|
Андерсен Ганс Христиан
Ганс чурбан
Была в одной деревне старая
усадьба, а у старика, владельца ее, было два сына, да таких умных, что и
вполовину было бы хорошо. Они собирались посвататься к королевне; это
было можно, - она сама объявила, что выберет себе в мужья человека,
который лучше всех сумеет постоять за себя в разговоре.
Оба брата готовились к испытанию целую неделю, - больше времени у них не
было, да и того было довольно: знания у них ведь имелись, а это важнее
всего. Один знал наизусть весь латинский словарь и местную газету за три
года - одинаково хорошо мог пересказывать и с начала и с конца. Другой
основательно изучил все цеховые правила и все, что должен знать цеховой
старшина; значит, ему ничего не стоило рассуждать и о государственных
делах, - думал он. Кроме того, он умел вышивать подтяжки, - вот какой
был искусник!
- Уж я-то добуду королевскую дочь! - говорили и тот и другой.
И вот отец дал каждому по прекрасному коню: тому, что знал наизусть
словарь и газеты, вороного, а тому, что обладал государственным умом и
вышивал подтяжки, белого. Затем братья смазали себе уголки рта рыбьим
жиром, чтобы рот быстрее и легче открывался, и собрались в путь. Все
слуги высыпали на двор поглядеть, как молодые господа сядут на лошадей.
Вдруг является третий брат, - всего-то их было трое, да третьего никто и
не считал: далеко ему было до своих ученых братьев, и звали его попросту
Ганс Чурбан.
- Куда это вы так разрядились? - спросил он.
- Едем ко двору "выговорить" себе королевну! Ты не слыхал разве, о чем
барабанили по всей стране?
И ему рассказали, в чем дело.
- Эге! Так и я с вами! - сказал Ганс Чурбан.
Но братья только засмеялись и уехали.
- Отец, дай мне коня! - закричал Ганс Чурбан. - Меня страсть забрала
охота жениться! Возьмет королевна меня - ладно, а не возьмет - я сам ее
возьму!
- Пустомеля! - сказал отец. - Не дам я тебе коня. Ты и говорить-то не
умеешь! Вот братья твои - те молодцы!
- Коли не даешь коня, я возьму козла! Он мой собственный и отлично
довезет меня! - И Ганс Чурбан уселся на козла верхом, всадил ему в бока
пятки и пустился вдоль по дороге. Эх ты, ну как понесся!
- Знай наших! - закричал он и запел во все горло.
А братья ехали себе потихоньку, молча; им надо было хорошенько обдумать
все красные словца, которые они собирались подпустить в разговоре с
королевной, - тут ведь надо было держать ухо востро.
- Го-го! - закричал Ганс Чурбан. - Вот и я! Гляньте-ка, что я нашел на
дороге!
И он показал дохлую ворону.
- Чурбан! - сказали те.- Куда ты ее тащишь?
- В подарок королевне!
- Вот, вот! - сказали они, расхохотались и уехали вперед.
- Го-го! Вот и я! Гляньте-ка, что я еще нашел! Такие штуки не каждый
день валяются на дороге! Братья опять обернулись посмотреть.
- Чурбан! - сказали они. - Ведь это старый деревянный башмак, да еще без
верха! И его ты тоже подаришь королевне?
- И его подарю! - ответил Ганс Чурбан.
Братья засмеялись и уехали от него вперед.
- Го-го! Вот и я! - опять закричал Ганс Чурбан. - Нет, чем дальше, тем
больше! Го-го!
- Ну-ка, что ты там еще нашел? - спросили братья.
- А, нет, не скажу! Вот обрадуется-то королевна!
- Тьфу! - плюнули братья. - Да ведь это грязь из канавы!
- И еще какая! - ответил Ганс Чурбан. - Первейший сор, в руках не
удержишь, так и течет!
И он набил себе грязью полный карман.
А братья пустились от него вскачь и опередили его на целый час. У
городских ворот они запаслись, как и все женихи, очередными билетами и
стали в ряд. В каждом ряду было по шести человек, и ставили их так
близко друг к другу, что им и шевельнуться было нельзя. И хорошо, что
так, не то они распороли бы друг другу спины за то только, что один
стоял впереди другого.
Все остальные жители страны собрались около дворца. Многие заглядывали в
самые окна, - любопытно было посмотреть, как королевна принимает
женихов. Женихи входили в залу один за другим, и как кто войдет, так
язык у него сейчас и отнимется!
- Не годится! - говорила королевна. - Вон его!
Вошел старший брат, тот, что знал наизусть весь словарь. Но, постояв в
рядах, он позабыл решительно все, а тут еще полы скрипят, потолок
зеркальный, так что видишь самого себя вверх ногами, у каждого окна по
три писца, да еще один советник, и все записывают каждое слово
разговора, чтобы тиснуть сейчас же в газету да продавать на углу по два
скиллинга, - просто ужас. К тому же печку так натопили, что она
раскалилась докрасна.
- Какая жара здесь! - сказал наконец жених.
- Да, отцу сегодня вздумалось жарить петушков! - сказала королевна.
Жених и рот разинул, такого разговора он не ожидал и не нашелся, что
ответить, а ответить-то ему хотелось как-нибудь позабавнее.
- Э-э! - проговорил он.
- Не годится! - сказала королевна.- Вон!
Пришлось ему убраться восвояси. За ним явился к королевне другой брат.
- Ужасно жарко здесь! - начал он.
- Да, мы жарим сегодня петушков! - ответила королевна.
- Как, что, ка..? - пробормотал он, и все писцы написали: "как, что, ка..?"
- Не годится! - сказала королевна.- Вон!
Тут явился Ганс Чурбан. Он въехал на козле прямо в залу.
- Вот так жарища! - сказал он.
- Да, я жарю петушков! - ответила королевна.
- Вот удача! - сказал Ганс Чурбан. - Так и мне можно будет зажарить мою
ворону?
- Можно! - сказала королевна. - А у тебя есть в чем жарить? У меня нет
ни кастрюли, ни сковородки!
- У меня найдется! - сказал Ганс Чурбан. - Вот посудинка, да еще с
ручкой!
И он вытащил из кармана старый деревянный башмак и положил в него
ворону.
- Да это целый обед! - сказала королевна. - Но где ж нам взять подливку?
- А у меня в кармане! - ответил Ганс Чурбан. - У меня ее столько, что
девать некуда, хоть бросай! И он зачерпнул из кармана горсть грязи.
- Вот это я люблю! - сказала королевна. - Ты скор на ответы, за словом в
карман не лазишь, тебя я и возьму в мужья! Но знаешь ли ты, что каждое
наше слово записывается и завтра попадет в газеты? Видишь, у каждого
окна стоят три писца, да еще один советник? А советник-то хуже всех -
ничего не понимает!
Это все она наговорила, чтобы испугать Ганса. А писцы заржали и посадили
на пол кляксы.
- Ишь, какие господа! - сказал Ганс Чурбан. - Вот я сейчас угощу его!
И он, не долго думая, выворотил карман и залепил советнику все лицо
грязью.
- Вот это ловко! - сказала королевна. - Я бы этого не сумела сделать, но
теперь выучусь!
Так и стал Ганс Чурбан королем, женился, надел корону и сел на трон.
Мы узнали все это из газеты, которую издает муниципальный совет, а на
нее не след полагаться.
|
|
