Акунин Борис

НИКОЛАС ФАНДОРИН

 ЛЮБОВНИК СМЕРТИ

 КАК СЕНЬКА ДЕДУКТИРОВАЛ

      Сенька и Маса сидели в кабинете, тихонько. Смотрели, как Эраст Петрович, потряхивая четками, прохаживается по комнате. Скорик уже знал: нужно помалкивать, терпеливо ждать, чего будет.

     Один раз инженер остановился посреди комнаты, спрятал зеленые камешки в карман и быстро хлопнул в ладоши, три раза подряд, будто вдруг безмерно чему-то обрадовался.

     Но сенсей приложил палец к губам: сиди помалкивай, не всё еще.

     Однако вскоре после этого господин Неймлес топтать ковер перестал, сел в кресло и заговорил - раздумчиво, будто бы сам с собой:

     - Итак. Совершено три жестоких убийства: первое и третье на Хитровке, второе в пяти минутах ходьбы от Хитровки, но тоже на территории, подведомственной Третьему Мясницкому участку городской полиции. В общей сложности преступник лишил жизни восемь человек - двоих мужчин, трех женщин, трех детей - и еще почему-то попугая и собаку. Каждый раз одну из жертв перед смертью жестоко истязали, выведывая некие п-потребные убийце сведения. Ни улик, ни свидетелей нет. Таковы вкратце условия стоящей перед нами задачи. Что требуется - понятно. Найти выродка и передать в руки правосудия.

     - А есри не поручиться дзивьем, тогда передать его правосудзию в виде турупа, - быстро добавил Маса.

     - Если при задержании преступник окажет с-сопротивление, тогда, исчерпав дозволенные законом меры самообороны, - здесь инженер поднял палец и со значением посмотрел на своего камердинера, - возможно, не удастся избежать упомянутого тобой исхода.

     - Найти бы его, паскуду, и "башку оторвать, - вставил свое слово Сенька.

     - Не б-башку, а голову. Но как бы там ни было, сначала нужно его найти. - Эраст Петрович обвел взглядом участников совещания. - Есть ли вопросы, прежде чем мы перейдем к дедуктированию и п-практическим мерам?

     Сенька не знал, чего спрашивать, а японец, почесав жесткий ежик волос, задумчиво протянул:

     - Са-а. Господзин, а потему “убийца”, не “убийцы”? Эраст Петрович кивнул, признавая правомочность вопроса.

     - Ты весьма убедительно изобразил, как д-действовал преступник в Хохловском переулке. Зачем ему был нужен сообщник?

     - Это не аругумент, - отрезал Маса.

     - Согласен. Я должен был спросить: зачем ему понадобился бы сообщник именно в этом случае, если прежде убийца отлично справлялся и сам? На Сеню в подвале напал один человек. Это раз. - Господин Неймлес снова вынул четки, щелкнул бусиной. - В ювелирной лавке тоже действовал одиночка, что установлено полицией. Это два. - Щелкнула вторая бусина. - Наконец, в Ерошенковской ночлежке преступник опять-таки отлично обошелся без чьей-либо помощи. Как ты помнишь из рассказа Сени, Синюхин говорил о преступнике “он”. Так, Семен?

     - Так, - припомнил Скорик. - Синюхин еще “зверюгой” его обозвал.

     Немножко стыдно стало, что не всю правду тогда Эрасту Петровичу открыл - про клад-то смолчал.

     Инженер словно подслушал это Сенькино угрызение.

     - Ну а теперь, если у вас больше вопросов нет, переходим к главному - составим план розыскных м-мероприятий. И ключевое слово здесь - клад.

     Скорик вздрогнул, заморгал глазами, зато сенсей нисколько не удивился, еще и головой покивал:

     - Да-да, крад.

     - Поведение п-преступника, все его чудовищные деяния перестают казаться бессмысленными, если нанизать их на эту нить. - Господин Неймлес сосредоточенно посмотрел на четки. - Логическая последовательность здесь выстраивается следующая. Каляка из ерохинских подвалов нашел старинный клад. <Бусиной - щелк.> Об этом узнал будущий убийца. <Второй раз - щелк.> Он попытался вытрясти из Синюхина эту тайну, но не сумел. <Третий раз - щелк.> Зато перед смертью каляка открыл секрет клада нашему Сене. <Четвертый раз - щелк. Здесь Скорик поежился и, судя по разогревшимся щекам, даже покраснел, но Эраст Петрович на него не смотрел - говорил так, будто и без Сеньки всё знает.> Д-далее. Убийца каким-то непонятным образом выяснил, что Сене известно местонахождение сокровища. <Пятый раз - щелк.> То есть, нам непонятно, каким образом преступник об этом узнал, но зато понятно, откуда. След, по которому господин к-кладоискатель вышел на Сеню, вел от ювелирной лавки. <Шестой раз - щелк.> Полагаю, что Самшитов рассказал убийце и про тебя, и про то, где тебя можно найти - подтверждением тому является некий визит в нумера мадам Борисенко. <Седьмой раз - щелк.>

