николаю и пришла повестка в ряды армии. Конечно, на медкомиссии тоже был окулист - военный врач-офицер. Он признал, что глазки у Николая не больные, а нормальные, и надо служить. Вечером окулист пошел с одной знакомой в ресторан, выпил маленько, а запьянел сильно, разбил витрину и многое другое. Пришлось ему отсидеть на гауптвахте и заплатить очень много денег, а потом еще над ним был суд офицерской чести. В старые года ему пришлось бы со стыда застрелиться, а нынче ничего, обошлось, только звездочка одна и полетела.

         Николая привезли в армию, и прапорщик Огурной повел его с другими новобранцами в баню. Пермяков и в баню пошел в очках, хоть и голышом.

         - Очки, салага, на гражданке оставь! - сказал ему прапорщик и снял с него очки. Поскользнулся на скользком полке, полетел вниз и там поломал руки-ноги.

         Солдату в темных очках быть не положено, если не дембель. Так что в этой самой войсковой части стали твориться всякие неуставные дела: то солдат домой убежит, то дизентерия какая-нибудь. За полтора года трех командиров сменили с разжалованием. Только когда Николай стал старослужащим солдатом-дембелем, он пошел в солдатский магазин "Военторг" и купил себе темные очки. Надел очки, и часть мигом стала ходить в отличных.

         Отслужив, как положено, Николай домой не вернулся, а поехал жить в большой город. Там он поступил в один институт. Он все еще не знал, что у него за глазки такие. Не нашлось на него старой женщины, чтобы сказать:

         - Глазик у вас дурной, Николай Афанасьевич!

         Одни только цыганки, когда Николай Афанасьевич снимает на улице очки с целью протереть, шарахаются от него, как от милиционера. Цыганки знают, что почем.

         Очки он снимает только перед сном и еще на работе. А где работает Николай Афанасьевич, все люди знают, потому что видят его каждый день да через день. Причем без очков. У него такой приятный голос:

         - Добрый вечер, дорогие товарищи! Начинаем передачи Центрального телевидения...