ОДЖО И ДЯДЯ НАНДИ

        - А где масло, дядя Нанди? - спросил Оджо.

       Дядя Нанди выглянул из окна, погладил свою длинную бороду, потом посмотрел на юного жителя Страны Жевунов и сказал, покачав головой:

       - Нету.

       - Нет масла? Плохо. А как насчет джема? - осведомился Оджо, встав  на табуретку, чтобы лучше видеть полки буфета.

       Но дядя Нанди снова покачал головой:

       - Вышел.

       - И джема тоже нет? И пирогов нет, и яблок, и  варенья?  Один  только хлеб остался, да?

       - Да, - сказал дядя, снова выглядывая в окно и поглаживая бороду.

       Мальчик поставил табуретку у окна и сел рядом с  дядей.  Он  медленно жевал сухой ломоть хлеба и думал.

       - У нас во дворе не растет ничего, кроме хлебного дерева, - рассуждал он вслух. - И на нем всего две буханки, да и те неспелые.  Дядя,  скажи, почему мы такие бедные?

       Старый Жевун обернулся и поглядел на Оджо. У него были добрые  глаза, но он так давно не улыбался и не смеялся, что Оджо забыл,  как  выглядит веселый дядя Нанди. Вдобавок он говорил так кратко, как только было возможно, и племянник, который жил с ним без родителей, научился  извлекать бездну смысла из одного-единственного слова.

       - Почему мы такие бедные, дядя? - спросил Оджо еще раз.

       - Отнюдь, - отозвался старик.

       - Бедные, бедные! - не сдавался Оджо. - Что у нас есть?

       - Дом.

       - Да, но в Стране Оз у каждого есть крыша над головой. Что еще  кроме дома у нас имеется?

       - Хлеб.

       - Я доедаю последний кусок созревшей буханки. А твою долю я отложил она на столе. Можешь подкрепиться, когда проголодаешься.  Но  когда  она кончится, что мы будем есть?

       Старик зашевелился на стуле, но ничего не сказал и лишь покачал головой.

       - Ну конечно, - продолжал Оджо,  который  был  вынужден  поддерживать разговор, потому что дядя Найди предпочитал отмалчиваться,  -  никто  не умирает от голода в Стране Оз, только сама еда в рот не  свалится,  надо пойти и найти ее.

       Старый Жевун снова беспокойно зашевелился и посмотрел на своего  племянника так, словно его доводы вывели его из равновесия.

       - Завтра утром мы должны оказаться там, где можно найти какую-то еду. Иначе нам станет совсем худо.

       - Куда? - спросил дядя.

       - Куда нам пойти? - переспросил племянник. - Ой, я не  знаю.  Это  ты должен знать. Тебе так много лет, что ты, наверное, порядком попутешествовал. Я-то, сколько себя помню, всегда жил с тобой здесь,  в  этом  маленьком круглом домишке с садиком и густыми лесами вокруг.  Я  не  видел ничего, кроме густых лесов вокруг и вон той большой горы на юге, где живут, по слухам, Стреляющие Головы, которые никого не пропускают, и  второй горы, на севере, где, говорят, никто не живет.

       - Живет, - поправил племянника дядя.

       - Ах да, там живет одна-единственная  семья.  Кривой  Колдун,  доктор Пипт, и его жена Марголотта. Ты как-то мне о них рассказывал. У тебя  на это ушел целый год. Они живут на вершине горы, а по  другую  ее  сторону находится красивая и плодородная Страна Жевунов. Глупо, что мы  с  тобой вынуждены жить одни в этом большом лесу, да?

       - Да, - сказал дядя.

       - Так давай посетим Страну Жевунов и поглядим на тех, кто ее  населяет. Говорят, там живут хорошие и веселые люди. Мне надоел один  сплошной лес. Я бы с удовольствием посмотрел на что-то еще.

       - Мал, - сказал дядя.

       - Теперь я не такой маленький, как прежде, - отвечал мальчуган.  -  Я могу идти по лесу далекодалеко и не отстану от тебя. У  нас  в  саду  не растет больше ничего съестного, и нам все равно надо найти себе пропитание.

       Некоторое время дядя Найди молчал. Затем он закрыл окно и  повернулся на стуле спиной к стене. Солнце уже спряталось за верхушки  деревьев,  и стало холодать.

       Вскоре Оджо зажег камин, и  в  нем,  весело  потрескивая,  разгорелся огонь. Бородатый старик и маленький мальчик долго сидели у огня в молчании. Они размышляли. Когда за окном совсем стемнело, Оджо сказал:

       - Доедай хлеб, дядя, и пошли спать.

       Но дядя Нанди не стал есть хлеб. И спать тоже не пошел. Его племянник уже сладко спал на своей кровати в углу, а старик все сидел у огня и думал.