     Скорик замигал - какой такой визит? Инженер и японец переглянулись, и Эраст Петрович сказал:

     - Да, Сеня, да. Тебя спасло только то, что ты в тот же вечер переехал, не оставив адреса, а еще через несколько часов мы забрали тебя к себе. На следующий день м-мадам Борисенко сообщила Масе, что ночью у тебя в комнате кто-то был. Вскрыл дверь, ничего не тронул и ушел. Мы не стали тебе об этом говорить, потому что ты и без того был изрядно напуган.

     Сенька подпер кулаком подбородок - вроде как в задумчивости, а на самом деле, чтоб не стучали зубы. Матушка Пресвятая Богородица, лежать бы и ему прикрученным к кровати, как Ташка, если б остался тогда ночевать, решил бы, что утро вечера мудренее.

     - С т-твоим исчезновением убийца на несколько дней потерял след. Но потом ты появился на Хитровке, и это сразу стало известно преступнику - не знаю, случайно или неслучайно. Откуда-то он узнал, что ты вошел в Ерошенковскую ночлежку, и устроил засаду недалеко от выхода. Твоя неосторожность чуть не стоила тебе жизни. <Восьмой раз - щелк.>

     - Ништо, меня голыми руками не возьмешь, - бодрясь, сказал Скорик. - Хотел он меня жизни лишить, да я скользкий, вывернулся, еще палкой его огрел. Будет помнить.

     - Если бы он хотел тебя убить, то убил бы. Сразу, - охолонил его инженер. - Он отлично умеет это делать - хоть ножом, хоть голыми руками. Нет, Сеня, ты был нужен ему живой. Он заставил бы тебя раскрыть местонахождение клада, а уже потом убил бы.

     От этих слов Сенька снова подбородок подпер, только уже не одним кулаком, а двумя.

     - Потеряв твой след после убийства ювелира, убийца решил з-зайти с другой стороны. На Хитровке многие знали о твоей дружбе с мадемуазель Ташкой. Знал об этом и твой п-поклонник. <Девятый раз - щелк.> Сначала он, видимо, пытался у нее что-то выведать, не прибегая к крайним мерам. Об этом она и шепнула тебе на ходу - хотела предупредить об опасности. Очевидно, преступник наведывался к ней и после неудачного нападения в подвале. Недаром Ташка выставила на окно нарциссы. Если я правильно помню, на языке цветов три белых нарцисса - это сигнал “беги-беги-беги”.

     А ведь верно, вспомнил Скорик. Ташка же когда-то рассказывала и про белые нарциссы, и про то, что один сигнал, будучи повторенным, удваивает или утраивает силу послания, навроде восклицательного знака.

     - В конце концов, - инженер посмотрел на четки, но щелкать больше не стал, - злодей решил взяться за девочку всерьез.

     - А она меня не выдала... - Сенька не сдержался, всхлипнул. - Да пропади он пропадом, этот клад! Лучше б Ташка сказала ему, что я обещался к ней придти - может, он бы тогда ее не тронул. А я бы всё отдал, пускай он, падаль, подавится своим серебром! Это Князь, да? Или Очко? - смахнув рукавом слезы, спросил он. - Вы ведь, наверно, уже раздедуктировали?

     - Нет, - разочаровал Сеньку господин Неймлес. - У меня недостаточно д-данных. Покойный каляка был слишком привержен к питию и, кажется, не умел держать язык за зубами. Раз о найденном кладе прослышали в шайке Князя, значит, могли знать и другие.

     Потом наступило молчание. Скорик изо всех сил боролся с чувствительностью организма: с зубами, чтоб не клацали, с коленками, чтоб не дрожали, и со слезами, чтоб не текли. Эраст Петрович по своей дурацкой привычке ни с того ни с сего принялся марать бумагу. Обмакнул кисточку в тушечницу, намалевал на листке какую-то мудреную загогулину. Маса внимательно следил за кисточкой. Покачал головой:

     - Нехоросё.

     - Сам вижу, - пробормотал инженер и закалякал снова, только быстрей. - А так?

     - Ручше.

     Нет, прямо малолетки какие-то, ей-богу! Тут такие дела, а они!

     - Что вы хренью маетесь? - не выдержал Сенька. - Делать-то чего будем?

     - Не “хренью маетесь”, а “занимаетесь ерундой”. Это раз. - Эраст Петрович склонил голову, любуясь своими каракулями. - Я не занимаюсь ерундой, а концентрирую мысль при помощи каллиграфии. Это два. Безупречно написанный иероглиф “справедливость” помог мне перейти от дедукции к п-проекции. Это три.

     Скорик подумал и спросил:

     - А?

     Господин Неймлес вздохнул:

     - Если ты чего-то недопонял или не расслышал, нужно говорить: “Простите, что?” Проекция в данном случае означает вывод аналитических умопостроений в п-практическую фазу. Итак. Благодаря твердости мадемуазель Ташки убийца остался ни с чем. Где и как тебя искать, ему неизвестно. Это с одной стороны хорошо, с другой стороны плохо.

     - Чего ж плохого-то? - удивился Сенька.

     - Преступник (предлагаю пока дать ему имя Кладоискатель) не может действовать, а стало быть, никак себя не проявит и ничем себя не выдаст. - Эраст Петрович оценивающе посмотрел на Скорика. - Можно, конечно, половить на живца, то есть нарочно подставить ему тебя, но слишком уж этот господин б-брутален. Ловля может выйти рискованной.

     С этим Сенька спорить не стал. Видел он, как на живца-то ловят - на уклейку там или еще на какую малую рыбешку: сначала щука наживку зацапает, в хребте зубьями увязнет, и только потом уж ее, хапугу, вытягивают ответ держать.

     - А без живца его ловить как-нибудь можно? - осторожно поинтересовался он.

     - Модзьно, - сказал сенсей. - Не на дзивца, а на мертвеца. Да, господзин? Я угадар? Эраст Петрович нахмурился:

     - Да, угадал. Но сколько раз тебе говорить: не пытайся каламбурить. Для этого ты еще недостаточно овладел русским языком.

     Сенька наморщил лоб. Выходило, что он один тут дурак, а остальные все умные.

     - Какого еще мертвеца?

     - Маса имеет в виду даму по имени Смерть, - объяснил инженер. - Каким-то пока непонятным нам образом все хитровские з-злодеяния, произошедшие за последний месяц, связаны с этой особой. Равно как и все основные действующие лица: и Князь, и Очко, и прочие корифеи делового мира, и не в меру шустрый пристав, да и главная мишень Кладоискателя тоже.

     Это про меня, догадался Скорик.

     - Вы хотите его через Смерть поймать? Думаете, она заодно с этим гадом? - недоверчиво спросил он.

     - Нет, не д-думаю. Более того, она согласилась мне помочь.

     Вот это новость! Выходит, когда разочаровавшийся в людях Сенька через форточку вылез, они о чем-то там меж собой уговорились? Верней, он ее уговорил, растравил себе душу Скорик. И не удержался, с небрежным видом спросил:

     - Что, уделали ее? Чай, нетрудно было. Голос, иуда, дрогнул.

     Инженер же легонько щелкнул Сеньку по лбу.

     - Подобных вопросов, Сеня, не задают, и уж во всяком случае на них не отвечают. Это раз. О женщинах вообще в п-подобном тоне не говорят. Это два. Но поскольку мы все, и в том числе она, будем делать одно общее дело, во избежание д-двусмысленностей отвечу: я эту барышню не “уделал” и даже не пытался. Это три.

     Верить или нет? Может, попросить, чтоб побожился?

     Скорик испытующе посмотрел на господина Неймле-са и решил, что такой врать не стацет. Сразу будто камень с души свалился.

     - А чем Смерть может нам помочь? - перешел он на деловитый тон. - Если б чего про Кладоискателя этого знала, то, верно, сказала бы. Она зверства всякие не одобряет.

     Маса значительно покряхтел - мол, готовьтесь, сейчас объявлю важное. Сенька к японцу повернулся, а тот произнес такое, что не поймешь - не разберешь:

     - Тайфу-но мэ. Но инженер понял.

     - Именно. Очень точная м-метафора. Око тайфуна. Знаешь, Сеня, что это такое? - Дождавшись, пока Скорик помотает головой, стал объяснять. - Тайфун - это страшный ураган, который несется по морям и землям, сея разрушение и ужас. Но в самом центре этого вихря сохраняется очаг безмятежного покоя. Внутри тайфунова ока царит мир, но без этого с-статичного центра не было бы и свирепого смерча. Смерть не преступница, она никого не убивает - просто сидит у окна и вышивает на полотне причудливые узоры. Но самые беспощадные злодеи миллионного города роятся вокруг нее, как пчелы вокруг матки.

     - Тодзе хорошее сравнение, - похвалил Маса. - Но мое все-таки ручше.

     - Во всяком с-случае, романтичней. В эти дни я несколько раз наведывался в дом на Яузский бульвар и имел возможность узнать хозяйку ближе.

     Ах, вот как? Сенька снова набычился. Ну вы, Эраст Петрович, и ловкач, всюду поспеваете. “Узнать ближе” - это как?

     - Во время нашей последней встречи, - продолжил господин Неймлес, очевидно, не замечая Сенькиных страданий, - она сказала, что чувствует за собой слежку, хоть и не понимает, кто именно за ней следит. Выйдя на бульвар, я тоже уловил боковым зрением тень, спрятавшуюся за угол дома. Это обнадеживает. Мадемуазель Смерть теперь - наш единственный шанс. Господин Кладоискатель, убив Ташку, собственными руками оборвал ниточку, ведущую к тебе. Теперь, когда он остался у разбитого к-корыта...

     - А? В смысле, простите, что? Какого корыта? - спросил Скорик, слушавший с напряженным вниманием. Эраст Петрович ни с того ни с сего засердился:

     - Я велел тебе купить сборник Пушкина и прочесть хотя бы сказки!

     - Я купил, - обиделся Сенька. - Там много было Пушкиных. Я вот этого выбрал.

     И в доказательство достал из кармана книжку, третьего дня купленную на развале. Книжка была интересная, даже с картинками.

     - “Запретный Пушкин. Стихи и поэмы, ранее ходившие в списках”, - прочитал заглавие инженер, нахмурился и стал перелистывать страницы.

     - И сказки прочел, - еще больше оскорбился на такое недоверие Скорик. - Про архангела и Деву Марию, потом про царя Никиту и его сорок дочерей. Не верите? Хотите перескажу?

     - Не надо, - быстро сказал Эраст Петрович, захлопывая книжку. - Ну и негодяй.

     - Пушкин? - удивился Сенька.

     - Да не Пушкин, а издатель. Нельзя печатать то, что автором для печати не предназначалось. Так можно далеко зайти. Помяните мое слово: скоро господа издатели дойдут до того, что начнут печатать интимную п-пе-реписку! - Инженер сердито швырнул томик на стол. - Кстати, именно о переписке я намеревался с тобой, Сеня, говорить. Раз за Смертью следят, появляться у нее больше нельзя. Установить постоянное наблюдение за домом тоже вряд ли удастся - чужого человека сразу заметят. Значит, будем сообщаться д-дистанционно.

     - Как это - дистанционно?

     - Ну, эпистолярно.

     - В засаде, что ли сядем, с пистолетами? - Идея Сеньке понравилась. - И мне пистолет дадите?

     Эраст Петрович озадаченно уставился на него.

     - При чем здесь п-пистолет? Мы будем переписываться. Я госпожу Смерть навещать больше не могу. Маса тоже - слишком приметен. Сеньке Скорику там появляться тоже ни к чему. Верно?

     - Да уж.

     - Остается писать друг другу письма. Мы с ней условились так. Каждый день она будет ходить в церковь святого Николая, к обедне. Ты сядешь на паперти, переодетый нищим. Вместе с милостыней мадемуазель Смерть будет передавать тебе записки. Я почти уверен, что Кладоискатель себя проявит. Он наверняка слышал о том, как ты наставил Князю рога.

     - Кто, я?! - ужаснулся Сенька.

     - Ну да. Вся Хитровка про это говорит. Даже в агентурную сводку попало, мне знакомый чиновник из сыскной полиции показывал. “Объявленный в розыск бандит Дрон Веселое (прозвище “Князь”) грозится найти и убить любовника своей подруги, несовершеннолетнего Скорика, местонахождение и подлинное имя которого неизвестны”. Так что, Сеня, для всех ты - любовник Смерти.
 

Часть:  1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 Содержание